При виде Антона Вадим осклабился:
- Кого я зрю? Личный адъютант гражданина Листопада прибыл! Или - камердинер? Рюмочку ему по утрам не подносишь? - Был ты, Вадя, козел, а теперь и вовсе размазней стал, - почти беззлобно отреагировал Антон. - Ну, бросила тебя девка. Сколько ж в истерике биться можно? Может, тебе жениться? Тем более вроде по должности положено.
- Выдумал тоже - в истерике! Было б из-за чего. Запомни, сынок: бабы - тлен! Ни одна не стоит, чтоб за ней бегать. Будешь в порядке, сами с куста посыпятся, - когда Вадим напивался, в нем просыпался прежний Вадичка. - Подумаешь, Вика. Тоже мне - королева Шантеклера! Он осекся.
К столику, продолжая чему-то смеяться, возвращалась Вика под ручку со смуглой изящной девушкой. Смоляные волосы незнакомки накрывали узкие плечи. Антон помертвел. - Всем приветик! А я подругу по музучилищу встретила, - весело объявила Вика. - Представляете, год не виделись! Оказывается, они тут на втором этаже отмечали выпускной.Знакомьтесь, - Лика.
Антон подошел к девушке, с лица которой смыло смех. Всмотрелся в припухлые подрагивающие губы.
Заторможенно провел рукой по волосам.
- Ты! - выдохнул он. - Как будто я, - подтвердила она.
Не в силах остановиться, Антон, едва касаясь, оглаживал ее плечи. - Как же я мог столько времени без тебя? - с нетрезвой откровенностью выдохнул он.
- Еще как мог! Оченно даже регулярно, - загоготал Вадим. Следом захихикала подошедшая к столику Нинка. Лика будто отрезвела. Уголок ее губ обиженно изогнулся.
- Я тоже рада тебя видеть, - тоном старой приятельницы произнесла она. - Как поживаешь?
- Плохо. До этой минуты думал, - нормально. А оказывается, без тебя очень плохо, - простодушно признался Антон. - Разреши пригласить на танец.
- Поздно. Мой вечер закончился. Мы как раз собрались уходить. Так что, - звони, подружка!
Она пожала запястье Вике.
- Подожди! А как же я? - Антон растерялся. - Ведь едва встретились. Может, я провожу? Или хотя бы позвоню? Лика заколебалась. Но злой, подначивающий взгляд Непомнящего сверлил ее.
- Да нет, пожалуй, не стоит. Да и с чего вдруг такие страсти? Девушек неразобранных в ресторане полно. Полагаю, найдешь, с кем утешиться. Не впервой. Она свойски подмигнула официантке. - Будь спокойна, мать. Утешу в лучшем виде, - пьяная Нинка подтверждающе причмокнула губами. Лика помрачнела: - Вот видите, юноша, как всё складненько. Так что не грустите. Какие наши годы: лет через пять, глядишь, еще где-нибудь столкнемся. Мы ведь с тобой - люди гулящие!
Она сделала общий разухабистый жест и несколько фривольной походкой удалилась.
Антон осел. Из него будто выкачали воздух.
- Я её потерял, - потерянно сообщил он. - Я опять ее потерял. Нинка, ладно этот козел! Но ты-то чего влезла?!
- Кто ж знал, что она такая фифочка, - Нинка, до которой наконец дошел подтекст происшедшего при ней объяснения, чувствовала себя виноватой. - И чего вы, мужики, в таких выпендрюжках находите? - Э! Гори оно, - Антон потянулся к бутылке. - Держи! - Вика вытянула из сумочки и протянула Антону клочок бумаги. - Здесь ее адрес.
- А если не одна?
- Отобьешь! Дурачок, да у нее ж самой губы дрожали. Хочешь женщину, добивайся. Не давай ей опомниться. Потом сама спасибо скажет. Или ты не Ванькин друг? Чему-то должен был научиться.
Убежденность в голосе подтвердила, что сама Вика оказалась вполне прилежной ученицей.
- Да! - подтвердил Антон. - Это - да! Он вскочил.
- Только Ваньку предупреди, что уходишь! - закричала вслед Вика. - Он у входа с каким-то белобрысым разговаривал!
* Меж тем Листопад и Осинцев, отойдя за угол мотеля, вели тонкий, очень непростой диалог.
- Шо ты шо от меня хочешь? - не в первый раз сумрачно поинтересовался Иван.
- Так просто рад внезапной встрече, дружище, - в отличие от взъерошенного, зло косящего Листопада, Осинцев сиял широкой русацкой улыбкой.
- Ну, встретились. Теперь заново разойдемся. Тем паче в городок ваш случайно заскочил. Завтра опять с концами, - соврал Иван.
Юра Осинцев сконфуженно развел руки.
- Ай-я-яй! Ты уж совсем нашу контору ни во что не ставишь. Я ж как тебя увидел, тут же через свои каналы информацию прокачал. И раньше б прокачал, если б не был уверен, что ты в Москве осел. А раз, выходит, ты наш, тверской, так мы с тобой опять дружки - не разлей-вода. Да и кто ж откажется от такого друга - доцент, член бюро обкома комсомола!
