— Чепуха какая-то. Ничего не понимаю.
— Я оставлю ее у себя на случай, если мы его встретим.
— Надеюсь, ты не собираешься потратить весь наш отдых на его поиски? Он, скорее всего, уже и думать забыл об этой странице.
— Я не буду тратить на это время.
— Ты только что это сделал и мне даже не сказал.
Прежде чем Юэн успел придумать ответ, она добавила:
— А я так ждала оливок.
Ему стоило бы понять, что сейчас, когда все вокруг изменилось, для нее это может быть важным.
— Мы поищем лавку вместе.
Они так и сделали — когда отправились ужинать. Возможно, в той лавке теперь продавали кожу, футболки, серебро или сувениры. Несколько бывших таверн стали китайскими или индийскими ресторанами, к радости — или разочарованию — британских туристов. Вчера Джойс и Юэн отыскали свою когда-то любимую забегаловку, но прошедшие годы, видимо, уменьшили порции и иссушили еду, одновременно почти лишив ее вкуса. Пока они решали, какую таверну осчастливить своим посещением, ветер утих. Плоское солнце висело над горизонтом, как драконий глаз, и его угасающее дыхание волновало море.
Они не прогадали, доверившись ресторану, но Юэн чувствовал, что Джойс не доверяет ему. Когда он смотрел на прохожих, она глядела на него с укоризной. Он пытался обсуждать памятные места, которые им стоит разыскать, но разговор походил на неумело разыгранную сценку. После ужина они сидели на балконе. На небе постепенно загорались звезды. По соседству две дискотеки соревновались, кто громче, и Юэну это сильно мешало проникнуться спокойствием Вселенной. Даже когда они вошли внутрь и прикрыли балконную дверь, гулкое уханье доносилось снаружи, как неровное биение двух сердец.
Он подождал, пока Джойс не укрылась покрывалом с головой, и лишь тогда спрятал страницу под подушку. Инстинкт — а может, просто выпитая за ужином рецина — заставлял его хранить страницу. Он выключил свет и нащупал руку Джойс. Когда она обмякла, он повернулся на бок. Завывание ветра в балконных перилах ему не мешало, и ритмы диско за окном тоже постепенно затихали. Когда Юэн ненадолго выплыл из сна, дискотеки уже затихли, а ветра почти не было слышно. Его озадачил не ветер, а нечто другое, поскольку источник шума был ближе к нему, чем к окну, плотно закрытому. Этого шума не хватило, чтобы окончательно его разбудить, но он, очевидно, побеспокоил Джойс, потому что, засыпая, Юэн успел заметить, что она пытается нащупать его руку. Но как же она найдет мою руку, если та лежит на подушке, ближе к балкону, чем к ней, подумал он, но уже был не в силах выпростаться из сна.
Когда через несколько часов он проснулся, солнце уже было высоко. Кто дергал его подушку? Он приподнял ее. Последняя страница, слегка смятая, лежала на неровной простыне, но он не знал, двигал ли кто-то подушку или саму страницу. Джойс оперлась на локоть и уставилась на него.
— Зачем ты ее туда положил?
— Чтобы знать, где лежит.
Она может подумать, что ему отказывает память или, того хуже, что он положил страницу под подушку, пряча от нее, чтобы не украла. Доковыляв до сейфа, Юэн запер страницу вместе с их паспортами и чеками.
— Теперь мы знаем, где она.
Разговор за завтраком на балконе поддерживали в основном две сороки. Джойс первой ступила на пляж, отпустив руку Юэна, и почти сразу зашла в воду. Юэн с облегчением увидел, что рядом с ней есть еще люди, которые смогут помочь, если что. Поглядывая время от времени на ее оранжевый, как закат, купальник, он пытался погрузиться в роман, который одновременно с ним читали еще минимум два человека на пляже, но не смог сосредоточиться, даже когда Джойс вернулась.
— Ты посидишь тут пока? — спросил он в конце концов. — Мне нужно кое-что проверить.
— Да что со мной случится?
