– А фы сапыли, шшто в Саутхемптон припыфает тетектиф ис Нью-Йорк, шштопы опоснать этот фор?
– Да, но…
– И нам нушно опъяснить, пошшему мы украли исумруд…
– И еще много другого, включая побег Керта, нападение на Вудкока и его избиение; я уж не говорю о…
– Потумаешь! Кто такой Футкок? Тостаточно поопещать ему рекламное письмо про ефо морилку, и он фее сапутет. А шшто то остальных, то кто они такие? Кокта тетектиф укашет на настоящефо фора, фы шшто тумаете, Уистлер по-прешнему станет опфинять нас ф форофстфе? Спорим, шшто нет. Ефо просто насофут психом, а мы прикросим, шшто расскашем касетчикам о протифомоскитной пушке, и они так пришмут колупчика, если он только рот раскроет! Ну и тела! Все ошшень просто. Меня не посатят ф эту тюрьму. Фот мое послетнее слофо. «Са Коспота. Са наше тело! Са сфятую церкофь! Са сакон!» Сфопота нафсекта, ура! Фы со мной, мистер Уоррен?
– Ну, друг, никогда вы еще не говорили более истинных слов! – отозвался мавританский воин и с чувством пожал оратору руку. – Уж мы им покажем, зададим жару! Пусть только попробуют снова засадить меня за решетку! – И он потряс в воздухе своей саблей.
Пегги бросилась к нему в объятия, сияя сквозь слезы.
– «Наше воинское братство нерушимо, гордо реет краснобело-синий стяг!» – с воодушевлением затянул мавританский воин, и Валвик подхватил:
– «Армия с фло-отом нафе-эки ети-ины, нашей армии ура, ура, ура!»
– Ш-ш! – прошипел Морган, когда все трое сцепили руки театральным жестом. – Ладно! Делайте по-своему. Раз все с ума посходили, то чем я хуже? Ведите; я последую за вами… Главное, скажите, где вы предполагаете спрятаться?… Да, миссис Перригор, спасибо, я и правда выпью шампанского.
Пегги захлопала в ладоши.
– Придумала! Придумала! Я знаю, где вы спрячетесь так, что они не посадят вас в эту ужасную тюрьму. Вы спрячетесь среди марионеток.
– Как – среди марионеток?
– Конечно, глупенький! Слушайте. Ведь марионеткам отведена отдельная каюта, так? И она примыкает к каюте дяди Жюля, верно? Стюарды боятся туда заходить. Вы трое наденете форму, словно вы марионетки, и нацепите накладные бакенбарды. Еду вам можно будет незаметно передавать через каюту дяди Жюля… А если кто-то случайно заглянет, то увидит только кукол, которые валяются на полу. Милый, это чудесно, и все получится…
– Рад слышать, – заметил Морган. – Не хочу показаться занудой, но мой пыл изрядно охлаждает перспектива провисеть целый день на крючке, а потом окажется, что номер все же не прошел. И еще, мне кажется, капитану Уистлеру достаточно на сегодня; не хватает только, чтобы марионетка чихнула ему в лицо, когда он заглянет в каюту! Пегги, вы сумасшедшая! И потом, как нам туда попасть? Мы попусту тратим время. Скоро в этой каюте столпятся все умники и начнут интересоваться, готов ли дядюшка Жюль к началу представления. Тут-то нас и накроют. Возможно, гримерка уже окружена, и мы даже не сумеем пробраться в убежище. Я также считаю возможным, что участники поисков проникнутся особым любопытством к трем мавританским воинам в полном облачении, которые рука об руку бродят по кораблю.
Пегги устремила на него указующий перст.
– Нет, нас не схватят! Потому что вы трое немедленно облачитесь в эти одежды, и мы сами дадим представление! В костюмах вас никто не узнает; а после спектакля вы поможете откатить марионеток обратно в их каюту и сами останетесь там.
Наступило молчание. Морган стиснул голову руками и беспомощно заплясал на месте.
– Детка, идея просто потрясающая! – восхищенно выдохнул Уоррен. – Но как мы все проделаем? Я охотно могу стоять перед сценой с секирой в руках; но как же остальное? Я даже не умею двигать этих марионеток, не говоря уже о том, чтобы произнести текст…
– Послушайте меня. Быстро, шампанского, кто-нибудь! – Она выхватила бутылку у сияющей миссис Перригор и отпила большой глоток. Спустя секунду, лучась вдохновением, продолжила: – Вдобавок мы спасем шкуру дяди Жюля. Начать с того, что на корабле нет ни одного настоящего француза, за исключением дядюшки Жюля и Абдула. В зале собрались в основном дети, а взрослые помнят по-французски только несколько слов. Всем хочется посмотреть битву марионеток…
– А Перригор? – напомнил Уоррен.
– Я о нем не забыла, дорогой. Вот тут в игру вступает Хэнк. Хэнк будет императором Карлом Великим, а также коварным Бангамброй, мавританским султаном…
– Здорово, старина! – Уоррен захлопал в ладоши и добродушно хлопнул императора Карла Великого по спине.
