Первым делом он проверил холодильник, который не был выключен. Он открыл дверцу. Ни на чем нет плесени. Китайские овощи. Он понюхал обезжиренное молоко в литровом пакете. Не скисло. Но все это мало что давало. Ему бы что-нибудь с датой. Цзин Ли исчезла пять дней назад, не раньше. В мусорной корзине валялся чек из окрестного супермаркета, на нем стояла дата — день накануне убийства мексиканок.
Он осмотрел спальню. Кровать не застелена. Чего здесь не хватает? Нет компьютера, нет бумажника, нет денег. Он заглянул в ванную: зубная щетка и паста там же, где всегда. Открыл шкафчик для лекарств — противозачаточные таблетки на месте, что свидетельствует о поспешном бегстве. Она говорила, что никогда не забывает принять таблетку, никогда. В платяном шкафу аккуратно висели ее платья, многие в целлофановых пакетах из химчистки. Некоторые из них он узнал, провел по ним рукой, пощупал внутри.
Рылся ли здесь кто-нибудь? Трудно сказать. В этой квартире, насколько он помнил, никогда не было ни особого хаоса, ни особого порядка. Он осмотрел кухонные шкафчики, ящики стола в гостиной, зеркальный комод. Поглядел на телефон и нажал «Прослушать сообщения». Ничего. Очень на нее похоже. Попытался пролистать списки входящих и исходящих вызовов, но все было стерто. Давай, давай, понукал себя Рэй. Пока не добудешь то, что нужно. Он вернулся к комоду и выдвинул ящик с нижним бельем. В шелковой коробочке он обнаружил несколько нефритовых сережек и к ним нефритовый браслет. В Малайзии ему довелось повидать нефрит, даже на его непрофессиональный взгляд эти украшения казались дорогими.
Пока не густо, подумал он. Обошел квартиру во второй раз, заглянул в шкаф, стоящий в прихожей, заглянул под кровать, но ничего не нашел. Он, крадучись, выбрался за дверь и закрыл ее, чувствуя, что потерпел поражение.
— Надеюсь, у вас, черт побери, есть веские причины здесь находиться, — произнес чей-то голос.
Рэй обернулся. Мужчина лет пятидесяти, с красной тростью, смотрел на него. В руке он держал телефон.
— Привет, — сказал Рэй.
— Вы меня слышали? — Он наставил трость на Рэя.
— Слышал.
— Так в чем дело? Сейчас я позвоню девять-один-один — и приедут копы.
Рэй опустил на пол сумку с инструментами.
— Я только что проник в квартиру, — признался он.
— Это я и сам вижу. Что вы украли?
— Ничего.
— Вот как.
Рэй вывернул карманы, один за другим. Открыл сумку, показал ее мужчине; тот пошарил тростью внутри.
— Мы с ней когда-то были вместе. Она попала в беду. Пытаюсь ее найти.
Мужчина улыбнулся:
— Как романтично.
— Я правду говорю. Удивительно, что мы с вами тут раньше не встречались.
— Вы тут бывали?
— Много раз. По ночам.
Мужчина с неудовольствием кивнул.
— По ночам я работаю. Я главный осветитель в Эмпайр Стейт Билдинг.
Сыграй на его профессиональном тщеславии, призвал себя Рэй.
— Все эти разноцветные огни, красные и зеленые?
— Точно. Как вас зовут?
— Рэй Грант.
Мужчина подозрительно кивнул, словно услышав явную ложь.
— Вы как будто переоделись пожарным.
— Я действительно был пожарным.
— Были? И вы можете это доказать?
— Вот же у меня мой старый бейдж.
— Иди на хрен, — фыркнул мужчина. — Чушь собачья. Такие штуки наверняка можно купить по Интернету. — Он угрожающе поднял телефон. — Ладно, гад, пока ты меня не убедил, дай-ка я вызову…
— Здание Эмпайр Стейт Билдинг облицовано восьмидюймовым слоем индианского известняка, — отчеканил Рэй. — Маловероятно, чтобы при пожаре произошло обрушение, так как в конструкциях велик процент стали, а кроме того, на каждом этаже имеется независимая вентиляционная система, что не способствует распространению огня с этажа на этаж… Стальные несущие колонны и балки здания обшиты двухдюймовым слоем керамики и бетона, а не покрыты распыляемым минеральным композитом, который обычно применяется для этих целей, хотя в настоящее время идут споры о целесообразности его использования. Кроме того, насколько я помню, шахты лифтов обложены камнем. В здании дымонепроницаемые лестничные марши с независимыми вентиляционными шахтами. Это противопожарное средство в шестьдесят восьмом году было исключено из городского строительного кодекса как влекущее за собой чрезмерные нагрузки на конструкцию здания, а также из финансовых соображений.
Мужчина кивнул, даже соизволил улыбнуться.
