- Фантазер ты, Ванюшка! Все у тебя не как у людей. Может, за это я к тебе и приросла? Любишка мой.
Она прервалась. Лицо Листопада посерело. От возбуждения не осталось и следа.
- Что? Потерял паспорт?
- Паспорт? Похоже, что хуже. Хотя и паспорт тоже! - он вновь принялся шарить в карманах пиджака, так что послышался треск сукна, обшарил брюки, беспомощно оглянулся вокруг:
- Ты не помнишь, я нигде?..
- При мне нет. Так что все-таки, Ванечка?
- Партбилет! - выдохнул он. - Партбилета нет.
- Так, может, еще найдется? Я тут тоже как-то читательский билет посеяла. Пришлось поменять.
- Поменять! Это теперь если только вместе с башкой поменяют!.. Может, когда Антону деньги доставал?..Да нет, еще трезвый был и помню, остальное на место убрал. Потом пиджак повесил, потом надел и - вроде всё.
- А если в экскаваторе?
- Так это не я в ковше ехал, а раздолбай Осинцев. Где он кстати?
- Через две комнаты - с Нинкой. Ты какого-то аспиранта среди ночи выгнал.
Иван уже судорожно натягивал на плечи халат.
- Ванечка, солнышко, ну не переживай так, - видеть его таким убитым Вике прежде не доводилось. Хотелось хоть чем-то выказать сочувствие. - Успокойся, я согласна за тебя замуж - даже без партбилета. Кстати, чтоб расписаться, он точно не нужен.
Она осеклась. На нее смотрел дикий, пугающий взгляд.
- Да ты хоть... пусть две извилины. Но - извилины же! Дура! Партбилет - это конец всему! Падение в никуда. Последняя тварь из этих, - он остервенело долбанул кулаком по стене, отчего с гулом посыпалась штукатурка, - выше меня станет! Э, да что с тобой, курицей!..
Рванул на себя дверь, так что задвижка с унылым свистом отлетела в сторону, и выскочил в коридор.
Потрясенная Вика медленно осела на кровать, - все привычные представления смешались разом.
* Можно сколько угодно изображать из себя Луку Мудищева. Намекать на особые возможности. Интриговать. Но когда-то да придется снять штаны. И тогда наступит момент истины.
Когда Листопад ударом ноги распахнул дверь, полуодетая Нинка со злым видом натягивала чулок. Укрытый по уши Юра Осинцев забился в дальний угол кровати. Унылый, растерянный вид самодовольного комитетчика в другое время доставил бы Ивану удовольствие.
- О, еще один охломон явился! - отреагировала Нинка на внезапное вторжение. - Ты чего мне этого пакостника, сволочь эту подсунул?
- Нинон - но почему ж сволочь? - заискивающе пробормотал Юра.
- Потому что импотент! - отрезала Нинка. Связь между двумя этими понятиями для нее была несомненной.
- Уж сразу и импотент. Стоит ли раздувать? - Юра умоляюще кивнул на постороннего. - Не всё, конечно, получилось, как задумано. Но разок-то все-таки... - Чего там все-таки? Вкомкал на полусогнутом. Только раздразнил, щекотунчик! А наобещал с три короба: я, говорит, графа Орлова переплюну! Мания величия у тебя, вот что. Эва разложился тут! - она показала на поверхность тумбочки, над которой возвышался интригующий столбик из десятка презервативов. Девять из них остались нетронутыми. Смахнула раздраженно на пол. - Никакая это не импотенция, - пробурчал опростоволосившийся Казанова. - Рядовой случай - стандартная эректильная дисфункция. -Чего?! - Нинка озадаченно замерла. - Я говорю, нормальная нестабильная потенция. Со всеми бывает. - Ах, нормальная! А ну натягивай портки, дистрофик, и дуй отсюда в Дом престарелых. Может, там за плейбоя сойдешь! Погоди! Я тебя, стручка, на чистую воду выведу. Сегодня же своих девок порасспрошаю, каков ты на самом деле. Наверняка всюду напрокалывался и уболтал, чтоб молчали. Ничего! Я тебе славу обеспечу, какую заслуживаешь!
Как справедливо отметил классик, смеха боится даже тот, кто уже ничего не боится.
В предвидении публичного осмеяния, Осинцев невольно поежился, скосился на реакцию Листопада. И только теперь заметил, что тот сильно расстроен.
- У тебя-то чего случилось? - Никто не помнит, я вчера документы не вынимал?
- Пропало что?
- Похоже, на то, - Иван обескураженно сел подле Нинки. Механически помог ей пристегнуть чулок. - Всё перебрал, - не соображу. Ну, не мог я их выронить! Я ж внутренний карман на пуговицу застегиваю.
- Пиджак нигде не снимал? - поинтересовалась Нинка.
- Снимал, почему? В кабаке, за столом. Но - там всё аккуратно, повесил- надел.
- А если вытащили? - Осинцев, не вылезая из-под одеяла, спустил ноги на пол.
- Да кому нужно, кроме меня? Я понимаю - если бы деньги.
- Документы-то важные? - Партбилет, - выдавил из себя Иван.
Юра присвистнул. В глазах его появился азарт взявшего след сыщика:
- Раз партбилет, ищи среди своих. Пожалуй, даже догадываюсь.
- Кто?! - вскрикнул Иван.