Иван прикусил губу. Оглянулся через плечо.
- Ты ж тогда пообещал, что вербовку оформлять не будешь, - прохрипел он.
- Так я свое слово держу, - Осинцев оскорбился. - Нигде никаких следов.
Закаменевшая физиономия Ивана облегченно разгладилась.
- Единственно, конечно, саму подписку сохранил. Но больше как память о романтическом знакомстве. Припрятал надежно. В конторе никто ничего. Так что это наше с тобой внутридружеское дело. Так сказать, межсобойчик!
- На крючок насадить хочешь? - прошипел угрожающе Листопад, едва сдерживаясь, чтоб не запустить кулачищем в приятственно улыбающуюся физию.
Крепыш Осинцев отступил, не слишком впрочем испугавшись. Улыбка не сошла с округлого лица его. Лишь глаза предупреждающе заматовели.
- Хотел бы - насадил так, что ни в жизнь не соскочишь, - отчеканил он и как ни в чем ни бывало вернулся к прежнему, шутливому тону. - Зря ты воспламенился, дружище. Может, наша встреча тебе даже больше на пользу, чем мне.
Пассаж насчет обоюдной пользы Иван проигнорировал:
- Чего хочешь?
- Сразу - чего хочешь! - Юра расстроился: приятная беседа не заладилась. - Немногого в сущности. Я ж по культуре да науке специализируюсь. И ваш сельхозинститут как раз в зоне моих интересов. Мне, к примеру, ректор ваш, Демченко, непонятен. Много сигналов нехороших, а вот близко пока не подступиться. А ты теперь человек немаленький. Вхожий.
- То есть шоб стучал?! - голос Ивана подрагивал. - В угол загоняешь, падла?!
- Зачем уж так в лоб? - Юра сконфузился, но легкомысленность из тона убрал. - Никаких письменных записок мне от тебя, Иван Андреевич, не надо. Так, устная информация - к месту. Чтоб - только ты и я. Да и потом, дружище, перестань ты на меня смотреть волком. Я ж говорю, польза обоюдная. Соответственно и я тебя всегда где надо подопру. Не афишируя, конечно. А помощь конторы - это еще никому не помешало. Если тебе, к примеру, кого из конкурентов надо убрать, затравлю в лучшем виде.
Он насторожился, - из-за угла послышался шорох. Иван с неожиданным проворством метнулся на звук. Но никого поблизости не увидел. Лишь на крыльце и в вестибюле в ожидании такси толпились загулявшие гости.
Взмокший, вернулся назад.
- Вроде показалось, - неуверенно произнес он. Тем не менее прихватил Осинцева за локоть, отвел подальше, прижал спиной к стене. - Вот шо я тебе скажу! - жарко прошептал он. - Выйдет у нас с тобой польза или нет, жизнь покажет. Но хочу, чтоб одно ты усвоил накрепко, до потрохов! Никто и никогда меня безнаказанно за глотку держать не будет. Попробуешь пережать или даже просто кому-то вякнешь, я тебе самому успею башку отвернуть. А там шо судьба попишет!
Осинцев не то чтоб испугался, но, увидев вблизи косящий, горящий яростью глаз, почувствовал себя неуютно.
С усилием он освободился, поправил сбившийся галстук.
- Нервный ты больно для агента! Ничего, стерпится - слюбится, - он расплылся в прежней, простецкой улыбке. - Слушай! А пока пособи хотя бы Митягину в постель затащить. А? Уж так хочется, а она уперлась. Не может забыть, что я ее Феликса сажал. Хотел организовать, чтоб с работы выгнать, - за отказ сотрудничать. Да жалко, - больно хороша стерва. А к тебе, вижу, прислушивается. Так что? Поможешь по дружбе? Я в долгу не останусь.
- Попробую, - снисходительно протянул Иван. - Только имей в виду, рискуешь. Нинка на мужиков беспредельщица. Если не удовлетворишь, она тебя так ославит, мало не покажется.
- Обижаешь! - Юра самодовольно повел налитыми плечами. - Мы пскопские!
* К часу ночи Иван, Вика, Нинка и Юра Осинцев добрались до развилки с семикилометровым шоссе на Перцов.
Увы! Рейсовые автобусы давно закончили ходить, а редкие "частники" при виде отплясывающей развеселой компании добавляли газу. Неудивительно. Трое из четверых были изрядно пьяны и продолжали подогреваться прихваченным запасом спиртного, - мартовская ночь выдалась холодной. Трезвую Вику начало потряхивать. Да и Нинка застучала зубами.
Положение становилось критическим.
Иван попытался перегородить дорогу перед очередным "Жигуленком". Но тот, ловко вильнув, проскочил по встречной полосе. Надеясь остановить, Листопад долбанул его ногой по заднему бамперу. Но добился лишь того, что водитель припустил с удвоенной энергией. С трамвайной линии на шоссе, переваливаясь огромными колесами, съехал экскаватор.
- Всем заныкаться, - отдал команду Иван и, раскинув руки, шагнул на дорогу, подошел к кабине.
