И тут же чуть не выронил ее на пол, потому что маленький и черный, непонятно-какой-фирмы-модели сотовый немедленно заорал в его руке, словно недорезанный поросенок.
Дима Меньшов, правду сказать, никогда не слышал визга недорезанного поросенка (будучи сугубо городским человеком, он даже визга живого и здорового поросенка ни разу не слышал), но сразу отчего-то подумал, что упомянутый недорезанный поросенок мог бы издавать именно такой, пронзающий уши и душу, ор.
— Да! — сказал он нервно в микрофон, одновременно нажимая большим пальцем на кнопку с изображением зеленой трубки и привычным жестом поднося сотовый к уху. — Слушаю вас!
— Абонент Меньшов? — осведомился чужой сотовый казенным женским голосом, к которому совершенно удивительным образом примешивались залихватски веселые нотки. — Дмитрий Владимирович?
— А с кем я говорю? — спросил в ответ Дима. Он хоть и растерялся, но многолетний опыт выживания в диких джунглях отечественного бизнеса подсказал ему именно такой ответ. Да и элементарные правила хорошего тона требуют, как известно, от звонящего сначала представиться самому.
— Это из канцелярии вас беспокоят, — охотно признался голос, не теряя тех же легкомысленных ноток. — Нам, собственно, все равно, кто вы такой. Просто хотелось бы узнать, будете вы регистрироваться или нет.
— Регистрироваться?
— Ну да, регистрироваться. Вы ведь нашли телефон?
— Нашел, — признался Дима (почему бы и не признаться, в конце концов, не украл же он чужую трубу, в самом деле).
— И вас зовут Дмитрий Владимирович Меньшов?
— Допустим.
— Допустим! — еще больше развеселились в трубке. — Регистрироваться будете, Дмитрий Владимирович?
— А что это значит, — регистрироваться? — Дима обнаружил, что он уже снова сидит в любимом кресле и свободной рукой тянется к оставленному на столе бокалу с коньяком.
— Это значит, что после регистрации вы вступите в полное владение телефоном, — объяснили ему.
— А что для этого нужно?
— Ничего особенного. Просто сказать, что, мол, я, Меньшов Дмитрий Владимирович, согласен вступить в полное владение найденным мной средством связи вплоть до смерти.
— Как это — смерти? — поперхнулся коньяком Дима.
— Очень просто. Вы же не будете отрицать того, что в случае вашей смерти телефон перейдет к кому-то другому?
— Пожалуй, — невольно согласился Дима, подумав.
— Ну, вот и славно. Так будете регистрироваться или нет?
— А если я э-э… не захочу регистрироваться?
— Тогда вам придется телефон потерять.
— Не понял?
— Специально потерять. Или выбросить, если хотите. Кому-то он должен принадлежать. Не будете вы — дайте воспользоваться другому.
— Так, — Дима начал входить во вкус переговоров и подумал, что интересно было бы узнать, как выглядит его собеседница. — Понял. А если я не зарегистрируюсь, а мобильник, тем не менее, оставлю у себя?
— А зачем вам в доме бесполезная вещь, которой вы не можете пользоваться? — вкрадчиво осведомился голос. — Не по-хозяйски получается. Так что мы вам, Дмитрий Владимирович, делать бы этого не советовали. То есть, очень бы не советовали. Вы меня понимаете?
— Понимаю, понимаю, — усмехнулся Дима и допил коньяк. — А как насчет подумать?
— Это всегда пожалуйста! — снова весело и уже совершенно не казенно согласилась трубка. — Сколько вам нужно времени на размышление?
— Э-э, скажите, а что вы делаете сегодня вечером? — кинулся в лихую кавалерийскую атаку Дима. — Или у вас смена до утра? Встретились бы, обсудили наши дела. Регистрацию, то, сё…. Я знаю одно замечательное местечко на Пресне….
В трубке засмеялись. Вначале тихонько, потом все громче, громче и, в результате, через несколько секунд Диме пришлось отвести мобильник на приличное расстояние, — в нем бушевал шторм из хохота в который, словно молнии в океан, вонзались длинные, взахлеб, женские взвизги.
Эк её, однако, разобрало, подумал Дима, с недоумением глядя на чуть ли не трясущийся сотовый в своей руке, и что я такого смешного сказал, непонятно…
Наконец, шторм улегся.
— Ладно, Дмитрий Владимирович, — сказала трубка. — Спасибо, повеселил. К сожалению, не могу принять твое предложение. Рада бы, ты даже не поверишь, насколько бы рада, но не могу. Увы. Так что, сколько времени тебе надо на размышление?
— До завтра хотя бы. Часов до двенадцати.
— До завтра… Ладно, думай до завтра. В двенадцать я позвоню. Пока.
— Э, погоди! — опомнился Дима.
— Да?
— А чего мне это будет стоить?
— Регистрация или пользование телефоном?
