Раздалось деликатное покашливание. Винтер отстранился и взглянул на Ипсиссимуса, который старательно не смотрел в нашу сторону.
— Нужно идти.
— Да, Адептус. Нужно.
Винтер напоследок окинул меня долгим взглядом, полным подтекста, и вышел. Ипсиссимус выглянул за дверь и гаркнул всем остальным ведьмам, чтобы они тоже исчезли. И только убедившись, что больше никого не осталось, магистр посмотрел на меня.
— В чём дело? — спросила я. У меня было откровенно не лучшее предчувствие. Этот мужчина испытывал жгучее желание поговорить со мной наедине, так что это наверняка должно быть что-то важное. И несомненно то, чего я не захочу слышать.
— Твоему фамильяру можно доверять?
Брутус, всё ещё сидящий у моих ног, тихо зарычал.
— Разумеется.
Они долго смотрели друг на друга, однако, к моему удивлению, Брутус отступил. Он вышел из комнаты, хотя его усы подрагивали от возмущения.
— Я перейду прямо к делу, мисс Уайлд.
Да пора бы уже. Я воздержалась от комментариев, наблюдая за Ипсиссимусом. Он тяжело вздохнул и сел.
— Некромантов не было уже почти сто лет. Честно говоря, мне сложно поверить, что кто-то может быть настолько непроходимым глупцом, чтобы решить, что поднимать мертвецов — стоящая затея. И тем не менее… — он пожал плечами.
Мне в голову пришло внезапное озарение:
— Вы всё знали, так? — потрясенно сказала я. — Когда вы посылали сюда нас с Винтером, вы знали о некроманте.
— Подозревал. Наверняка не знал. И, несмотря на его похвалы в ваш адрес, вы здесь вовсе не потому, что этого хотел Адептус Экземптус.
— Что дальше? — я почувствовала, как напряглась всем телом.
— Некроманта надо остановить во что бы то ни стало. К сожалению, судя по тому, что нам известно, проще сказать, чем сделать. Филип Мейдмонт, думаю, вы помните такого библиотекаря, неустанно трудился, стараясь отыскать ответ. Один-единственный метод описан в зашифрованных рукописях, и это будет непросто.
— А то я сама не догадалась, — я фыркнула.
— Справедливо, — Ипсиссимус не улыбнулся, — Некромантия — могущественное искусство. Оно способно поглощать душу призывателя, изменяться и адаптироваться практически по собственному желанию и в соответствии с потребностями. Не зря это искусство считается одним из самых чёрных. Однажды выпущенную силу практически невозможно обуздать вновь.
Я наклонила голову, нахмурившись.
— Но это же возможно, само собой? Как это остановили в прошлый раз?
— Великое землетрясение Канто.
«А?» При виде моего явного замешательства на лице Ипсиссимуса проявилась слабая улыбка.
— Токио, 1923 год. Началось всё с одного некроманта, а закончилось гибелью более чем ста сорока тысяч человек. Не говоря уже о том, что в руинах практически лежала сама столица.
Я подавилась воздухом.
— О. Это… плохо, — я произносила слова и с ужасом осознавала, как жалко они звучали.
— Несомненно. Хоть нам и повезло с тем, что наши маленькие нарушители спокойствия, кем бы они ни были, развернулись в сельской местности, всё равно стоит ожидать серьёзных последствий. Некромантия питается сама от себя, — пояснил он. — Она расцветает благодаря смерти, и это самая требовательная хозяйка.
Я подошла к окну и выглянула наружу. Площадка «Колдовства» была похожа на город-призрак. Мазза слонялся из угла в угол с печальным выражением лица. Я не видела больше ни души, несмотря на жгучее желание Морриса Армстронга продолжать съёмки.
— Продолжайте, — мрачно сказала я, поворачиваясь к Ипсиссимусу. — Должна быть причина, по которой вы рассказываете это всё мне, а не Винтеру, так что можно прямо сказать, в чём дело.
На долю секунды мне показалось, что он выглядит даже виноватым. Потом он поднял голову и открыто встретился со мной взглядом.
— Разумеется. Либо некромант должен быть убит до того, как войдёт в силу, либо нужно остановить магию до того, как она его поглотит. Мейдмонт считает, что ему удалось найти возможность нейтрализовать эту силу. Есть заклинание, которое способно остановить магию, если его произнесёт талантливая ведьма. Я верю в ваши способности.
