То, что Шива так быстро изъявил готовность с нами поговорить, стало лично для меня неожиданностью.
Ведь голос в телефонной трубке стращал меня адской занятостью босса «каперов». А я привык, что за подобными заявлениями обычно стоят вполне нефиктивные дела. Не делают такие заявления просто так, ради красного словца…
— А как же мы? — спросил Тигрёнок, сиротливо поеживаясь.
— А вы с Гайкой, — ответил я ему, опередив блондина, — идете в бар и налегаете там на молочные коктейли.
Гайка хотела сказать что-то саркастическое, но — о чудо! — промолчала.
Дальнейшая праздничная программа была такая.
Блондин вызвал по телефону двух патрульных.
Один из них был вооружен автоматом «Гроза», другой — только пистолетом в кобуре.
— Этих в Пирамиду, к Шиве, — приказал блондин.
«Что за Пирамида, о чем он?» — недоумевал я.
От бокса службы безопасности патрульные проводили нас с Тополем обратно к валу. Я малость заволновался: а почему это нас от «Руслана» уводят, где же мы с Шивой беседовать будем?
Отчего-то я был уверен, что Шива непременно сидит где-то в «Руслане».
В пилотской кабине. Ага.
Нас пригласили в тот самый бетонный тюбинг, где располагался уже известный нам лифт.
— Э, ребята, — я наконец дал волю своему беспокойству, — куда это мы?
Сопровождающий нас «капер», вооруженный отличным автоматом «Гроза», невозмутимо ответил:
— К Шиве, куда ж ещё.
Но в меня словно дух Тигрёнка вселился. Вместо того чтобы с умным видом замолчать, как и подобает бывалому сталкеру, я глупо улыбнулся и сказал:
— А я подумал, вы нас за вал выбросить хотите.
Счастливый обладатель «Грозы» только покачал головой. Дескать, «ну и ну, вот дурак». И, не переставая качать головой, нажал на педаль лифта.
Да-да. Именно на педаль. В том лифте имелись несколько педалей — и никаких кнопок.
Где-то вверху заурчал невидимый движок, и мы поехали…
…Вниз!
Да, мы двигались вниз, а вовсе не вверх.
«Ну и какая, к бесу, Пирамида?». Я окончательно перестал понимать, что происходит.
Тополь подобрался, глаза его сузились. Судя по всему, моему другу тоже совсем не понравился неожиданный вектор движения.
— А почему вниз-то, мужики? — Теперь и Тополь подключился к моему амплуа «зеленый идиотик первый раз пришел в Зону».
— Потому что не вверх, — пояснил второй сопровождающий, с пистолетом в кобуре.
Лифт рывком остановился.
— Теперь, господа, мы обязаны завязать вам глаза, — сказал автоматчик.
— Имеете право, — вздохнул я.
Ну и поскольку глаза у нас были завязаны, последующие десять минут нашего неспешного путешествия оставили не так-то много впечатлений.
Впрочем, звук наших шагов, характер отражения от стен акустических волн, токи воздуха и лязг железных дверей опытному сталкеру кое о чем говорили.
Вначале был некий бетонированный туннель. Затем — бокс-перепускник. Судя по характерному шипению, там имелась полноценная система герметизации и, стало быть, фильтровентиляции.
На что это похоже? Правильно, на военный подземный бункер, рассчитанный на ядерную войну.
Затем нас повели через какие-то подземные коридоры. Несколько поворотов…
— Здесь комингс, осторожно, повыше ноги поднимайте, — комментировали сопровождающие «каперы».
«Хм, комингсы у них… Прям подводная лодка!». Поскольку я считал шаги — надо же было чем-то нагружать мозг! — я проникся размерами сооружения.
Много в Зоне всяких разных потайных подземелий и лабораторий, но о чем-либо подобном в районе Сухого Луга мне слышать никогда не доводилось. Интересно…
Но любое путешествие с завязанными глазами когда-нибудь да кончается.
Закончилось и наше.
Сопровождающие остановили нас, сняли с глаз повязки.
Мы находились в небольшой комнатке, освещенной тремя источниками света. Два из них представляли собой тусклые и унылые лампочки под потолком, третий был мощной настольной лампой кустарного изготовления. Не уверен, но, похоже, ее основу составляли детали из оснастки распотрошенного «Руслана».
Стены комнатки — голый бетон. Меблировка — квадратный столик, жесткий стул и большой железный шкаф.
Еще там были кадка с гигантской драценой и хрустальная модель собора Василия Блаженного.
Странный набор? Согласен.
А за столиком сидел… ба, да это же был Ариэль!
— Ариэль, привет, — сказал я.