— Все верно. — Он убрал телефон в карман и оперся о трость. — Ну что ж, Рэй, как там вас по фамилии. Я к вашим услугам.
— У вас есть какие-нибудь предположения, где может быть Цзин Ли?
— Да нет.
— Она съехала. В большой спешке.
— Чего-то боялась?
— Думаю, да.
— Почему бы вам ей не позвонить?
— Звонил. Не отвечает.
— И на работе не отвечают?
Рэй покачал головой. Чен начал поиски именно с этого.
— Девочка серьезно вкалывает. По много часов.
— Вы знаете про эту ее фирму, которая убирает в офисах?
Мужчина помедлил, словно колеблясь, отвечать или нет.
— Ну, иногда она мне кое-что рассказывала. Например, что по вечерам она работает в центре, в разных местах, но каждое утро ей приходится таскаться аж в Ред-Хук, чтобы все подготовить.
— Ред-Хук? — Промышленный район Бруклина, или Пристань.
— Ну да, там их компания держит свои машины. На Манхэттене трудно найти стоянку для здоровенных передвижных шредеров. Если вам нужна большая парковка, Ред-Хук — то, что надо.
Этот вариант никогда не приходил Рэю в голову. Возможно, имело смысл над ним подумать. Он подхватил сумку.
— У вас нет адреса?
— Нету. Но, черт побери, вы там поездите по округе. Обязательно наткнетесь на их машины.
19
Что и говорить, в Нью-Йорке тьма отличных заведений, где можно поесть: стейк-хаусы; банкетные залы, где демонстрируют свое искусство знаменитые повара, места, куда приходят себя показать и на других посмотреть — как в ресторане «У Майкла»: «Вот Генри Киссинджер! А вон Пенелопа Крус!»; тесные уголки в богемных районах, где столики заказывают заранее; полно заведений итальянско-китайско-французско-вьетнамско-индийских, новейших, универсальных, и прочее в том же духе: таверны, клубы, харчевни, салуны, бистро, кафе, суши-бары; кофейни при универмагах; кофейни при книжных магазинах, полные гениев и меланхоликов; винные погребки, буфеты, пиццерии, эспрессо-бары, фастфудовские точки, рыбные рестораны, чайные; заведения, где подают тайскую лапшу; еда на все вкусы — и не забудьте про Устричный бар, где уже десятки лет усердно заправляются бизнесмены, прежде чем сесть на поезд и отправиться домой; обязательно попробуйте их суп из морепродуктов «Новая Англия». Не стоит забывать, более того — стоит даже специально упомянуть «Праймбургер», располагающийся на северной стороне Пятьдесят первой улицы, рядом с Пятой авеню. Не сказать чтобы заведение высшего класса, но и не какая-нибудь низкопробная забегаловка: настоящая старомодная манхэттенская закусочная. Гамбургеры здесь подают с 1938 года. Последняя реконструкция проводилась в 1965 году. Вы входите, и справа от вас тянется длинная стойка, а слева стоят столики на одного с вращающимися пепельницами — когда-то они казались футуристическими, а в глубине — несколько столиков побольше, за которыми всегда полно народу. Запеченный тунец, бостонский сливочный торт. Мороженое-желе со взбитыми сливками. Сливовый сок, если, конечно, хотите. Все официанты — пожилые, в белых пиджаках и галстуках-бабочках, у каждого на пиджаке вышито имя. Блюда в меню не такие уж дорогие. Стандартный бургер — 4.25. Вы не ослышались: четыре доллара двадцать пять, в центре Манхэттена. У седовласых бизнесменов это излюбленное место; иные из них — богачи, о которых мир забыл уже двадцать-тридцать лет назад. Но они остались на плаву. Безразличные к забвению, они ежедневно к восьми утра приходят в свои маленькие кабинеты, совершают немногочисленные телефонные звонки, смотрят на дисплей, показывающий цену на свиные грудки, нефтяные фьючерсы либо выдающий доклад об урожае зерновых в Бразилии. Они не ушли на покой, просто теперь они работают по облегченному графику. Больше ничем не руководят, никаких высоких должностей, никакого нервного напряжения. Сделав немного денег, садятся на ранний поезд и возвращаются домой. Люди привычки, они не только ежедневно принимают пищу в одно и то же время, но и едят всегда одно и то же, вот почему официанты в «Праймбургере» понимающе хмыкают, когда они приходят, садятся за столик и привычно бормочут заказ, который никогда не меняется: «Сндвич на ржном хлбе с ветчной и швейцрским сыром, колу без льда».
Иногда эти пожилые люди встречаются в «Праймбургере» друг с другом, и если притвориться глухим и не смотреть на них, можно подслушать обрывки их разговоров. «Ему дали неплохую цену за тот участок на Пятьдесят шестой… Когда-то у них была очень крепкая фирма… Я слышал, эту краску могут продавать частным покупателям… По бокам слишком узкий зазор, ему придется все выгрузить…»
