— Ну и когда же это состоится? — спросила я, когда мы садились в машину, зная, что ступаю на тонкий лед.
Для пущей выразительности она в сердцах хлопнула дверью.
— Завтра. В обед.
— Ты шутишь.
— Мне не до смеха.
— Но объявления ведь не было.
— Похороны в пятницу, а сходка назначена раньше. Мама с Ребеккой уверены, что наши истинные друзья прибегут, побросав все свои дела, чтобы доказать свою любовь. Это проверка. У мамы всё проверка.
Не знаю, не зря ли я затеяла этот разговор вместо того, чтобы думать, как бы нам обмануть и захватить Джейка. Но ведь я обязана обсудить с подругой то, что ее тревожит. И я спросила:
— А ты пойдешь?
— Пока не решила. Если сегодня тебе удастся отправить Джейка за решетку, наверное, пойду. Ну а если Джейк сегодня свалит все на Дэйви… может, все равно пойду. — Она слабо улыбнулась и потрепала меня по колену. — Не бери в голову.
Когда мы въехали на Вестсайд-хайвей, мне показалось, что наш таксист играет в захватывающую компьютерную игру, в которой побеждает тот, кто не делает остановок. Я пыталась придумать, как нам заставить Джейка признаться. В тот миг мне казалось, что пройти пешком по мосту через Гудзон, который виднелся из окна такси, было бы проще. А еще неплохо включить в свои расчеты Лару, но найти ее мне так и не удалось. Как говорил мой отец, на войне все средства хороши.
Наконец мы остановились на Хадсон-стрит в Трибеке. «А капелла» — дивный итальянский ресторан, здесь вкусно кормят и изысканно обслуживают. Мы вошли в мягкую полутьму зала, и Трисия назвала свое имя метрдотелю. С милым журчащим итальянским акцентом он попросил нас подождать на кожаном диване цвета бургундского, пока он проверит заказ на столик. Прямо напротив был небольшой бар с прекрасным ассортиментом напитков, у которого сидели небрежно одетые девицы с нарядными спутниками. Не решаясь заглянуть в зал, чтобы поискать взглядом Кэссиди и Джейка, я изучала бутылки в баре.
Трисия, примостившаяся рядом со мной, нервничала не меньше меня.
— Думаешь, они здесь?
— Надеюсь. Иначе я крошки не смогу проглотить, хотя кормят здесь прекрасно. — Но, скорее всего, дело тут не в отсутствии аппетита. Просто нервы разыгрались, подумала я.
— Утром я дала себе слово никогда больше не пить. Но сейчас мне бы не помешал глоток чего-нибудь покрепче, чтобы не так колотилось сердце.
— Bellas[34]? — Метрдотель с легким поклоном пригласил нас следовать за ним.
В главном зале, украшенном огромным портретом сурового итальянского аристократа, было еще темнее, чем в баре, и мои глаза не сразу привыкли к полумраку. Я еще моргала, когда, к великому своему облегчению, услышала возглас Кэссиди:
— А вы как здесь оказались?
Она поднялась из-за стола, сияющая даже в сумрачном зале в своем психоделическом шелковом вечернем платье от Дэвида Мейстера, со свободно заколотыми на макушке волосами. В полной боевой готовности, чтобы соблазнить Джейка, если это поможет выудить у него признание.
Метрдотель учтиво остановился:
— Стоит ли удивляться, что самые красивые женщины в нашем ресторане знают друг друга?
Сплетя пальцы, он ждал, пока мы с Трисией закончим обнимать Кэссиди, якобы приветствуя друг друга.
Только обняв ее, я наконец взглянула на ее кавалера. Его страдальческое лицо помогло мне изобразить удивление.
— Джейк. Привет, — произнесла я уныло. Я предполагала, что он мне не обрадуется, но не ожидала увидеть гримасу отвращения у него на лице. — Извини, — тут же дала я задний ход, будто подумала, что помешала любовному свиданию. — Я не знала…
— Здравствуйте, Джейк, — подчеркнуто вежливо поздоровалась Трисия.
Метрдотель указал на пустые стулья за их столом:
— Какой вы счастливчик, синьор, вы можете ужинать в обществе таких прекрасных леди.
Джейк, нахохлившись, посмотрел на меня:
— Твой бойфренд в курсе, что ты здесь? А то он велел мне держаться от тебя подальше.
— Вчера я уже пыталась тебе объяснить, что я тут ни при чем, Джейк.
Метрдотель прочистил горло:
— Если желаете, займите тот столик, bellas.
Джейк встал, уронил салфетку на стол и произнес чересчур твердо:
— Нет-нет, я настаиваю. Садитесь к нам.
