человека, озабоченного финансами, Монтегю, казалось, тратил деньги свободно. Наконец заметила Пакстона, разговаривающим с Гарвином. Он бросил на меня быстрый взгляд и отвернулся, словно опасаясь, что это заметят, и я тоже отвернулась. Я всегда боялась, что за мной следят, если не Монтегю, то кто-то еще.
Олиз наполняла кружки элем и бокалы вином, а Дайна разносила их гостям. Я заметила женщин с ужина, который прошел несколько ночей назад, они были одеты в еще более экстравагантные платья, но присутствовали и другие. Число поклонников короля, похоже, росло вместе с укреплением его власти. Но я знала, что по крайней мере двое – Олиз и Пакстон – не среди них. Но тех, кто, опасаясь за свою жизнь, нацепил на себя улыбчивые, покорные маски, было гораздо больше. Я осмотрела переполненную комнату и задалась вопросом, кем на самом деле является каждый из них – союзником, врагом или, может, не определившимся. Эти люди просто напуганы и пытаются выжить? Развесили ли они тоже гирлянды на своих домах? Забыли ли патри? Конечно, забыли, Кази. Ты назвала его преступником, которого постигло правосудие. Ты объявила его мертвым и велела им жить дальше.
Я увидела провидицу, которую встретила на вечере у Белленджеров. Она сидела в углу, и единственной ее компанией был маленький кубок с напитком. Капюшон закрывал ее голову, будто она ожидала, что в любой момент может уйти, но возможно, просто хотела остаться незамеченной, темной тенью в углу. Это она предупредила короля о наступлении сурового времени? Я знала, что ее дар был настоящим. Джейс рассказал о ней, когда мы лежали под одеялом среди холодной равнины.
– Провидица предупреждала меня о тебе. Она сказала, что ты придешь, чтобы вырезать мое сердце.
– Она говорила правду. Но ведь не так уж и больно, правда?
– Очень больно. Но не хочу его возвращать. Оно твое – навсегда.
Тогда я расстегнула рубашку Джейса и поцеловала его грудь, будто целовала рану, а его кожа стала горячей от прикосновений моих губ, в то время как мои руки исследовали другие места.
– Навсегда, – прошептала я. – Ловлю тебя на слове, патри.
Навсегда. Мы с легкостью произносили это слово. Мы владели миром. В течение тех нескольких недель это слово казалось созданным специально для нас. Мы возвращались, чтобы основать новое королевство. Создать новую семью.
«Он был без сознания. Он едва дышал. Возможно, он уже мертв».
А потом были другие слова, которые я отказывалась слышать. Как только Пакстон сказал, что Джейс жив, я не могла воспринять ничего другого. «Пять стрел, Кази. Одна попала ему в грудь. Выглядело не очень хорошо».
Я оглянулась на провидицу. Работала ли она теперь на короля? Конечно, она не могла перейти на другую сторону – ей было известно только то, что она знала. Но осмелюсь ли подойти к ней? Увидит ли она мои секреты, как раньше? Или у нее есть новости о Джейсе?
Я пересекла комнату прежде, чем успела подумать о том, что делаю. Маджиель, так назвал провидицу Джейс. Я опустилась перед ней на колени, вглядываясь в тени под ее капюшоном, мое сердце сжалось в надежде, что она сможет сказать мне что-то. Новое.
– Могу ли принести что-нибудь для тебя, Маджиель? Может, еще выпить?
Под ее нависшими веками сияли голубые глаза, а дикие спирали черных и серебряных волос обрамляли лицо.
Она покачала головой.
– Я ничего не могу сделать для тебя. Я не вижу ни лица, ни имени, но вижу предательство. Ты попадешь в ловушку. – Она повернула голову, словно пытаясь заглянуть глубже в мои мысли. – Следи за своим языком. Следи за тем, кому доверяешь.
Но вместо того, чтобы сдержаться, я поддалась отчаянию.
– Джейс. Что ты видишь?
– Патри, – медленно произнесла она, каждый слог будто прорывался через ее сухое горло. От этого мрачного звука у меня скрутило живот. Веки провидицы опустились, лишь слабая полоска голубого света виднелась под ними, но мне удалось заметить, как в нем проходят время, звезды и галактики. Она резко подняла голову, ее взгляд окинул зал. Она взяла кубок в скрюченные пальцы и сделала дрожащий глоток. – Тебе пора идти. Поспеши. Я больше ничего не вижу.
Ничего? Нет, она что-то видела, но не хотела говорить. Потому что не доверяла мне или потому что это могло меня погубить? Я встала и, спотыкаясь, пошла прочь, забыв поблагодарить, не понимая, почему она так резко отослала меня. Боялась ли я предательства? Почти каждый в этой комнате уже предал меня. А заслужить мое доверие стало почти невозможно.
Дайна внезапно очутилась возле меня.
– Король велел принести тебе это. – Она протянула большой кубок с темно-красным вином, поверхность которого дрожала.
Я взяла его из ее дрожащей руки.
– Что случилось, Дайна? Ты замерзла?
– Нет, мэм, – быстро сказала она и поспешила прочь. Нервничает. Возможно, боялась разлить вино и навлечь на себя гнев. Или боялась, потому что тоже не знала, кому доверять.
Вечер продолжался, казалось, бесконечно. Неужели у этих людей так много поводов для смеха и тем для разговоров? Без Рен и Синове, которые помогали мне ориентироваться во время приемов, я терялась. Интересно, что они сейчас делают, как себя чувствуют и какую миссию им поручила королева. Пакстон мой союзник, но он не Рен или Синове. Я не знала, есть ли у него вообще боевые навыки или он полагается только на свою стражу, чтобы выпутаться из трудных ситуаций. Но ему удалось незаметно увезти Джейса, и я молилась, чтобы это было хитроумным маневром, а не удачей.
Я перемещалась по залу, стараясь выглядеть так, будто соглашаюсь со всем, будто действительно преданно служу королю. Радостно болтать с предателями Белленджеров было нелегко, поэтому представила, что я на джехендре, улыбаюсь, прогуливаюсь и жонглирую, присматривая жирного голубя, чтобы спрятать его под плащ. Но вместо того, чтобы воровать еду, пыталась добыть информацию, потому что вскоре мои руки больше не будут связаны и у меня появится новая цель – найти, где Бэнкс и король хранят боеприпасы, а затем уничтожить их – не разрушив город.
Наконец прозвенел звонок – приглашение к ужину, и гостей проводили на их места.
Я заметила, что Монтегю уже сидел в конце стола вместе с Бэнксом, Пакстоном, Трюко и Гарвином, и они о чем-то увлеченно беседовали. Меня провели к другому концу стола, и я ужаснулась, когда увидела, что напротив меня сидит Зейн. Мой желудок подпрыгнул к горлу. Это будет очень долгий вечер. Я опустила глаза, пытаясь думать, что завтра все это закончится – если Пакстон выполнит свою работу, как планировалось. Я смотрела на стоящие передо мной тарелки и поддевала вилкой их содержимое, но есть не могла. Аппетит пропал.
