не ожидал здесь увидеть. Хотя чему удивляться? Ее марсианомания и ракета Густава Гаспара — встреча была неизбежной.
— Здравствуй…
— Вы знакомы?!
— Вместе ехали в автобусе, — объяснила Рэнди — А что-то случилось?
— Да так… — протянул Гаспар. — Ничего особенного.
Склонив голову, он посмотрел на Наткета поверх очков. Брови его выгнулись, по лбу, точно приливные волны, прокатились морщины. Он кивнул на девушку, давая понять, что сейчас не время продолжать разговор. Наткет незаметно подмигнул в ответ. То есть он думал, что незаметно, — Рэнди увидела, вздрогнула, но промолчала.
— Это ваша ракета за маяком? — спросил Наткет.
— Ага, — кивнул Гаспар.
— Правда, красивая? — сказала Рэнди. — Это потому, что настоящая. Запомните, вам в кино пригодится — все самое красивое и самое страшное потому такое, что настоящее…
— Настоящая? — Наткет сделал вид, что удивился. — Она на самом деле летает? Я думал — бутафорская. Этакие научно-фантастические декорации.
— Конечно, настоящая, — сказала Рэнди. — Еще как!
Гаспар затравленно уставился на девушку. Это была не та информация, которой он собирался делиться.
— На самом деле, — начал толстяк, — испытания не проводились. Только теоретические выкладки…
— Долетит прямо до Марса, — перебила его Рэнди. Гаспар мучительно закатил глаза, а девушка ухмыльнулась и за его спиной показала Наткету язык.
— То есть вы собственными руками сделали ракету, которая долетит до Марса?! — с показным изумлением сказал Наткет.
Интересно, а сам-то Гаспар верит в фантастические возможности своего творения? Толстяк-астроном совсем не походил на увлеченного романтика — качества, без которого в космосе делать нечего. А с его паранойей и подавно.
Гаспар покачал головой.
— Не совсем. К ней приложил руку наш общий знакомый…
Наткет вздрогнул. Корнелий? Ставки на то, что ракета оторвется от земли, резко подскочили.
— Ого! Я никогда не мог понять, почему изобретения Корнелия работают, — сказал Наткет. — В них есть что-то… странное? Сложно объяснить. Я видел чертежи, да и сам копался во всяческих его штуках. На первый взгляд — все понятно, но там есть такие узлы и детали, которые не могут работать по законам физики. Если я хоть что-то смыслю в законах физики… И тем не менее они работают.
— Талант, — вздохнул Гаспар. — Просто он знал чуть-чуть больше.
Гаспар достал из кармана фляжку и встряхнул возле уха. Звук его удовлетворил — Гаспар отвинтил крышку и сделал небольшой глоток. Тут же сморщился, точно разгрыз лимон.
— Светлая память …
Гаспар протянул фляжку Наткету. Тот не нашел в себе сил отказать, хотя был за рулем. Чувствуя повисшую неловкость, Рэнди повернулась и пошла вдоль стены.
Гаспар разорвал конверт и достал сложенный вчетверо лист бумаги. Корнелий писал письма по всем правилам — одна страница, одна сторона, расчерченная ровными строчками. Астроном бросил на Наткета строгий взгляд — тот, все поняв, поспешил за Рэнди.
— Не думал, что мы тут встретимся…
— Я тоже, — сказала девушка. — Но в маленьких городках всегда так? То и дело со всеми встречаешься?
— Ну, в общем да, — согласился Наткет.
Они подошли к ракете. Рэнди положила руку на стабилизатор и смотрела на океан. Прилив скрыл валуны за тяжелыми волнами. Наткет поискал взглядом гиену, но та успела убежать или же, если отец был прав, попалась в ловушку наступающих волн и растаяла как Бастинда.
— Я воспользовалась вашим советом и зашла на почту. Но Мартину Торрис не нашла.
— Мне рассказали про псевдоним, — сказал Наткет. — Как выяснилось, я ее знал.
— Опоздала, — вздохнула Рэнди. — А какая она была?
Наткет задумался. Действительно, что он может рассказать про мать Николь? На самом-то деле и ничего, а ведь знал ее большую часть своей жизни. Но не рассказывать же про красные руки и патологическую заботливость? Сам виноват: за воспоминаниями нужно следить. Их надо вспоминать, иначе — разлетятся, как бусинки с порвавшейся нитки, и не соберешь.
— Где я могу найти ее мужа и дочь? — спросила Рэнди, так и не дождавшись ответа.
— Хм… — Наткет обернулся, но Гаспара пока не было видно. — Тут такое дело. Густав Гаспар… Они его недолюбливают.
— Но я не Густав Гаспар, — напомнила Рэнди.
— Да, конечно, — согласился Наткет. — Просто вся эта история с Марсом…
Рэнди пристально смотрела ему в глаза. Жесткий, неожиданно колючий взгляд не допускал возражений. Наткету стало не по себе — в больших и кротких глазах Рэнди сквозила холодная решимость броненосного крейсера. Сдавшись, Наткет объяснил ей, как найти дом Краузе. Но про кафе Николь и про то, где она сейчас живет, не сказал ни слова.
Из-за маяка появился хмурый Гаспар; письмо Корнелия он, сам того не замечая, комкал в кулаке. Подойдя ближе, толстяк демонстративно вздохнул.
— Теперь я знаю, как правильно есть устриц… Черт! Он что, не знал, что это его последнее письмо? И про что пишет? Про то, как правильно есть устриц! Я же их терпеть не могу.
Наткет и Рэнди переглянулись. Девушка пожала плечами — в том, что происходит, она понимала не больше.
— Знаете, когда нельзя есть устриц? — ехидно поинтересовался Гаспар.
— В месяцы, в названиях которых нет буквы «р»?
— Правильно!
Гаспар уставился на бумажный ком у себя в руке, точно не мог взять в толк, откуда тот появился. Так и не придя к однозначному решению, он затолкал письмо глубоко в карман.
— И уж ни в коем случае нельзя есть консервированные, — продолжил он устричную лекцию. — Недавно провели исследование, так выяснилось, что на самом деле консервированные устрицы таковыми не являются. Как вам? Я понимаю, там: дружище Густав, помнишь, я брал у тебя в долг десятку, мне очень жаль, но вернуть я уже не смогу. Вот это — последнее письмо. А тут — устрицы! Тоже мне, плотник нашелся… Особенно отличились продукты консорциума Кабота. Там чуть ли не аммонитов подсовывают…
Наткет насторожился.
— Какие продукты?
— Консорциума Кабота, — вздохнул Гаспар. — Что-то знакомое? Я где-то слышал это название.
— Наверняка, — подтвердил Наткет. — Палеонтологические раскопки на холмах. Их как раз ведет консорциум Кабота. По радио «Свободный Спектр» об этом говорят каждый день.
— По ряду причин я не слушаю радио «Свободный Спектр», — сухо заметил Гаспар. — Этот консорциум торгует устрицами?
Наткет пожал плечами.
— Не слишком ли большой разброс — от устриц до поисков динозавров?
— Я почем знаю? Может, они там своих аммонитов и добывают? Обрабатывают всякой химией и выдают за устриц.
— При чем здесь устрицы?! — не выдержала Рэнди.
— Вот это я и пытаюсь понять, — сказал Гаспар.
— А что тут непонятного? — Она переводила взгляд с Гаспара на Наткета, и в больших глазах застыло скорбное недоумение. — Обычная шарада, как в детективных историях. Спрятать важную информацию среди чепухи, известный же ход.
— Шарада?!
— Вы
