Но где искать? Председатель совета директоров компании — высокий, элегантный мужчина по имени Льюис Генри, который, похоже, никогда здесь не бывал. Реально же управляли компанией, по всей видимости, три человека: президент, мужчина по фамилии Рейли; финансовый директор, женщина по фамилии Мориц; а также директор научного отдела, мужчина по фамилии Бреннер. Сначала она обследовала кабинет Мориц — не мусорную корзинку, а бумаги у нее на столе. Ничего, кроме длинных распечаток себестоимости производства на каком-то пуэрто-риканском заводе. А что я ищу? — подумала она. Записку, доклад? Вряд ли здесь ей удастся найти что-то подобное.
Она вошла в кабинет Бреннера. На столе громоздились кипы отчетов об испытаниях новой продукции. Она раскрыла один, посвященный средству для «усиления сексуального отклика у женщин». В тестах приняли участие 406 женщин в возрасте от двадцати двух до шестидесяти лет; результаты показали, что «71 % респондентов отметили усиление положительных…». Это не то, что мне нужно, подумала Цзин Ли. Она просмотрела стопки бумаг на подоконнике. Похоже, хозяин кабинета помешан на классификации. Отчеты были разложены на стопки по дате проведения клинических испытаний и характеру продукции. Я здесь год проторчу, подумала она. Она вышла из комнаты, посмотрела на часы. Четыре минуты.
Следующим был угловой кабинет, принадлежащий Рейли: просторное помещение, где у одной стены стоял стол для совещаний, а у другой — диван и кресла. Четыре окна. Отдельная ванная. На стене, в рамках, фотографии и статьи. Судя по изученным ею раньше документам, Рейли — лицо компании, он представляет «Гудфарм» на переговорах с инвесторами, заключает соглашения. Его высказывания приводились в газетах. Она изучила фотографию на письменном столе. Привлекательная улыбающаяся женщина смотрит полуобернувшись. Наверняка в колледже была активисткой или кем-нибудь в этом роде, рассеянно подумала Цзин Ли. Она стала выдвигать ящики стола. Ничего интересного. Как и в других кабинетах, сбоку на столе негромко гудел компьютер. Ей казалось, что здесь все компьютеры отключаются автоматически, но на всякий случай она ткнула в клавишу костяшкой пальца. Компьютер пискнул, и на экране появилось окошко, предлагавшее ввести имя пользователя и пароль. Делать нечего, сказала она себе.
На столе тоже ничего особенного. Сведения об объемах продаж, разложенные по регионам, сводные отчеты по результатам исследований, копия судебного заключения по делу об ответственности, тощая папка, где были собраны все упоминания о компании, появившиеся сегодня в крупных газетах, и тому подобное. И список звонков на бланке «Гудфарм», очевидно, составленный секретаршей Рейли. Рядом с каждой фамилией — несколько пустых строк для записей. Она просмотрела имена.
Одно из них она узнала: Джеймс Тонелли, офис-менеджер «Гудфарм». Рядом с фамилией женским почерком написано: «Том, я звонила семь раз. Никто не отвечает». Зачем Рейли пытается связаться с Тонелли? В списке нашлось и много других интересных имен.
Она сложила листок, расстегнула молнию на комбинезоне и спрятала находку в карман.
Уборщица «Корпсерв» уже, наверное, ждет возле кухни с контейнером, наполненным мешками, и недоумевает, где Цзин Ли.
Я не нашла ничего стоящего, сказала она себе. Она проникла в маленькую отдельную ванную. Зажгла свет. Душ, кафельные стены, кафельный пол. Унитаз. Небольшой платяной шкаф с запасным костюмом, несколькими парами обуви и набором выглаженных рубашек и галстуков. Неплохо ему живется, подумала она. Она открыла аптечный шкафчик. Всего один пузырек с таблетками. Бета-ингибиторы. Снимают волнение во время публичных выступлений. Их, наверное, принимает половина управленцев в Нью-Йорке.
Она услышала шаги и выключила свет в кабинете. Выглянула в коридор. Охранник удалялся. На этом этаже вестибюль и лифты располагались в центре, а кабинеты — вокруг них. Кухня была на другом конце этажа, там, куда сейчас направлялся охранник. Но по пути он то тут, то там заглядывал в кабинеты. Впрочем, Цзин Ли знала обходной путь. Она со всех ног бросилась по коридору в противоположную сторону, повернула налево, промчалась по еще одному коридору, опять свернула налево, чтобы, пробежав по другой стороне здания, оказаться у кухни раньше, чем охранник. В последний раз повернула налево и увидела стоящую у кухни сотрудницу «Корпсерв». Вид у нее был озадаченный.
— Скорей! — приказала Цзин Ли.
Она вынула пять мешков с мусором и запрыгнула в контейнер.
