На этом карьера Клавейна не закончилась. Он попал в плен к «паучьей королеве», женщине по имени Галиана, которая и создала весь паучий сброд. Клавейн провел в заключении четыре месяца и был освобожден после того, как стороны договорились о прекращении огня. Однако эти четыре месяца изменили судьбу прежних противников, связав их навсегда. Когда начался нелегкий и долгий процесс восстановления мирных отношений, Клавейн опустился до того, чтобы вести переговоры с «паучьей королевой». Именно во время этой миссии он стал «изменником», то есть одним из Объединившихся, «пауков», позволив им наполнить свой череп множеством омерзительных машинок.
После этого Клавейн почти исчез из анналов истории. Антуанетта бегло просмотрела оставшиеся записи. Это были отдельные, почти анекдотические сообщения, охватывающие период около четырехсот лет — о том, как Клавейн появлялся то тут, то там и снова исчезал. Почему бы и нет? По крайней мере, Антуанетта не видела в этом ничего невозможного. Клавейн состарился еще до того, как стал «изменником». Но учитывая такие непременные атрибуты межзвездных перелетов, как «холодный сон» и расширение времени, он мог реально прожить лишь несколько десятков лет из четырехсот. Иначе не помогла бы даже восстановительная терапия, которую практиковали до Эпидемии. Впрочем… это мог быть совсем другой Клавейн. Неужели великого героя человеческой истории могла заинтересовать жизнь какой-то Антуанетты Бакс? Такое просто невозможно.
Ее размышления были неожиданно прерваны шумом, который доносился снаружи — возня, звуки падающих и передвигаемых предметов и громкие протестующие возгласы Ксавьера. Антуанетта отключила терминал и вышла из офиса.
В первый момент она не поверила своим глазам. Ксавьер был распростерт у стены, причем его ноги болтались в нескольких дюймах над полом, и явно испытывал не самые приятные ощущения. Еще бы: его удерживал в таком положении манипулятор многорукого представителя полиции, черного и блестящего. Робот — Антуанетте снова показалось, что он собран из множества гигантских вороненых ножниц — уже успел погулять по кабинету, перевернув массу ящиков и цветочных горшков.
Антуанетта посмотрела на представителя полиции. Эти роботы были почти идентичны, но она не сомневалась: именно этот посещал «Штормовую Птицу» перед отлетом. И пилот, который им управляет, наверняка тот же самый.
— Мать твою… — произнесла Антуанетта.
— Мисс Бакс.
Робот не слишком бережно опустил Ксавьера на пол. Тот перевел дух, закашлялся и принялся растирать горло. Чуть ниже кадыка красовалось яркое пятно. Ксавьер попытался что-то сказать, но смог издать только нечленораздельный хрип.
— Мистер Лю встал на пути расследования, — объяснил робот.
Ксавьер снова закашлялся:
— Я … просто… недостаточно быстро убрался с дороги.
— Ты в порядке, Ксав? — спросила Антуанетта.
— Все нормально, — отозвался Ксавьер. Его лицо понемногу приобретало нормальный цвет.
Представитель полиции загромоздил собой чуть ли не все помещение. Во время разговора он опрокидывал одни предметы и вертел другие, исследуя их с помощью своих многочисленных манипуляторов.
— Какого черта? — осведомился Ксавьер. — Что вы здесь ищете?
— Ответы, мистер Лю. Ответы на вопросы, которые появились у меня во время последнего визита к вам.
— Этот кусок железа побывал здесь, пока меня не было?
— Совершенно точно, мисс Бакс, — ответил полицейский. — Поскольку вы были вне досягаемости, я счел это необходимым
Ксавьер посмотрел на Антуанетту.
— Он был на борту «Штормовой Птицы», — подтвердила она.
— И?
Представитель полиции перевернул ящик с документами и со скучающим видом принялся просматривать скрепленные бумаги.
— Мисс Бакс показала нам криогенную камеру с замороженным пассажиром. Ее объяснение было подтверждено Хосписом Айдвилд и заключалось в следующем: произошло недоразумение административного характера, и пассажира необходимо доставить в Хоспис.
— И что? — Антуанетта пожала плечами. Она все прекрасно помнила.
— Пассажир был уже мертв. И вы не полетели в Хоспис. Вы направились в межпланетное пространство вскоре после того, как я покинул ваш корабль.
— И зачем, интересно знать, я так сделала?
— А это, мисс Бакс, мне тоже очень интересно, — уполномоченный отложил папку с бумагами, выдвинул одну из своих ножницеобразных конечностей, жалобно хлюпнув поршнями, и перевернул ящик набок. — Я спрашивал мистера Лю, но он оказался совершенно не в состоянии мне помочь. Правильно, мистер Лю?
