class="p1">А тут оказалось все намного интереснее.
И ведь точно – эффект от укрепляющих зелий не длится долго.
Другого входа в подпол нет.
Фратер и Слуга находились в харчевне, когда сперва хозяин таверны, а за ним и двое мужиков пошли на второй этаж.
Тот, что был с ножами, вышел через дверь и, очевидно, забрался на второй этаж по стене.
Сколько бы не вспоминал Фратер, но не мог припомнить, чтобы толстяк передавал последнему хоть что-то похожее на выпивку, не говоря уже и про саму склянку с зельем.
Соответственно, если зелье было выпито, то произошло это до того, как Практик и его рабыня поднялись наверх.
Но Паладин со Слугой весь вечер сидели в харчевне.
Здесь все было спокойно – вплоть до появления Практика.
И, раз так, то по какой причине обладатель переделанных ножей принимал укрепляющее зелье заранее, если они не знали о том, что в их забегаловку наведается такой особый гость.
Толстяк молчал.
Судя по всему заданные вопросы отражают ту часть его жизни, о которой он не горит желанием поделиться ни при каких условиях.
Его взгляд ожесточился, губы поджались.
- В твоем рассказе так много несостыковок, что у меня возникло непреодолимое желание познакомить «Пожинателя» с твоей душой, - глаза Практика вновь сверкнули лучистой зеленью.
Ровно как и руны на его клинке.
- Ты солгал мне, трактирщик, - заявил Глеб. – Либо решил опустить такое количество подробностей, опасаясь чего-то, что история превратилась в разрозненные куски информации, не связанные друг с другом логикой даже при большом желании.
Хозяин таверны продолжал отмалчиваться.
Фратер, покачав головой, повернулся к прилавку лицом, чтобы прихватить кувшин с вином.
От этой истории, даже в изложении хозяина заведения, веяло весьма далеко идущими последствиями.
С такими проблемами, если они свалятся на голову, без графинчика хорошего вина не разобраться.
Паладин потянул руку за одним из кувшинов, краем глаза отмечая что обстановка на лестнице изменилась.
В деталях он рассмотреть не успел, но две лишние пары ног в изысканных сапогах увидел однозначно.
- В укрытие!
Лишь это он и успел выкрикнуть, услышав звук натягивающейся тетивы сразу двух луков.
Лишь благодаря милости своего Бога, он успел выхватить саблю из ножен и ударом плашмя отвести в сторону пущенную в него стрелу.
От следующей, выпущенной уже вторым лучником, он не мог ни увернуться, ни защититься.
Со свистом она устремилась к нему…
Но, пролетела мимо и впилась в глазницу повернувшего голову в сторону лестницы хозяина таверны.
В следующий момент руку одного из стреляющих, с ног до головы скрытых в темных плащах, пробила длинная стрела.
Он, даже не вскрикнув, дернулся наверх.
А следом его напарник упал с прошитым арбалетным болтом горлом.
Фратер бросился вверх по лестнице.
Позади за ним раздавался топот Глеба.
На втором этаже, завидев край одеяний лучника, Паладин бросился в распахнутые двери номера Практика.
Но единственное, что увидел, так это мелькнувший в разломанном оконном проеме силуэт.
Практически одновременно Фратер и Глеб оказались у окна.
Оба едва успели увернуться от пущенной убегающим человеком с улицы стрелы, впившейся в стену за ними.
- Ушел, гад! – Фратер выругался, указывая на тень, которая на фоне ночи казалась еще темнее.
Она довольно легко перемахнула через частокол.
- Я в конюшню за конями, - сказал он, бросаясь к выходу. – Загоним мерзавца и приволочем на веревке.
- Зачем? – этот вопрос Фратер услышал тогда, когда уже спустился на первый этаж.
- Как это? – удивился он, видя, что Слуга уже отпер засов и путь на улицу оказался свободен. – Нужно узнать кто это был и для чего хотел убить меня и хозяина таверны.
- А, - протянул Практик. – Ну, кидаться в ночь искать лучника, да еще вдвоем, не самая лучшая идея. Подстережет и прикончит. С меткостью у этого парня все хорошо. Получше, чем у его землячки.
Фратер недоуменно посмотрел на эльфийку, которая молча стояла рядом с трупом человека.
Затем, недоумевая, посмотрел на Практика.
Который, без лишних слов, ногой столкнул труп с лестницы так, чтобы он скатился на пол харчевни.
Паладин, подойдя к телу, двумя движениями сбросил с него капюшон и повязку на лице.
- Эльф!
- Эльфы, - поправил Практик, напоминая о втором, сбежавшем лучнике. – Подозреваю, что их побольше будет чем два длинноухих.
- С чего ты это взял? – спросил Фратер, незаметно переходя с Глебом на прямое общение, словно они старые друзья.
- Все просто, - невесело усмехнулся тот. – Пока мы тут лясы точили, длинноухие уроды сперли наши с Лавриком честно награбленные эльфийские трофеи.
– Мы видели только двоих, - напомнил Шовель.
- Ты видел только двоих, - поправил Практик. – А я – четверых. Просто трое пересекали частокол в том же месте, где и мы. А выживший – отвлекал от них внимание.
Глава 14
Воль скучающе разглядывал стоящего напротив него посла дроу.
- Мой благородный и достопочтимый лорд - похоже посол немало раздумывал над тем, как обратиться к нему. – Я пришел выразить свои соболезнования в связи с кончиной вашего драгоценного батюшку. Тридцатый король являл собой луч света в наше непростое время, был опорой всем нуждающимся…
Принц еще не коронован, а следовательно – не король.
Но уже и не принц – он старший мужчина в своем роду.
Обращение к нему как к королю – нарушение этикета, потому что этого еще нельзя делать.
А взывать к Волю как к принцу – уже нельзя.
Куда не кинь – всюду притаились свои заскоки.
Последний представитель Дома де Мар откровенно скучал, наблюдая за тем, как темнокожий эльф изгаляется, воспевая дифирамбы покойнику.
Как же все просто…
Маги на службе Крепости – простые неумехи.
Столь же слепы, как и все здесь.
Он особо не переживал, раздумывая над тем, смогут ли обнаружить его причастность к смерти отца.
Но торжествовать, зная, что и это сошло ему с рук, никто не запрещает.
Наоборот – это достойно похвалы.
И он ее получит.
В скорости.
- Как вы, наверное, знаете, - посол говорил быстро, словно пытался своим языком обогнать скаковую лошадь, - между темными эльфами и вашим отцом был заключен предварительный договор…
- О моем браке с вашей принцессой, - утвердительно кивнул Воль.
- Да, - посол облизнул губы. – Я счел своим долгом прибыть к вам, для того, чтобы прояснить намерения моего народа.