Я не то чтобы хорошо знал его. Так, виделись несколько раз. Кажется, он начинал в клане «Свобода», а потом стал типичным волком-одиночкой, каких много.
Прозвище свое — в честь духа воздуха — он получил за знаменитый полет, осуществленный при помощи трамплина.
Разумеется, нечаянно осуществленный.
Как-то раз, на Агропроме, Ариэль с двумя коллегами добывали «радужное яблоко».
Коллеги были лузеры и долбоклюи, мер безопасности не соблюдали, с датчиками аномалий обращались небрежно.
Ариэль же в тот период как раз крутил эсэмэс-роман с женой Хуареса. Когда он получил от нее мессагу: «Муж все знает. Люблю тебя, твоя Оксана», Ариэль на миг утратил бдительность (и любой бы утратил!). Ну а двое долбоклюев никакой бдительностью никогда и не страдали.
И вот практически в одну секунду произошло следующее.
Первый долбоклюй вляпывается в карусель. На втором же витке с его плеча срывает автомат, который влетает в грудь другому долбоклюю и толкает в сильную жадинку. Тот намертво прилипает. Конечно же, начинает орать благим матом и звать на помощь.
Ариэль, не сверившись с ПДА, прыгает к нему и наступает на трамплин большой мощности, но удивительно деликатных динамических характеристик. Будь эти свойства другими, ботинки Ариэля тут же впечатались бы ему прямо в основание черепа. Но тот трамплин его попросту катапультировал в сторону Янтаря.
Что было дальше, Ариэль не помнит. Зато за него хорошо помнят Ананьев и Бортник — военсталкеры из лагеря ученых, — которые выловили его тушку баграми и погрузили на свою лодку.
Один из них — Бортник, бывший преподаватель истории в средней школе, — и дал страдальцу прозвище Ариэль. А по нашим сталкерским поверьям отказываться от прозвища, полученного подобным образом, никак нельзя.
— Привет-привет, — уныло отозвался Ариэль. — Оставляйте рюкзаки здесь и проходите.
Кажется, его не особо протащило то, что я знаю его по имени. Ему явно хотелось казаться большой шишкой. Цепным псом, стерегущим покой своего надмирного господина, властвующего над Зоной и ее многочисленными обитателями.
— Может, хоть чаю предложишь утомленным сталкерам? — спросил Тополь.
— Чаевничать в баре будете, — бесстрастно сказал Ариэль.
Глава 19. Что произошло в кабинете Шивы
Gods of Thunder, Fire and Rain
Cut into the earth till' none shall remain
Sons of demons I command you to fly
Ride up from hell into the sky
We'll fight until we die.
Fight Until We Die, Manowar
Кабинет у Шивы был просторным и респектабельным. Он буквально во всем контрастировал с грязной норкой Ариэля. По всей вероятности, так и было задумано. Вот здесь, на золотом троне, господин. А там — червь во прахе.
Три стены из четырех в кабинете Шивы были заняты гигантскими панорамными аквариумами, каждый тысяч на пять литров.
В аквариуме слева от входа совокуплялись два упитанных припять-плавунца.
В аквариуме справа — скучал томный рак-гороскоп.
За спиной у Шивы тоже копошилась какая-то местная живность, вроде мутантных лягушек, но я не сподобился их разглядеть, уж больно колоритной была внешность самого хозяина кабинета.
Шива был похож на человека-горностая. Длинное гибкое туловище с маленькими ножками и ручками, красные глаза альбиноса, торчащие уши, длинный чувствительный нос и бледно-русые, нелепые, кое-как приклеенные над губой усики.
Шива обратил на нас внимательный взгляд своих красных глаз — как рентгеном нас просветил — и сделал в кресле один полный оборот вокруг своей оси.
«Умный мужик. И опасный», — сразу решил я.
— Добрый день. Присаживайтесь. — Шива указал на два кресла пониже, которые стояли перед столом.
Мы с Костей послушались.
Я хотел было сразу заговорить о «кварцевых ножницах», но Шива не дал мне рта раскрыть.
— Я согласился принять вас так быстро по одной простой причине. Я хочу, чтобы вы, Владимир, и вы, Константин, сейчас же присоединились к моим людям.
Мы с Костей переглянулись. Вот так заявления!
«Сейчас же!».
— Но… чем мы… заслужили такую… такую честь? — дипломатично поинтересовался я.
— Вы одни из самых результативных сталкеров. Такие таланты… Мой босс очень ценит таланты, — загадочно сказал Шива.
— Спасибо за предложение, конечно… Оно очень неожиданное, — юлил я. — Но все же нам надо подумать… Ну хотя бы сутки-двое…