— Я рассказал все, что мне известно.
— Видимо, мне следовало проявить к вам более серьезный интерес, мистер Лю — как вы думаете? У вас очень интересное прошлое, судя по отчетам полиции. Вы хорошо знали Джеймса Бакса, верно?
Ксавьер пожал плечами:
— Кто его не знал?
— Вы работали у мистера Бакса. Значит, вы не просто знали о его существовании, так?
— У нас были чисто деловые отношения. Я делал ремонт на его корабле. Я много кому делал ремонт. И вы хотите сказать, что все они были моими закадычными друзьями?
— Но вы, несомненно, понимали, что Джеймс Бакс представляет для нас определенный интерес. Что это человек, которого не очень-то волновали понятия «хорошо» и «плохо». Человек, которого не волновало, насколько его действия противоречат закону.
— Откуда он мог знать? — возмутился Ксавьер. — Вы, чертовы ублюдки, вы меняете свои законы каждый раз, когда…
Робот сделал невероятно быстрое движение, словно превратившись в черный вихрь. Антуанетта почувствовала только порыв ветра, а потом увидела, что Ксавьер снова болтается в воздухе — выше, чем в прошлый раз, и машина держала его крепче. Лю задыхался, царапая манипулятор и безуспешно пытаясь разжать его хватку.
— Вы знали, мистер Лю, что дело Меррика никогда не было закрыто?
Ксавьер не мог ответить.
— Дело Меррика? — переспросила Антуанетта.
— Лайла Меррика, — уточнил представитель. — Вы знали этого человека. Торговец, как и ваш отец. И такой же нарушитель закона.
— Лайл Меррик мертв…
Лицо Ксавьера начало синеть.
— Но дело не закрыли, мисс Бакс. Слишком много было свободных концов. Что вы знаете о Постановлении Мандельштама?
— Как я понимаю, один из ваших сраных законов?
Представитель полиции уронил Ксавьера на пол. Он был без сознания… по крайней мере, Антуанетта надеялась, что это так.
— Ваш отец, мисс Бакс, знал Лайла Меррика. Мистер Ксавьер Лю знал вашего отца. Соответственно, мистер Лю почти наверняка знал Лайла Меррика. Что касается вашей склонности к транспортировке мертвых тел в зону боевых действий без логической причины, то она также представляет интерес, понимаете?
— Если вы еще раз коснетесь Ксавьера…
— Что, мисс Бакс?
— Я буду…
— Вы ничего не сделаете. Вы беспомощны. В этой комнате нет скрытых камер и жучков. Я знаю. Я уже проверил.
— Мразь.
Робот наклонился к ней:
— Конечно, вы могли перевозить некий секретный прибор, как я полагаю.
— Что?!
Антуанетта отступила и прижалась к стене, глядя на протянутый к ней манипулятор. Потом вдохнула, словно пыталась вжаться в стену, но это не помогло. Робот прикоснулся к ее подбородку — очень аккуратно, но Антуанетта с ужасом осознавала, что он может сделать с ней все, что захочет. Затем манипулятор погладил шею девушки и двинулся ниже, задержавшись на груди.
— Ты… мразь.
— Я думаю, что у вас есть оружие или наркотики.
Снова вихрь металла и мерзкий ветерок. Все закончилось прежде, чем Антуанетта успела вздрогнуть. Робот разделался с ее жакетом. Жакет Антуанетты, ее любимый, сливового цвета, был изрезан на лоскутки. Теперь на ней осталась лишь узкая черная «разгрузка». Девушка извивалась, пытаясь вырваться, но робот держал ее крепко. И стягивал с нее безрукавку — как казалось Антуанетте, вместе с кожей.
— Я должен убедиться, мисс Бакс.
Она представила себе пилота в металлической канистре, которая висит под днищем полицейского куттера, припаркованного где-то неподалеку. Нечто чуть большее, чем препарированная нервная система плюс кое-какие расширения…
— Ты, вонючий ублюдок!
— Я просто… тщательно проверяю, мисс Бакс.
За «спиной» робота раздался грохот, и машина застыла. Антуанетта перевела дух. Черт возьми, что происходит? Может быть, пилот вызвал других «прокси» и решил позабавиться от души?
Робот выпрямился и очень медленно развернулся… чтобы оказаться перед живой стеной, оранжево-коричневой с переливами черного.
Обезьяны. По оценке Антуанетты, их было не меньше дюжины: шесть или семь орангутангов и примерно столько же модифицированных горилл с серебристой шерстью на спинах. Они стояли в полный рост, сжимая в руках инструменты… которые вполне могли служить оружием. У предводителя «серебристых» был карикатурно огромный гаечный ключ.
