Владелец караван – сарая был явно на взводе – настолько, что забыл про осторожность. А может быть Дубай – порт все-таки торговый, и купцы здесь были на первом месте, а воины Аллаха, муджахеды – только на втором? Но если так – не пришло ли время это изменить?
– Как ты меня назвал…
Кто-то протискивался ближе, чтобы посмотреть на бесплатное представление. Кто-то – протискивался к выходу, чтобы быть как можно дальше от неприятностей. Долгие годы подполья – приучили Ихвана к осторожности, только поэтому он еще не начал стрелять. До Междуречья – он бы уже высадил в наглеца всю обойму…
– Кого я вижу… – раздался громкий голос
Вошедший, точнее – протиснувшийся к месту спора – был молод, высок ростом для кочевника и горца – пять футов девять дюймов, почти шесть футов, обычный рост белого человека. Черные щегольские очки выдавали в нем человека современного, не чуждого прогресса, борода, вопреки местным традициям была аккуратно подстрижена – так, чтобы оставшееся как раз умещалось в руке. За спиной у него – была пехотная винтовка Энфильда, за кушаком широких брюк – крест – накрест располагались два револьвера Веблей Фосбери, рукояти которых были поменяны на заказные, из дорогого африканского черного дерева. Впечатление бунтаря и странника, каких обожал выводить в своих фильмах североамериканский Голливуд, портили лишь зубы. Как и у всех здесь – несмотря на молодость, они были черными и неровными от жевания ката и отсутствия должного ухода за ними. Портил впечатление и тяжелый запах пота, своего и верблюжьего, только через экран это конечно не было видно…
– Бадр? – сказал Ихван – Бадр, это ты?
– Хвала Аллаху, брат…
Бородач что-то злобно заворчал
– Клянусь Аллахом, Али, рано или поздно твоя жадная утроба лопнут от того, что ты себе позволяешь…
Слова были сказаны в шутку – и в то же время со смыслом. Жестко.
– Аллах свидетель, каждый зарабатывает, как может – сказал бородач – мой заработок здесь, и я не богу пускать сюда, кого попало…
– Воины Аллаха не есть, кто попало – ответил Бадр – это ты сидишь с сидящими и торгуешь даже тенью под крышей.
Вокруг одобрительно зашушукались… для содержателя караван-сарая это было уже опасно. Народ в этих краях скор на расправу.
– О, Аллах, откуда я знал, что это не воры?
– Теперь знаешь – сказал Бадр – а чтобы запомнил навсегда… сколько тебе должны эти люди?
Бородач наскоро прикинул. Можно было взять много, но навлечь на себя гнев людей, ссориться с которыми вовсе не с руки. Можно было сказать, что они вообще ничего не должны – но тогда потеряешь уважение. Выбор надо было делать прямо сейчас.
– Две медные монеты – буркнул бородач – этого достаточно. И считай, что я делаю доброе дело, Бадр.
Бадр достал две медные монеты из своего кошеля на поясе, бросил их на пол.
– Мне нет дела до твоей доброты, Али… – жестко сказал он – держать отчет в своих добрых делах будешь перед Аллахом.
Караван вышел, едва солнце начало клониться к закату. Хозяин груза – поспешал, чтобы пройти как можно больше до следующего жаркого дня, чтобы успеть укрыться в каком-нибудь оазисе.
Дубай остался позади, грязный, страшный, негостеприимный – и взору путников предстала пустыня. Пока еще не настоящая – каменистая пустыня, там, где земля засолена до того, что представляет собой соленую, хрусткую корку, на которой – лежат небольшие белые камни и валуны. Чем дальше они удалялись от города, тем было чище… пустыня и вообще практически стерильна. Вот почему богатые люди на Востоке – не живут в городах, а уезжают в пустыню, где разбивают бедуинские шатры и живут в гармонии с этим прекрасным краем…
Трое – Бадр и Ихван со своим новым спутником – шли в голове каравана. Шли внешне неторопливо, подстраиваясь под неспешный шаг верблюдов. Верблюды – были напоены и накормлены, а вот люди – уже страдали от жажды.
– Он понимает наш язык? – спросил Бадр
– Нет – сказал Ихван, применяясь к ходу верблюда – кажется, я забыл, как ходить по пустыне, брат…
– Да, ты многое забыл. В том числе и осторожность.
– У меня не было выбор, брат?
– Кто он?
– Он сидел вместе со мной в одной камере. И он, и я – уже должны были бы болтаться на веревке кафиров. Хвала Аллаху, что мы выбрались…
– Да, хвала Аллаху. Вас ищут?
– Да.
– В горах не найдут…
– Спасибо, брат. А что там?
Ихван провел руками по лицу, совершая вуду, сухое омовение
– Много разного, брат. Например, англизы.
