Я: Странно. Почему не мальчик? Как не посмотришь, все хоккеисты мечтают о сыновьях.
К:Только не я (сердечко). Сладких снов.
Намёк ясен. Не желает развивать эту тему. Но мне достаточно и того, что мы впервые затронули тему не только беременности, но и ребёнка в целом.
Кирилл приятно удивляет. Он действительно меняется, но наша связь ещё настолько хрупкая, что любое дуновение ветра способно вмиг разрушить её, а мы оба этого не хотим, но и на внешние факторы повлиять не в силах. В наших силах лишь продолжать работать над собой и развивать наши отношения.
Двигаться нам славу богу есть куда.
Глава 48. Яна
В ушах звенит сигнал моего телефона, как звук набата. Пошевелиться не могу, чтобы снять телефон с зарядки — кости жутко ломит.
Что за дела?
Это же всего-навсего температура, и не большая. А у меня такое состояние, словно целиком пару раз прогнали через огромную чеснокодавку.
К тому же я не могу продрать глаза и как только пытаюсь расклеить слипшиеся веки, морозное солнце из окна ослепляет меня своей яркостью, доставляя болезненный дискомфорт.. Голова жутко трещит. Тяжёлая ещё, зараза.
— Мам, — подаю я свой слабый голос.
Перед глазами словно яркой вспышкой возникает образ взволнованной мамы. Она решает отменить поездку, но я уговариваю её не отказываться от такой возможности. Нависая над моей кроватью, она буквально заталкивает мне в рот жаропонижающее, прощается со мной, я что-то невнятное отвечаю. Мама предупреждает, что будет звонить по нескольку раз в день и слать мне фотки с отдыха. Я говорю, что буду сильно скучать.
Точно, родители же уже уехали, а я ведь не могла даже подняться с постели, чтобы их проводить.
Тем временем телефонная трель с успехом продолжает делать из моих мозгов отбивную. Я протягиваю руку, чтобы попытаться нащупать телефон. Ощущаю его под пальцами, но на этом силы мои заканчиваются. Кровать становится необычайно мягкой и удобной. Я так и замираю.
Вздрагиваю от резкого звука, как если бы кто-то хлопнул входной дверью. Прислушиваюсь к энергичным приближающимся шагам. Только шаги заставляют меня немного встрепенуться и попытаться приподняться.
— Яна, ну сколько можно дрыхнуть!? — голос Кирилла отрезвляет разум, но никак не тело. — Нечего разлёживаться! Вставай, давай! Нас ждут великие дела.
Кровать прогибается под его весом. Я хочу посмотреть на него, но веки стали будто каменными, остаётся только чувствовать. Аромата любимого не улавливаю, но точно знаю, что он рядом.
— Прелесть моя, ты чего? — слышатся первые нотки беспокойства. Кирилл губами касается моей щеки, лишь на мгновение, а потом прикладывает ладонь ко лбу. Слышу как что-то с грохотом валится на пол и морщусь от того, как стрельнуло в ухе. — Твою ж мать!
Моё тело подпрыгивает на кровати. Это Кирилл так резко слез с неё.
— Всё хорошо, — хриплю я.
— Да где же хорошо!? Тебя лихорадит! — орёт он, заставив меня распахнуть глаза.
Виски пронзает боль. Я вымучиваю из себя улыбку.
— Это всего лишь простуда. Я приняла лекарство. Скоро уже пройдёт.
— Значит, оно тебе нихрена не помогает! — меряет он комнату размашистыми шагами, в глазах тревога.
— Я в норме, — сбрасываю с себя одеяло, приподнимаюсь и кое-как опускаю ноги на пол. — Вот видишь, я бодрядком! Сейчас ещё что-нибудь приму и буду вообще огурцом!
Кирилл с недоверием смотрит на меня, опускается снова на кровать и притягивает меня к себе. Гладит по волосам.
— Придурок! Заставил тебя вчера поморозиться, — прохладными губами касается лба, а я растекаюсь в его объятиях как сгущенка по печенью. — Прости меня...
В этот момент обращаю на пару коньков моего размера, валяющихся на полу, и к удивлению даже для самой себя начинаю рыдать у Кирилла на плече.
— Конёчки, да ещё и сиреневенькие. Ты хотел свозить меня на каток?
— Теперь уже в следующий раз, — целует в висок. — Сейчас пока отдыхай. Я что-нибудь придумаю.