– … потому что я слышала, как он говорит по-французски; этого вполне хватит, чтобы обмануть Перригора. Все решат, что он и есть дядюшка Жюль, потому что мы обвяжем его подушками и переоденем до неузнаваемости; а пролог он будет произносить из-за кулис, на фоне освещенной газовой ширмы, и никто и не поймет, кто там. Да, это чудесно, и чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится мой план! В остальное время его не видно. У меня есть перепечатанный на машинке текст его роли; ему придется лишь прочесть его… А что касается движений марионеток, я обучу вас за десять минут, пока мадам Кампозоцци будет петь, Кайл декламировать стихи, а Перригор произнесет вступительную речь. Все, что вам нужно, – это иметь сильные руки. Тут Керту и шкиперу равных нет. Вам ничего не стоит заставить кукол сражаться! Итак…
– Та, но кте ше путу я? – спросил Валвик. – По-францусски я не кофорю, снаю пару слов, и все; но я умею шонклировать тарелками, – с надеждой прибавил он, – и икрать на пианино…
– Вы умеете играть на пианино? – Пегги оживилась. – Тогда… все в полном порядке. Потому что, видите ли, остальные роли со словами очень маленькие – рыцарь Роланд, рыцарь Оливер и разбойник Терпин. Их текст будет произносить Керт. Я в общих чертах подскажу ему – это всего несколько слов; но то, что он будет говорить, значения не имеет, так как в это время капитан будет громко играть на пианино какую-нибудь бравурную музыку…
Морган расхохотался. Он ничего не мог с собой поделать. Нарастающее возбуждение от шампанского побуждало его прыгать и кричать; усталость испарилась. Он оглянулся на сияющую миссис Перригор, которая уселась на живот бесчувственного дядюшки Жюля и кокетливо поглядывала на него. Планы снова начали роиться и плясать у него в голове.
– Здорово! – вскричал он, хлопая в ладоши. – Во имя Господа! Мы овеем себя бессмертной славой, даже если не сделаем больше ничего! Затея чертовски рискованная, можно сказать, безумная, но мы это сделаем! Мы им покажем! Пошли, капитан, переоденемся в форму – времени нет…
Времени и правда не было. Сверху, из зрительного зала, доносились все более стройные и настойчивые аплодисменты; шум голосов усилился; от криков на потолке закачалась люстра. Пегги лишь на минутку остановилась, чтобы наскоро пошептаться с Уорреном и пожелать ему удачи, и тут же ринулась доставать грим.
– И здесь, – продолжил Морган, возбужденно сбрасывая куртку, – в игру вступает миссис Перригор. Ребята, возблагодарите милосердные звезды, пославшие ее сегодня нам…
– Хо-хо! – возрадовалась миссис Перригор. – О, вы совегшенно, совегшенно ужасный чевовек, вы не довжны говогить такие вещи! Хи-хи!
– …потому что, – продолжал он, хлопая Уоррена по груди, – она поможет нам избавиться от людей, которые должны были сегодня исполнять роли в костюмах. Разве непонятно? За кулисами не должно быть никого, кроме нас. Кажется, эта мадам Кампозоцци должна была играть на фортепиано, а какой-то русский – на скрипке? Да, а парочка каких-то профессоров должна была изображать воинов…
– О господи! Я о них совсем позабыла! – вскричала ошеломленная Пегги. – Хэнк, но как же мы…
– Легко! Когда они явятся, миссис Перригор посмотрит на них ледяным взглядом, как она умеет, и скажет, что их места заняты. Она – организатор концерта, и они ей подчинятся; иначе будет скандал, и нас мигом разоблачат… Слушайте! – Он круто обернулся к ней. – Ведь вы согласны, правда? Миссис Перригор! Синтия! Ведь вы сделаете это для меня? – Голос его был медоточив.
Организаторша концерта не наградила его ледяным взглядом. Она сказала: «О, вы ужа-асный, ужа-асный чевовек!», встала и обвила его руками за шею.
– Нет, послушайте! Погодите немного… да послушайте, Синтия! – в отчаянии молил Морган. – Послушайте, мне нужно вам кое-что сказать. Да отпустите же меня, черт побери! Говорю вам, нельзя терять ни минуты! Позвольте, я сниму жилет…
– По-моему, вы выразились недостаточно ясно, – критически заметил Уоррен. – А если бы вас сейчас увидела ваша жена, старый вы греховодник? Отпустите сейчас же бедную женщину!
– Хэнк, вам просто необходимо привести ее в чувство, чтобы она говорила с ними! – воскликнула Пегги, летая по комнате. – О, к-какой уж-жас! К-как мы уж-жасно обх-ходимся и муч-чаем этих прот-тивных пьяниц!…
– Кто это ужасные пготивные пьяницы, осмелюсь спгосить? – поинтересовалась миссис Перригор, внезапно отрывая пылающее лицо от плеча Моргана.