— В чём подвох? — он должен быть. Всегда есть.
— Побочные эффекты катастрофические, — наконец-то он перестал ходить вокруг да около. — Насколько мы можем судить, ведьма, произнёсшая заклинание, будет вынуждена сама какое-то время впитывать энергию некромантии. Что, вероятно, уничтожит её тело и душу.
Итак, мы добрались до сути.
— Вы хотите, чтобы я сделала это. Пожертвовала собой.
Его ответ был простым.
— Да, — он помедлил. — Мне очень жаль. Вы мне правда нравитесь, мисс Уайлд, несмотря на то, что было в прошлом. Жаль, что вы не в Ордене. Думаю, что вы могли бы сотворить великие вещи.
Он встретился взглядом со мной.
— Разумеется, если вы сможете убить колдуна вовремя, то заклинание не потребуется.
Я сглотнула. Убийство людей обычно не входило в мои планы. Не то, чтобы я вообще когда-либо писала планы в ежедневнике. Но если это значило остановить гораздо большие потери, то выбора не остаётся. К несчастью, всё то же самое можно было сказать о заклинании. Если выбор стоял между моей жертвой и уничтожением половины Шотландии, всё было очевидно.
Я даже не стала предлагать, чтобы это сделал Винтер. У него был схожий с моим магический потенциал, но он состоял в Ордене, а я нет. Расходный материал. Это могло даже ранить немного, если бы не Винтер. Я бы сделала это ради него. В противном случае, я не смогу жить с последствиями.
— Как мы поймём? — спросила я тихо. — Как мы поймём, что ещё есть время для нейтрализации магии?
— Он уже поднял двоих. Если поднимется третий, будет поздно. Но для таких действий требуется значительный объём энергии. Это может быть проблематично, особенно после первых подъёмов. В запасе может быть около дня.
Вот только день — это совсем немного. И Ипсиссимус говорил слишком неуверенно.
— Вы не думаете, что это вероятно. Вы считаете, что уже слишком поздно.
— Считаю.
Я вздохнула.
— По правде говоря, даже если найдём некроманта, мы можем и не узнать, поднимали ли кого-то третьего.
— Это магия смерти, — ответил Ипсиссимус. — Если вы сможете найти этого ублюдка, пустите ему кровь. Если она красная, тогда смерти некроманта будет достаточно. Если кровь окрашена чёрным, тогда слишком поздно. Если не сможете подобраться так, чтобы пустить кровь…
— Тогда должно быть произнесено заклинание, — закончила я. Если этого не сделать, риск слишком велик. Шансы пройти сквозь это невредимой меня не радовали.
Он переплёл пальцы домиком
— Я рад, что вы понимаете, что нужно сделать, — выражение его лица не изменилось. — Мне нужно знать, способны ли вы на это, мисс Уайлд.
— А каковы варианты? — я невесело рассмеялась.
— Кроме Адептуса Винтера? Я, — он указал на себя. — Я единственный колдун должного уровня, находящийся поблизости. Остальные ведьмы Третьего Уровня, способные сделать это, спешат сюда, но я не думаю, что они прибудут вовремя, — его голос переполнился раздражением. — Мы у чёрта на куличках.
Он грузно опустился, присаживаясь.
— Рафаэль Винтер однажды может стать Ипсиссимусом, притом чертовски хорошим. У него есть и благородство, и навыки. Но время ещё не пришло. И я не уверен, что есть ведьмы Третьего Уровня, которые могут справиться с этой должностью.
Я понимала, чего он не договаривал.
— Если вы сделаете это и умрёте в процессе, Орден погрузится в хаос. Ситуация и так нестабильна.
Он вздохнул.
— Да. Может, через год или два мы добьёмся достаточных успехов в изменении наших законов и структуры, чтобы подготовиться к моему… отречению. Однако я чрезвычайно беспокоюсь о том, что случится, если не будет сильного и этичного преёмника. После инцидента с Адептусом Дайалом и Прайсом, следующего Ипсиссимуса надо назначать с огромной осторожностью.
Я кивнула; Ипсиссимус беспокоился не только о своей шкуре. Я уже сама видела, сколько проблем может создать кучка амбициозных ведьм из Ордена. При неподходящем руководителе всё может вспыхнуть, и не в хорошем смысле слова. Этим ведьмам нужна твёрдая рука, и несмотря на случившееся в прошлом, я верила, что мужчина передо мной был подходящим руководителем.
