мигая. Вот ты её и увидел. Примешь? Примешь. Полюбишь так же сильно, как и я. Другое исключаю.
Переводит стеклянный взгляд на меня, а я аккуратно укладываюсь щекой на макушку подрагивающей Мии и улыбаюсь ему. Позже, Гриш…
Только сейчас могу заметить всех, кто находится в широком коридоре, выполненном в бежевых и коричневых оттенках. В дальнем конце коридора, откуда прибежала Мия, стоят несколько человек, в том числе бывший «благоверный» и его два амбала. Перевожу взгляд вновь на Гришу, смотрящего уже в пустоту, и замечаю тех, кто стоит за ним. Шамиль и Макс, как вторая и третья гора возвышаются за его спиной, волками осматривая других «участников». Не знала, что они приедут. Но, видимо, и они решили поддержать Гришу, зная, как и для их друга важно это судебное разбирательство.
Внезапно все трое напрягаются. Поворачиваю голову в сторону их устремлённых взглядов и вижу, как на нас надвигается муж-ублюдок со своими цепными охранниками. И по выражению лица Разумовского могу догадаться, что ему явно не понравилось, как на меня отреагировала Мия.
Сжимаю дочку сильнее, воззрившись на него волчицей. А он, кинув быстрый взгляд на Гришу, смотрит на меня уже с ухмылкой.
— Ну, здравствуй, жёнушка.
Даже сидя я чувствую, какой дикий гнев исходит от Гриши в сторону Димы. Слышу, как скрипят его зубы и хрустят сжатые кулаки. Ведь когда-то я выбрала именно Разумовского.
— Бывшая, — цежу я, сжигая его мерзкую тушу глазами.
— Да какая разница? — смеётся он, хоть и в глазах злое презрение. У-у-у-у-у, как мне хочется его придушить! — Готова проиграть? — ухмыляется уже, представая во всей своей «красе». В этом весь Разумовский. Эта мерзкая ухмылка сопровождала каждое его оскорбление в нашем браке. Этот яд всегда пропитывал каждое его слово в мой адрес. Когда унижал меня, указывал на моё «место».
Гриша от вопроса придурка резко дёргается в его сторону, но кидает быстрый взгляд на Мию в моих руках и сдерживается. Только рычит тихо и предупреждающе:
— Лучше тебе заткнуться.
— А ты ещё кто такой? — громко восклицает Разумовский всё с той же гадкой ухмылкой, выказывая ей всё своё превосходство.
— Дима! Пожалуйста, не устраивай концерт при Мие, — пытаюсь осадить его, тем самым предотвращая намечающееся шоу.
Но Гриша всё-таки не выдерживает. Подходит, впивается ему в плечо и разворачивает Диму в другую сторону.
— Пошли-ка отойдём.
Бывший муж пытается вывернуться, что-то шипит, но куда ему. Он на голову ниже Гриши, хоть и в ширине не уступает, отнюдь состоящей не из мышечной массы. Два амбала делают шаг с готовностью «выдрать» своего хозяина из лап потенциальной угрозы. Но Шамиль и Макс, не уступающие в размерах, перекрывают им дорогу.
— Спокойно, — легко, но угрожающе кладёт Шамиль ладонь на плечо одного из итальянских громил.
Те сжимают челюсти и опасливо косятся по сторонам. Затем кидают быстрый взгляд на своего хозяина, где Гриша что-то тихо, но доходчиво ему объясняет, и всё-таки отступают на несколько шагов. Правильно, вы на чужой территории, мальчики.
Я выдыхаю с облегчением, продолжая поглаживать по голове дочку, которая, похоже, уснула. Или так только кажется, ведь она так ни разу и не подняла головы, продолжая прятаться у меня на груди.
Но спокойствие моё не продлилось долго. На «чистое поле заплывает новый воин». Ко мне подходит высокая девушка с копной чёрных кудряшек на голове и внушительным таким беременным животом.
— Сiao, — кивает она мне, встав напротив, и продолжает на чистом итальянском: — Я Лолита, невеста Димы.
Я округляю глаза от такого заявления. С удивлением ещё раз осматриваю её живот. Козлина! Они заделали ребёнка, когда мы ещё были женаты! Да там не меньше семи месяцев срока!
— Ну привет, Ло-ли-та, — чеканю по слогам её имя, пропитываясь ещё более несветлыми эмоциями.
Эта мадам вдруг, охренев в конец, усаживается со мной рядом. От такой наглости я щурюсь, обращая весь свой внимательный взор на швабру. А она вздыхает очень натурально и поднимает голову.
— Я знаю, Таня, что вам скорее всего неприятно со мной общаться. Но знайте, я за вас. Если честно, мне бы хотелось иметь только наших с Димой общих детей. Я, конечно, полюбила Мию, но всё же чужой ребёнок мне не нужен.
— Встала и пошла отсюда, — цежу я на русском, но она меня понимает, ведь выражение моего лица, уверена, не оставляет простора для фантазий.
Она хмыкает, пожав плечами, встаёт и отходит. Курица! Ещё смеет со мной разговаривать! Мне плевать, что у них там с этим Круглым, но тот факт, что он заделал ребёнка будучи ещё моим мужем, не на шутку меня вздраконил. Он всё спланировал! Ведь уверена, ему так же не было дела с кем я там себя удовлетворяю.
— Таня! — звучит справа знакомый голос, отчего я резко поворачиваюсь.
Родители Ани и сама подруга с Каримом. И они не смогли не приехать, что поселяет во мне ещё больше уверенности.
Мы тихо здороваемся. Гриша тоже присоединяется. Без Димы. Видимо, разговор прошёл «удачно», ведь не думаю, что бывший козлина так быстро бы отвалил.
«Мой мужчина. Моя крепость.» — впиваюсь я в его профиль со всем обожанием, пока он тихо переговаривается со своими друзьями.
— Мия, привет! — наклонившись, улыбается подруга и берёт за руку уже «вынырнувшую» дочку. — Я тётя Аня, самая обожаемая подруга твоей мамы! — подмигивает она и хихикает, заставив улыбнуться и меня с дочкой.
— Здравствуйте, — смущённо здоровается моя малышка уже на русском, и это так смешно у неё получается, что я вновь не могу сдержать счастливой улыбки и немного слёз.
Сжимаю её сильнее, а про себя думаю: «Ничего, научим!».
Мия быстро обводит всех прибывших взглядом, а затем вновь обнимает меня и прячется. Сердце болезненно пропускает удар, из-за чего и улыбка с моего лица тут же пропадает, сменяясь выражением сокрушения. Бедная моя девочка. Боится, что мама снова уйдет.
— Танечка, через десять минут нас пригласят. А за Мией сейчас уже придут. С ней пообщается психолог из органов опеки. А потом во время суда предоставят нам её ответы, — уведомляет меня Рузиля Асхатовна, проверяя наличие всех нужным документов в своей папке.
— Хорошо, — соглашаюсь тихо я, прикусывая губу. Только вот нервная дрожь всё больше овладевает всем телом. И мозгом. Перед глазами вновь немного плывёт обстановка и присутствующие.
— Тань, не волнуйся, всё получится! — сжимает вдруг Аня мне плечо, заметив моё состояние. И я снова немного успокаиваюсь.
И правда, мне не стоит так волноваться. Находясь среди всех этих родных людей, я чувствую себя, как за каменной стеной, облицованной