Я нахожусь в немом возмущении, наблюдая за тем, как он поднимает с пола коньки, прижимает их к себе, а потом сканирует мою комнату беглым взглядом. Хмыкнув, он подходит к окну, останавливается у стены и вешает коньки за шнурки на гвоздь, где раньше висела гитара.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А где "красотка"? — интересуется он.
— Под кроватью. Так мне её быстрее достать, потому что порой хочется скорее свои мысли наложить на музыку. А мысли у меня рождаются только в горизонтальном положении, — смеюсь я.
— Ну, радует хотя бы то, что с простудой ты не утратила оптимизма, но, — понижает он голос, делая его более глубоким и притягательным, — ты меня очень заинтриговала, знаешь ли. Поэтому мне во что бы то ни стало нужно поскорее поставить тебя на ноги.
— Куда ты?
— В аптеку смотаюсь по-быстрому. Я туда и обратно.
Кирилл всовывает мне в рот градусник. Ругается себе под нос, когда видит температуру. Надёжно укутав меня в одеяло, он уезжает, а я снова засыпаю, только теперь уже чувствуя себя намного лучше.
Не знаю как долго его не было, но когда я открываю глаза, то вижу, как на моём письменном столе развернулось целое аптечное царство: бутыльки, порошки, пилюли.
Кирилл утверждает, что он полагался на знания лечащего врача своей хоккейной команды, а ещё прислушался к советам фармацевта. В общем, он пичкает меня всем чем только можно, а я нисколько не противлюсь этому. Я не горю желанием проваляться в кровати все наши выходные.
Кирилл не отходит от меня ни на шаг. Во сне я различаю его прикосновения к моему лицу. Он постоянно будит меня, чтобы я приняла очередное лекарство, попила воды и немного покушала. Пару раз он даже водил меня в туалет. Кажется. Или это мне приснилось.
В прошлый раз я просыпалась, когда на улице уже смеркалось, а сейчас в комнате темно так, что хоть глаз выколи.
Кирилл занавесил шторы, я даже слегка теряюсь в пространстве и времени, но стоит уловить его размеренное дыхание на себе, как всё встаёт на свои места. Он рядом, а какое сейчас время абсолютно не важно.
Важно лишь то, что я чувствую его тепло и тяжесть руки, обнимающую меня. Кирилл спит, не где-то там, в гостиной, а тесно прижавшись ко мне. Ещё бы. Кровать ведь тесная.
Я чувствую себя на порядок лучше. Губы мои растягиваются, когда он вздрагивает во сне и сильнее прижимает свою ладонь к моему животу.
Вот оно — моё лекарство от всех напастей.
Со временем мне начинает дико хотеться в туалет, а лишать себе таких приятных ощущений совсем не хочется, но организм не проведёшь. Стараясь не делать резких движений, я выскальзываю из объятий Кирилла. Тихонечко приподнимаюсь и на цыпочках добираюсь до ванной комнаты.
Сделав дела, я решаю глянуть на себя в зеркало. Это была плохая идея.
Вся бледная, причёска "десять тысяч ватт", да ещё и зубы нечищены. Быстро чищу зубы, но свежестью от меня и не пахнет. Раздеваюсь, скинув вещи на пол, встаю под душ. Только намереваюсь прокрутить кран, чтобы пустить потоки горячей воды на себя, как слышится короткий перестук в дверь
— У тебя там всё нормально? — спрашивает Кирилл.
— Да, всё хорошо! — довольная как слон не только тем, что он беспокоится обо мне, но и тем, что наконец-то смою с себя въевшиеся в кожу следы болезни и усталости.
— Ты чего там делаешь?
— Решила принять душ!
— Ты чё, совсем что ли? — нервно дёргает он ручку. — А ну, живо выходи!
— Да всё нормально! Дай мне две минуты!
Я открываю воду, встаю под шум горячих струй, беру шампунь, чтобы выдавить себе на ладонь, но хренушки мне, а не помыться.
Сердитый Кирилл выдёргивает меня из кабинки, подхватывает себе на руки и тащит обратно в комнату. Этот жук умудрился открыть дверь, прокрутив ненадёжную дверную ручку. Сколько раз папе говорила, что нужно ставить новую.
— Ты какого хрена делаешь? Хочешь ещё и воспаление себе заработать? — легонько шлёпает меня по голому заду. — Ты же простужена! Нельзя тебе сейчас принимать душ! Не сегодня!