— Клади их на меня, скорей!
— Та.
— Кати к грузовому лифту.
Она так и сделала. Цзин Ли слышала, как она нажимает кнопку вызова.
— Здравствуйте, — сказала кому-то уборщица.
— Добрый вечер, — произнес мужской голос, расслабленный, но твердый. — Вы вниз?
— Та.
— Скоро будете сдавать дела, — сказал охранник. — Завтра мы вам всем объясним процедуру.
— Корошо.
Дверцы лифта раздвинулись.
— Ну, спокойной ночи.
Дверцы закрылись. Цзин Ли ждала. Когда лифт достиг нулевого уровня, уборщица выкатила тележку и направилась с ней к передвижному шредеру. Цзин Ли, извиваясь, выбралась из-под мешков и выскочила наружу. Записала ли камера этот звук? Не исключено. Но рев шредера, наверное, все перекрыл.
— Он сказал, что вы будете сдавать дела? — спросила она у женщины.
— Та.
Мексиканка почти не смотрела ей в глаза. Я ее пугаю, поняла Цзин Ли. Она знает про убитых девушек.
— Ты уже про них слышала?
— Та. Вчера они нам сказали.
— Что они сказали?
— Что мы больше не будем работать это здание. Они нас больше не хотеть. Мы пойдем на другую работу. Думаю, что-то такое.
Цзин Ли испытующе посмотрела на женщину. Она сама не слишком понимает, о чем говорит. Просто делает, что ей говорят, и не задается вопросом, почему в «Гудфарм» решили отказаться от услуг «Корпсерв». Но Цзин Ли понимала почему. И теперь она должна сказать Чену, чтобы был осторожен, — если, конечно, компания о нем еще не разузнала.
22
Она проявила чудеса терпения. Выждала несколько дней, прежде чем заговорить с Томом о произошедшем на вечеринке у Марца; хотя без конца обдумывала случившееся, пытаясь понять, что это означает для Тома. Когда старик начал трясти выпачканными в дерьме пальцами перед лицом Энн, у нее все похолодело внутри; это был холод, имевший отношение к Тому и, разумеется, к Марцу, которого она больше не рассматривала как пациента и вообще как человека, который заслуживает ее врачебного суждения. Собственно говоря, никакого суждения она тогда и не высказала. Он просто выпустил ее руку и подтянул спущенные штаны.
— Я знаю, что у меня, черт побери, проблемы с простатой, — проворчал он.
Она стянула перчатки, выворачивая их наизнанку, и отправила их в мусорную корзину.
— Давайте, — бросила она ему. — Повернитесь, посмотрите на меня. Хватит у вас смелости взглянуть мне в лицо?
Но смелости у него хватило; он развернулся и оказался с ней лицом к лицу.
— У вашего мужа крупные неприятности, леди. Поберегите свое внимание для него. — Он прочистил горло. — Кстати, каково ваше заключение?
Вот задница, подумала Энн. И я ведь в эту самую задницу только что запускала пальцы.
— Мое заключение таково: очевидно, вы боитесь хаоса во всех его проявлениях, на всех уровнях: клеточном, психологическом, межличностном и экзистенциальном.
Марц, опытный боец, лишь кисло улыбнулся в ответ:
— И это все?
— Все, что я могу вам сказать.
Он хмыкнул, по-видимому, раздраженный не только ее поведением, но и собственным; затем вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой. До нее донеслось позвякивание столового серебра, неясный говор гостей. Она села, чтобы собраться с духом. Посмотрела в угловое окно. Великолепный вид: на юге — огни Манхэттена, на западе — Джерси. Здесь так высоко, что видны все мосты и статуя Свободы. За деньги можно купить много неба.
В комнату влетела Конни Марц:
— Он говорит, вы ему ничего не сказали?
Энн посмотрела на Конни. Много ли эта женщина знает о своем муже? Много ли знает о своем муже любая женщина? Много ли я знаю о Томе? — подумала она.
— Насколько я поняла, ему не терпелось вернуться к гостям, — дипломатично ответила она; ее гнев пошел на убыль, когда она увидела, как встревожена Конни. — Мне бы следовало сообщить об этом ему лично, однако я лучше скажу вам.
— Прошу вас.
— С учетом той предыстории, которую вы мне рассказали, и моих собственных ощущений я считаю, что ему требуется срочная игольная биопсия, а также тест на простатический специфический антиген. Я уверена, что он уже когда-то проходил такое обследование, если учесть его возраст. Доли предстательной железы покрыты вздутиями, неравномерны и характеризуются так называемой дифференциальной жесткостью — твердые в одном месте, мягкие в другом. Это нехорошо. Очень похоже на рак простаты, хотя сами по себе эти симптомы ничего не доказывают. Только игольная биопсия даст точный ответ. Я могла бы провести ее завтра.