Мы все, включая метрдотеля, настороженно переглянулись, затем мы с Трисией уселись за их столик. «А капелла» из тех ресторанов, где на каждый столик приходится чуть больше одного безупречно вышколенного официанта и всегда из ниоткуда появится добрая душа, чтобы услужить тебе, а затем снова растворится в полумраке. Мы и сесть не успели, как рядом материализовались сразу два официанта, подвинули нам стулья, вручили салфетки и убедились, что мы всем довольны.
— Мы не помешаем? — спросила я, стараясь растопить лед по ту сторону стола, где сидел Джейк.
— Мы с Джейком обсуждали его будущий фильм, который я собираюсь спонсировать, — радостно сообщила Кэссиди.
— Короткометражный или художественный, Джейк? — спросила Трисия.
— Художественный, — ответил он вовсе не так мрачно, как можно было ожидать.
— Самофинансирование? Смело. Мои аплодисменты, — сказала я.
— Я бы предпочел твою чековую книжку, — ответил он, добрея на глазах. Он понял, что попал в засаду, и боялся, что мы сразу на него набросимся. А теперь решил, что ошибся, и расслабился. Дурачок.
— Фильм в жанре твоего безмолвного кино? — спросила я. — Когда мы обсуждали статью, ты об этом не упомянул.
— Вы рассказывали об этом на вечеринке, — добавила Трисия.
— Да. Кстати, примите мои соболезнования, — с нежданной учтивостью сказал Джейк.
— Спасибо. Безумие какое-то. У нее не было врагов, мы просто не понимаем… — Схватив салфетку, Трисия промокнула глаза. Либо она умела вызывать у себя слезы, как Вероника, либо это была искренняя жалость к несостоявшейся невестке, к брату и переживания из-за всего этого кошмара.
Джейк с минуту помолчал, явно борясь с собой. Я постаралась держать рот на замке, чтобы не мешать ему, так что напрасно Кэссиди то и дело тыкала своей шпилькой мне в ногу.
— Не хотелось бы делать грязных намеков, но враги у нее были, — наконец сказал он тихо. — Вам лучше об этом знать, если до сих пор неизвестно, кто это сделал.
Я уставилась на Джейка, вытаращив глаза, — не из-за смысла его слов, а из-за того, как он их произнес. До сих пор я видела в нем лишь хвастуна и пустозвона. Но теперь меня потрясла его нежность. Возможно, он использовал ее, когда хотел быть очаровательным, но, если даже и так, эффект оказался потрясающим.
Он перевел глаза на меня:
— Я говорил тебе о Веронике. Они не ладили.
— И Веронике ее смерть была на руку, верно? — уточнила я, возвращаясь к своей прежней версии.
Он пожал плечами:
— Мало ли какие глупости делают люди.
— Например, трахаются с гостем на приеме по случаю собственной помолвки? — спросила я.
Джейк застонал и повернулся к Трисии, чтобы что-то ей объяснить, но по ее лицу понял, что она уже знает. Когда он снова взглянул на меня, в его взгляде не осталось и намека на нежность.
— Кто тебе рассказал?
— Вероника.
Он в сердцах скомкал салфетку:
— Она просто наговаривает на меня. Кому еще ты рассказала?
— Не важно. Важно, почему этого оказалось недостаточно. Я имею в виду твой ультиматум.
Джейк обиженно взглянул на Кэссиди:
— Ты меня подставила.
— Это еще не значит, что я отказываюсь финансировать твой фильм, — заверила она его. — Если, конечно, ты не сядешь в тюрьму.
— С чего бы мне садиться в тюрьму? — возмутился он довольно громко для здешней интимной атмосферы.
— Почему она должна была уйти, Джейк? — не отставала я.
— О чем ты говоришь?
— Об открытке в цветах. «Уйди и живи».
— Я сам сейчас уйду. — Джейк вскочил и швырнул салфетку на стол.
Два официанта и метрдотель заняли круговую оборону вокруг столика. Метрдотель включил режим чрезвычайного положения:
— Signori[35], может быть, вина? Коктейль из бара? Тони, где их antipasti[36]?
Джейк прорвал окружение и бросился к двери. Я метнулась за ним, оставив своих более дипломатичных подруг договариваться с персоналом ресторана. Джейк выскочил на улицу, расталкивая всех на своем пути. Он ринулся на проезжую часть, чтобы поймать такси, но я схватила его за полу пиджака и втащила обратно на тротуар.
— Джейк, послушай одну минутку.
— Ты что — зачитываешь мне права?
— Просто пытаюсь понять, что происходит. Тебе угрожают, мне тоже. Я хочу выяснить, в чем дело.
— Готов поспорить — тебе угрожают, чтобы не лезла куда не просят.
— А тебе угрожают, потому что ты самым бесстыдным образом разместил на своем сайте видео с несчастной Лисбет.
Что-то, возможно чувство вины, заставило его остановиться.
