может оказаться очень громким, – добавила Синове.
Я не сомневался. Его либо вынудили работать на бирже, либо он добровольно присоединился к захватчикам, и я собирался сделать его день намного лучше или намного хуже.
– Са дрэ фораза? Эй, эй, – позвал я его, делая вид, что с трудом объясняюсь. – Спэ рит вуд. Мы искать…
– Дерево духов? Возможно, вы сможете найти его на восемнадцатом складе. Поздновато уже, но там продавец, у которого всего понемногу. Через тот туннель. Просто ищите цифры на…
Я покачал головой.
– Ваши цифры. Я не читать.
Он пытался объяснить и даже написал номер в воздухе, но я только скривил лицо в еще большем замешательстве. Наконец он сдался и махнул нам рукой.
– Сюда. Я покажу вам.
В детстве я проводил половину своего времени на бирже и знал все потайные места, о которых никто и понятия не имел. Места, куда родители Белленджеры запрещали своим детям ходить, но мы все равно пробирались туда. Это был обряд посвящения: старшие кузены водили младших по опасным тропинкам, чтобы напугать. Но самое главное, я знал места, которые солдаты не могли увидеть с башен, – единственные слепые зоны.
Я шел рядом с Шериданом, направляясь к короткому туннелю, который вел к складам за биржей. Рен и Синове следовали за нами. В громоздких меховых плащах они играли роль щитов. Когда мы подошли к туннелю, я увидел, что там никого нет.
– Биржа, – сказал я, когда мы вошли в туннель, – изменилась с тех пор, как я быть здесь в последний раз.
– Новое руководство, – объяснил Шеридан.
– Больше никаких Белленшеров?
– Нет. – Он засмеялся. – Их давно нет.
– Они продают?
– Сбежали из города. Плохое руководство.
Он продолжал пренебрежительно отзываться о Белленджерах, а затем заявил, что они заперты в своей горе и, вероятно, уже мертвы. Он согласился на работу потому, что знал, власть сменится.
– Как ты узнать? У тебя есть провидица? – спросил я
Он снова засмеялся. Видимо, я был довольно забавным.
– Нет, – ответил он. – Связи.
Шеридан – предатель? Один из тех, кто помог в захвате города?
Шеридан не успел ничего понять. В одну секунду он шел вперед, а в следующую я толкнул его в сторону, в черный полумрак заброшенной лестницы. Рен и Синове бросились к нам, распахнув дверь. Моя рука обвилась вокруг его шеи, но он сопротивлялся. Пока я не приставил нож к его груди.
– Тихо, – приказал я, увлекая его в глубь биржи, переступая через обвалившиеся камни и разрывая пыльную паутину. Синове зажгла свечу, пока Рен избавила Шеридана от оружия – ножа и дубинки – и побежала вперед, открывая одну дверь за другой.
– Тупик, – сказала она, когда спуск закончился грудой обломков.
– Нет, сюда, – сказал я. При слабом свете было трудно разглядеть, но небольшая дорожка сбоку от лестницы вела к неровному отверстию в стене и еще одной лестнице. Наконец мы вышли в то место, которое дети Белленджеров называли кладбищем, – огромный подземный мир, заполненный металлическими повозками Древних. Воздух был тяжелым, наполненным особым пыльным ароматом, почти сладким. Я старался не думать слишком много о том, что это за запах. Плохая вентиляция в почти герметичной гробнице помогала повозкам и другим вещам не рассыпаться в пыль.
Синове застонала, когда поставила мерцающую свечу на подножку, и та осветила Древнего, все еще сидящего внутри повозки. Он был не единственным. Тут находились сотни окаменелых останков Древних, запертых в гробнице, когда их миру пришел конец. Шеридан начал сопротивляться, не обращая внимания на нож у груди, и я оттолкнул его. Он споткнулся о колесо, и от удара ржавая громада сдвинулась и просела.
– Здесь ты можешь кричать сколько угодно, Шеридан, – сказал я. – Никто тебя не услышит.
В этот раз получу свои ответы – независимо от того, сколько времени это займет, – и не буду беспокоиться, что кто-то нас прервет.
Он огляделся вокруг, рассматривая огромную пещеру, свеча освещала лишь малую ее часть. Сотни повозок и костей белели в тусклом круге света. Древние люди лежали у открытых дверей и свисали из окон, многие все еще сохраняли бледную хрупкую кожу и выражение ужаса на лицах. Шеридан оглянулся на меня, а затем посмотрел на Рен и Синове. Их оружие мерцало в дрожащем золотом свете. Он больше не смеялся.
– Откуда вы меня знаете? – спросил он.
– Ты раньше работал на меня, – ответил я. Снял шляпу. Убрал волосы назад.
Из-за чернильного рисунка на лице он все еще не узнавал меня.
– Джейс Бэлленшер, – сказал я с акцентом.
Он выругался.
– Хм, – согласилась Рен. – Никогда не знаешь, когда стоит проявить немного преданности, да?
– Упрощу тебе задачу, – сказал я. – Я задаю вопросы. Ты отвечаешь на них. И каждый раз, когда солжешь, моя подруга будет отрубать тебе что-нибудь. И поверь, я почувствую, если солжешь.
Рен покрутила тцэзе.
– Где венданский солдат? – спросил я.
Его руки сжались в кулаки.
– Та девушка? Они удерживают ее в городе.
Удерживают ее. Краткий миг облегчения окутал меня. Значит, она жива.
– Кто ее удерживает? – спросил я. – Бэнкс? Генерал? Пакстон? Кто главный?
– Кто главный где?
– В городе. На бирже. Везде.
– Король, – сказал он неуверенно, словно не понимал вопроса.
– Какой король? Какого королевства?
На его лице появилось сомнение.
– Король Эйсландии, дурак! Монтегю!
Эти слова не доходили до моего сознания.
– Монтегю вторгся в город? Ты хочешь сказать, что этот неотесанный болван всем здесь заправляет?
– Именно это я и сказал. Это его право. Его королевство, его город. Венданского солдата взяли под стражу за нападение на отряд и убийство четырех человек. – Он сделал паузу, его глаза блеснули, и добавил: – Его венданского солдата, с которым король может поступать, как ему захочется.
Я бросился вперед, готовый открутить Шеридану голову, но Рен удержала меня.
– Не кусайся, патри. Он просто дразнит тебя. – Я знал. Он хотел, чтобы я набросился на него. Неужели он думал, что во время борьбы ему удастся отнять у меня оружие?
– А что насчет Зейна? – спросил я. – Что насчет него?
Благословенные боги, я молился, чтобы Ганнер убил Зейна до того, как все случилось. Чтобы он не остался на свободе и…
– Он жив? – спросил я.
Шеридан улыбнулся.
– Он продвинулся по службе с тех пор, как перестал работать на тебя. Теперь он лейтенант в королевской армии. Вероятно, отвечает за того венданского солдата, о котором ты так беспокоишься.
Рен крепче сжала мою руку.
Шеридан использовал момент, чтобы сделать выпад, но не ко мне, а в сторону, целясь в свечу, стоявшую на перекладине в нескольких футах от него. Он нырнул, его рука сбила свечу, и свет погас. Полная темнота поглотила нас. Послышалось шарканье, затем звук удаляющихся шагов и, наконец, крики. Наши.