- У тебя с твоими райкомовскими всё вась-вась?
- Да по-разному. А шо?
- Просто видел краем глаза, что возле твоего пиджака шустрил этот...Как его? Вадим, да?
- Точно что видел? - вскинулся Иван. Осинцев задумался, сокрушенно повел плечом:
- Я, правда, специально не подмечал. Так, по привычке зафиксировал.
- Это уже не важно, - Листопаду всё сделалось ясно. - Дорогу я ему перешел. Со съезда шуганул, девку увел. Вот и решил за вымя взять, шоб наверняка повалить.
- Раз так, считай, - крепко взял, - подтвердил Осинцев. - Утрата партбилета - это я вам доложу необратимо! Послушай доброго совета. Если дело и впрямь в девке, лучше верни, пока не поздно, на базу. А то разотрут и добрым словом не помянут. За спиной Ивана простонали. Прислонившись к косяку, стояла одетая Вика. - Ты еще куда собралась?! - Иван одним махом развернул ее к себе, сжав плечи пальцами.
Вика болезненно поморщилась. - Поеду к Вадиму... Я все слышала. Надо ж возвратить билет этот, раз он тебе свет в окошке. Думаю, мне он не откажет.
- Я те поеду! - Иван тряхнул ее так, что хрустнула шея.
- Покалечишь! - испугалась Нинка.
- И покалечу! Мое! - Иван облапил Викины щеки, поцеловал в дрожащие от обиды губы. - Запомни! Моя невеста никогда и ни при каких обстоятельствах подстилкой для кого-то не станет. Это тебе, дурочке, понятно?! - страстно произнес он, вглядываясь требовательно в ее глаза. Прочел то, что искал. Выпустил. - Так понятно?
- Да, - прошептала Вика. Осторожно повела шеей. - Выручить хотела.
- Выручать - это мужская обязанность, - объявил Листопад. - А твое место здесь! - он ткнул в стену. - Сегодня и - на веки вечные. Я переодеваюсь и еду. А ты ждешь господина и - разжигаешь очаг.
- Если не получится, звони - помогу, - напомнил о себе Осинцев. - Только тогда уж придется задокументировать. Ну, ты меня понял!
- Понял, - подтвердил Иван. - Потому - хрен тебе шо обломится. Сам пробьюсь.
Он выскочил. В коридоре загремела свернутая доска объявлений.
- Ураган! - завистливо произнесла Нинка. - Он и в постели такой же?
- Такой же, - машинально подтвердила Вика.
- Везет некоторым! Пряча глаза от уничижительного Нинкиного взгляда, Осинцев потянулся за брюками.
* Черепаха неповоротлива. И это ее проблема. Носорог тоже неповоротлив. Но это проблема того, кто не успел отскочить в сторону. Попадать под разъяренного носорога Вадиму Непомнящему решительно не хотелось. Потому, когда Листопад, дрожа от возбуждения, примчался в Пригородный райком, выяснилось, что первый секретарь с утра уехал на весь день по подшефным хозяйствам.
* Юрий Павлович Балахнин положил трубку. Хмуро постучал пальцами по аппарату:
- Всё слышал? В карманах у тебя он не рылся и тем более ничего не брал.
Листопад угрюмо теребил заусеницу.
- Говорит, пьян ты был в лоскутьё. Шумел по ресторану. Должно быть, где-то выронил. Это, коснись комиссии, любой поверит. Что-что, а шуму вокруг себя создать - ты силен, - Балахнин злопамятно прищурился. - Да за одно только, что с партбилетом в кабак потащился...
- Та говорю же, взносы я в этот день сдавал! - Иван пристукнул кулачищем. - Слушай, Юра! Вадичка - прохиндей. Его прижать - на раз! Мне Маргелов стуканул, - он черпает райкомовские деньги и гудит на них в кабаках. Опечатай немедленно кассу, и - враз всплывет недостача. Тогда Непомнящий наш. Сам на цырлах и партбилет мой принесет, и на всё, что скажешь, пойдет! И для тебя случай убрать щуренка. Ведь только пальцем шевельнуть...Или - не только? Иван наконец заметил смущение Балахнина:
- Не мнись. Говори прямо.
- Прямо так прямо, - Юрий Павлович поморщился. - В ближайшее время Вадим Кириллович Непомнящий будет выдвинут секретарем обкома комсомола - с перспективой на мое место.
Он постарался твердо встретить ошеломленный взгляд Ивана.
- Нечего меня сверлить, Иван Андреевич. Как сказала в свое время Долгова, партийная работа - дело тонкое, учитывающее множество нюансов.
- Шо, папеньку опять козырным тузом двинули? - догадался Иван. Балахнин уныло кивнул, - быстрый разумом Листопад из множества несущественных нюансов вычленил один - единственно важный.
- Они, если слышал, с Горбачем еще в Ставрополье корешковали. А против Горби усиливается оппозиция. Дров-то наломал ого-го! Так что ему позарез команду усиливать надо, чтоб не свалили. На днях забрал Непомнящего - старшего в Москву на повышение, - с прицелом на место Лигачева. Так-то. А меня соответственно приглашали на проезд Серова, в ЦК ВЛКСМ, и дали понять, что если сынка на своё место подготовлю, после съезда заберут в аппарат. Как думаешь, чем для меня кончится, если я сейчас к нему в кассу полезу?
