«Мразь! Как на дуэль, так первый нарывается, а как начался реальный бой, обделался», — подумал я, кинув на него взгляд, и встал рядом с Михаром.
— Оттар, они за кустарником! — воскликнул поручик. — Сможешь что-нибудь сделать!?
Михар магией владел плохо, хоть и благородных кровей, только защита и сигнальные сети в арсенале. Чародеев рядом не было, а батальон в стороне и в деревне, судя по шуму, тоже шел бой. Значит, рассчитывать можно только на себя, и я предложил поручику:
— Давай так, я бью огнем, и идем в атаку. А здесь оставим десяток воинов, вместе с обозниками они продержатся.
— А если противник только этого и ждет?
— Не думаю. Была бы у вражеского командира пехота, она бы на нас уже налетела, момент подходящий. Так что нет. В кустах только стрелки.
— Ладно! Попробуем! Бей! А я соберу бойцов!
Магические потоки были рядом, и я зачерпнул сколько смог, на пределе своих возможностей. После чего сформировал клубок из жидкого огня и, размахнувшись, кинул его в кусты.
Получилось. Озаряя все вокруг тусклым светом, огнешар улетел в темноту и рухнул именно там, куда я его послал.
Яркая вспышка слегка ослепила меня и огнешар взорвался. Радиус поражения у него небольшой, метров шесть-восемь. Однако он накрыл некоторых вражеских лучников, которые заметались в зеленке, и поджег несколько кустов. Прекрасный ориентир, и следом я отправил второй огненный клубок.
Еще одна вспышка. Люди в кустарнике закричали сильнее, и обстрел почти сразу же прекратился, а поручик Михар отдал команду:
— В атаку!
Он рванулся в кусты первым. Я следом. А за нами несколько десятков спешенных кавалеристов.
— Господин Оттар! — рядом появился сержант Юссир, который на ходу протянул мне круглый кавалерийский щит с массивным бронзовым умбоном. — Возьмите!
Щит оказался у меня и привычно лег на левую руку, а затем мы вломились в кустарник. Треск веток. Хруст сучьев под ногами. Шорох опадающей листвы, которую сбивали тела людей. Крики воинов и звон стали. Все это смешалось, и трудно было понять, что происходит. Подобно другим бойцам, я ломился через кусты в сторону огня. Там находились враги, и вскоре я оказался перед ними.
Кустарник закончился неожиданно. Я выскочил на небольшой покатый холмик с чистой вершиной и оказался на позиции рубайятских лучников, которые грузили на брезентовое полотнище обожженное тело своего товарища.
Они обернулись и, хотя я не видел их глаз, наверняка, в них было недоумение и непонимание. Рубайятцы не ожидали, что мы так быстро придем в себя и полезем в зеленку, и это было их ошибкой. А за ошибки, как известно, надо расплачиваться. Кровью.
— Ха-а! — на выдохе, длинным выпадом я достал первого противника, обычного крестьянина.
Клинок легко проскользнул между ребрами рубайятца, и я потянул его на себя. Два других противника, то ли охотники, то ли собиратели, оказались не трусами. Они выхватили короткие мечи и бросились на меня. На что они рассчитывали, не знаю, но шансов у них не было. Я шагнул навстречу тому, который был справа, отбил его зубочистку и наотмашь ударил ополченца в лицо, которое моментально превратилось в кровавую маску. После чего отступил в сторону, уклонился от выпада второго противника, привычно принял на щит следующий удар и подсек лучнику ногу.
С криком, он упал, и я его добил. Клинок опустился сверху вниз на его голову и раздался характерный треск проломленной черепной коробки. Одновременно с этим из кустов вылез отставший Юссир, который огляделся, покачал головой и с уважением в голосе сказал:
— Вы прямо зверь какой-то, господин Оттар, никого в живых не оставили.
Я не ответил, а двинулся дальше, и он последовал за мной.
Мы вышли на широкую тропу и обнаружили, что на нас валит толпа в полтора десятка вражеских вояк. Ополченцы. Однако стадо баранов даже льва может растоптать, я это понимал, и удержать рубайятцев на пару с Юссиром не смог бы. Поэтому промелькнула мысль — отступить и дождаться подкрепления. Но в этот момент со мной что-то произошло. В голове что-то щелкнуло, и я увидел, как в воздухе возник бледный иероглиф Смерть, с которым я был связан невидимой нитью. А еще пришло ощущение того, что где-то совсем рядом бурлит полноводная река, от которой веет свежестью и огромной магической силой. И эта сила отличается от той, которой оперировали чародеи Ирахо, но я мог ею воспользоваться.
«Что это!? Зачем!? Откуда!?» — пронеслось в голове, а подсознание в это время само потянулось к неведомой силе и стало перегонять ее в иероглиф.
— Нет! — понимая, что ситуация выходит из-под контроля, воскликнул я и усилием воли разорвал нить, которая связывала меня и древний знак.
Иероглиф Смерть рассеялся, но сила в нем уже была, и она выплеснулась на врагов, которые, как и сержант Юссир, ничего не видели и не понимали. И эта энергия, смертоносная и очень опасная, подобно дождевым каплям, опала на тела увидевших нас ополченцев и они замерли. Секунду назад, сжимая оружие, с боевыми кличами, они неслись по тропе и были готовы нас убить. А затем все переменилось. Люди замерли, и один из них, которому досталось больше всего смертельных «дождевых капель», опустился на колени. Его лицо было искажено невыносимой мукой и страданием, настолько сильным, что он не мог даже застонать. Паралич охватил его тело, а потом он умер. Просто взял и скончался. В краткое мгновение жизнь ушла из человека, а его товарищи стали покачиваться и медленно приходить в себя.
— Господин Оттар! — я услышал голос Юссира. — Не знаю, что с ними, но этим надо воспользоваться!
— Да, — согласился я, стараясь сохранять спокойствие. — Атакуем.
Вдвоем мы набросились на рубайятцев и мой клинок испил новую порцию вражеской крови. Удар! И голова с плеч. Выпад! И сталь пронзила грудь сжимающего охотничий лук ополченца. Толчок щитом в лицо другого местного вояки! И бронзовый умбон пробивает его голову.
Ослабленные и ничего не соображающие ополченцы умирали, а мы с Юссиром собирали кровавую жатву. А затем появились кавалеристы, которых вел Ян Михар, и дело было кончено. Пока я бился на фланге и перекрывал тропу, поручик и основные силы нашего отряда уже разобрались с остальными ночными налетчиками. Больше убивать было некого, кто успел, тот сбежал, и мы с Михаром, оставив солдат собирать трофеи и вытаскивать трупы рубайятцев на поляну, вернулись обратно.
— Последние лучники были странными, какие-то сонные, — сказал поручик. — Не знаешь, что с ними, Оттар?
— Не знаю, — я покачал головой.
— Да понятно в чем дело, — в разговор вклинился Юссир. — Наверное, отвара дурманного перед боем выпили, для храбрости, и перебрали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