— И то, и другое.
— Регистрация бесплатно, разумеется, а пользование — обычный тариф, как везде. С полуночи и до четырех утра на сорок процентов дешевле. Все, пока, у меня дела.
И связь прервалась.
— Хрен знает что! — сказал Дима вслух. — Регистрация какая-то. Ничего не понял. Ладно, завтра видно будет.
Он решительно допил коньяк, оделся и отправился в клуб.
… Пробуждение было тяжким. Настойчивый противный звон лез в голову и не давал снова нырнуть в сон, заставлял открыть глаза и принять мир таким, какой он есть. В любом, так сказать, виде.
С трудом приоткрыв один глаз, Дима сполз с кровати и, уронив по дороге стул с небрежно наваленной на него одеждой, добрался до гостиной. Именно там, на столе, где он и оставил её вечером, надрывалась, исходила в пронзительном звоне вчерашняя находка.
Подождешь, гадина…. И как только в тебе заряд не кончается при такой-то прыти… Ох, блин, голова… И что ему надо, скотине, или им, или кто там….
Подобное лечи подобным. Этот древний принцип никогда Диму не подводил. Не подвел и сейчас. Распахнув холодильник, он выхватил из его необъятных недр бутылку пива, открыл и припал к горлышку, словно голодный младенец к соске.
Телефон не умолкал.
— Да! — хрипло рявкнул он в трубку, оторвавшись от бутылки. — Какого хрена?!
— Как не стыдно, Дмитрий Владимирович, — промурлыкала вчерашний голос (голос он вспомнил, но вот то, что было вчера…). — Мы же договаривались на двенадцать. Странно, нам казалось, что вы человек деловой.
— Я и есть деловой, — заверил собеседницу несколько пришедший в себя Дима и честно добавил. — Просто перебрал вчера. Отдыхал. Теперь, вот, стою и не помню, о чем мы с вами договаривались.
— Бывает, — снисходительно хмыкнули в трубке. — Хорошо, я напомню. О регистрации мы договаривались. О том, что вы должны зарегистрироваться. Чтобы можно было свободно пользоваться найденным вами телефоном.
— А! — воскликнул Дима (пиво легло в желудок, словно к себе домой, и ему стало хорошо), начиная припоминать вчерашний разговор. — О чем речь, регистрируюсь! Черт с вами. Дают, значит, бери. Правильно я говорю?
— Совершенно с вами согласна. Мудрое, я бы сказала, решение. Хоть и черт с нами.
— Во. Тем более сами говорите, — регистрация бесплатная, а тариф обычный. Обычный ведь, не обманываете?
— Как можно! — возмутился голос в мобильнике. — Мы никого и никогда не обманываем. Все сделки только на исключительно добровольной основе. Итак, вы согласны вступить с пользование данным средством связи вплоть до смерти?
— Готов! Как юный пионер. Тем более, что умирать в ближайшее время не собираюсь.
— Замечательно. В таком случае, до свидания. С этой минуты телефон ваш. Время пошло.
— А как… — начал было Дима, но в трубке уже поселилась тишина.
Дима допил пиво и сходил к холодильнику за еще одной бутылкой. Выпил и ее, попытался задуматься, понял, что сегодня он не мыслитель, положил нежданно приобретенный сотовый на стол и пошел умываться, — на отдых у него было отведено всего два дня и тратить время на всякие странные и отвлекающие мелочи он не собирался.
Два дня пролетели как две минуты по заранее утвержденному и отработанному сценарию. Было все. И сауна с девочками, и еще одна пьянка с коллегами-бизнесменами в загородном ресторане, и тяжкое похмелье на следующее утро, по сравнению с которым похмелье вчерашнее показалось светлым праздником души. Впрочем, и действенные методы лечения были давно разработаны и неоднократно испробованы. Снова баня (теперь уже не сауна, а русская парная), минеральная вода, чай с лимоном в больших количествах и сон. И никакого алкоголя. Все это в очередной раз помогло, и к делам в понедельник утром Дима Меньшов приступил хоть и с тяжеловатой головой, но зато и с сознанием полностью выполненных намерений. Отдохнул человек. Как и планировал.
Понедельник, впрочем, не заладился с самого начала.
Сначала подвели поставщики, не доставившие вовремя партию немецких смесителей и финских душевых кабин, затем приперлась в неурочное время налоговая инспекция, а ближе к вечеру неожиданно выяснилось, что один из лучших Диминых менеджеров работает еще и на конкурентов, нанося этим громадный ущерб не только делу, но — самое главное! — Диминой репутации в определенных, весьма влиятельных кругах. В общем, понедельник выдался еще тот, из разряда особо тяжелых, и часам к девяти вечера Дима обнаружил себя в собственном кабинете с распечатанной бутылкой виски на столе, с полной неразберихой в голове, а также сосущей тоской и сумятицей в том месте, которое обычно называется душой.