– Англизы? Мы воевали против англизов!
– Теперь они хотят поставлять нам оружие. Чтобы мы воевали с русскими.
– Не заводите себе друзей из числа кяфиров, ибо они друзья друг другу… – процитировал Ихван шариат
– Не вздумай сказать это там. Шейхи постановили, что нусра,[82] от кого бы она не исходила, есть дело, разрешенное для всякого мусульманина. Мы вступили в союз с пустынниками.
– С этими обиженными Аллахом? Мы же били их…
Бадр покачал головой
– Иногда мне кажется, что это не ты, а я встал на путь Аллаха. Воистину, ты встал на путь асабии. А ты помнишь, какое за это наказание…
– Наша земля должна остаться нашей…
Ихван счел за лучшее сменить тон.
– Кто сейчас амир?
– Сулейман. Ты должен помнить его.
– О, Аллах. Кто его избрал?
– Он усерден в вере. И он хаджи.
– А должен быть усерден в войне.
– Инщалла – пожал плечами Бадр – все в руках Аллаха
– Наше усердие приближает нас к Аллаху – Ихван помолчал и спросил – ты поддержишь меня, брат?
– Я то тебя поддержу, только…
– Говори, брат.
– Моя поддержка будет значить немного. Найди путь к англизам. Поклонись им – и возможно, они поддержат тебя. Не впадай в грех гордыни.
– О, Аллах…
Идущий рядом человек – сохранял непроницаемое выражение лица, какое бывает у глухих и иностранцев, не понимающих языка. Но на деле – он понял больше половины из сказанного.
Крепость Бейда
Муттавакилитское королевство Йемен
03 мая 1949 г.
Муттаваликитское королевство Йемен в нижней части Аравийского полуострова представляло собой небольшое теократическое государство, где имам одновременно исполнял функции и духовной власти и суверена, отвечающего за территорию и суверенно ею владеющего. Эти земли – до двадцать второго года юридически входили в состав Оттоманской империи, на деле же Блистательная Порта имела на эти горы очень малое влияние. Точнее – совсем никакого: местный имам вел самостоятельную политику и более того – обвинял всех остальных светских и духовных правителей в коррумпированности и отступлении от принципов ислама – во многом это так и было. Здесь правили заидиты или саидиты – небольшая шиитская секта, которая удачно совмещала в себе постулаты суннитского и шиитского ислама. Здесь ничего не производили, кроме самого необходимого для суровых условий местного жития, имам тоже не контролировал полностью территорию. Первоначально территория королевства Йемен и Югоаравийской федерации представляла собой единое целое: вот только заставить ее быть единым целым у правителей не хватало сил. В горах – жили кланы, которые занимались грабежом, разбоями и на центральную власть клали с прибором, на побережье жили пираты и налетчики, в Адене – правили англичане, которые были заинтересованы в максимально слабой власти к северу от них, и заигрывали с племенными вождями – сепаратистами, видимо рассчитывая прибавить к территории Договорного Омана… а может и на что другое рассчитывали, англичан никогда не поймешь. Так все и жили – насколько помнили старики – по-другому и не жили никогда.
В двадцатом, когда сюда дошла весть о разгроме Оттоманской империи, имам заидитов Яхья поднял против бывшей метрополии вооруженный мятеж, приказал схватить всех чиновников Порты, которые здесь были и привести к нему на суд. Суд был скорый и неправедный – за отступление от шариата, коррупцию, иные преступления их всех приговорили к смерти: разнилась только форма казни. Кому-то просто отрубили голову. Кого-то посадили на кол. Кого-то – сожгли заживо, обмазав смолой, которую помаленьку добывали в горах. После чего – имам собрал армию и объявил англичанам джихад. Толпы вооруженных пустынников бросились на юг, в горах к ним присоединились горцы – и лавина плохо вооруженных, отчаянных людей кинулась к Адену, оставляя за собой след разрушений и бедствий. После двух неудачных штурмов – англичане сами оставили Лахедж и отступили в Аден, прикрывшись горами: у них были артиллерия и пулеметы, в то время как у джихадистов – в лучшем случае винтовки. Заняв оборону по гребням горных хребтов, прикрывавших Лахедж, они успешно держались – но произошло кое-что, что возможно качнуло чашу весов не в пользу англичан. Фельдмаршал, лорд Китченер Хартумский, следуя в Басру вместе с собранным наспех экспедиционным корпусом – рассчитывал и в Адене поживиться личным составом и припасами, благо этот город – порт был хорошо укреплен. Но получилось наоборот – вместо того, чтобы подкрепить здесь своим силы – он был вынужден оставить здесь подкрепление местному гарнизону и часть припасов – а сам проследовал к Басре, навстречу своему бесславному концу.