Он оглядывался назад, пока не дошел до бара Зорбы. Несколько посетителей уплетали завтрак, запивая его пивом, их детишки играли на компьютерах.
Юэн оплатил компьютерное время и набрал в поиске «Решив отправить их к Господу». Информации оказалось немного. Автора романа звали Амброуз Дартмут, это имя ему ничего не говорило. Судя по всему, других книг этот автор не издавал, и объявлений о продаже подержанных экземпляров тоже не находилось. Издательство «Инсерджери Букс», выпустившее книгу в конце прошлого века, прекратило существование — похоже, это была их единственная книга.
Юэну было этого недостаточно, чтобы оправдать свое отсутствие на пляже. Возвращаясь, он пытался придумать что-нибудь еще, но в голову так ничего и не пришло. Он брел по песку, которым вчера занесло бетонную дорожку, высматривал Джойс, но ее не было там, где он ее оставил.
Никто не обращал внимания, как он в панике носился между топчанами. Вот его бессмысленная книженция, бумажный кирпич, на лежаке, застеленном его полотенцем, и тут же, на соседнем, пустом, лежаке в тени навеса — книга в мягкой обложке, которую читала Джойс. Он принялся высматривать ее среди людей в море, но ни на ком не было оранжевого купальника. И тут голос свыше позвал его:
— Юэн.
Он развернулся и запрокинул голову, не уверенный, что увидит обладателя голоса. Джойс с веселым нетерпением смотрела на него из-за столика в «Философии». Не успев еще окончательно одолеть тропинку наверх, он выдохнул:
— С какого перепугу ты тут взялась?
— Захотелось оливок, раз уж ты их не нашел, — ответила она. И упрямо добавила: — Решила прогуляться, сама по себе.
Нельзя спорить. Многие их ссоры в последнее время начинались по таким вот незначительным поводам, и Юэну казалось, что они умаляют их с Джойс, скукоживают их ум и привязанность друг к другу.
— Обедать будешь?
— Я-то давно готова. Ты все это время рассматривал свою бумажку?
— Нет, выяснял кое-что насчет нее.
Его прервал официант — принес оливки. Юэн решил, что Джойс не будет обсуждать эту тему, пока они заказывают еду, но она сказала:
— Давай, раз уж начал, рассказывай, что хотел.
— Ее автор опубликовал всего одну книгу. Не удивлюсь, если он сам же ее издал.
— И о чем она?
— Нигде не упоминается.
— Хотя бы имя его ты знаешь?
— Да. Амброуз Дартмут.
— Не слышала о таком.
— У меня впечатление, что никто не слышал.
— Извините, это не совсем так.
Это в разговор вмешался официант. Юэн решил, что они ослышались.
— Извините, я не расслышал: что вы сказали?
— Мистер Дартмут живет здесь, на Иконикосе.
— Откуда вы знаете? — то ли спросила, то ли удивилась Джойс.
— Его дочь рассказала нам о нем.
Юэн подождал, пока официант разольет вино по бокалам и поставит кувшин на стол.
— А может, вы знаете где?
— Он назвал это место «Вилла Библион», — сказал официант, показывая куда-то за деревню.
Услышав эту фразу, Джойс прыснула. Больше она не издала ни звука, пока официант не отошел, и лишь тогда прошептала:
— Ты же не думаешь о том, чтобы вернуть ему эту бумажку?
— Если бы ты его видела, то поняла бы, как сильно она ему нужна.
— Ну а пока что я не понимаю, — заявила Джойс таким тоном, что Юэн понял, что сказанное относится и к нему.
За обедом он не мог отделаться от ощущения, что Дартмут слоняется где-то поблизости, но при этом старается не попадаться на глаза — конкретно Юэну с его страницей. Ощущение перекочевало и на пляж — в форме напряженного молчания. Джойс долго укладывалась на топчан и расставляла вокруг свои вещи в лишь ей одной ведомом порядке, а потом подняла глаза на Юэна, словно забыла, что он тоже там.
— Можешь отправиться выполнять свою миссию, если хочешь.
— Я не хочу оставлять тебя тут одну.
— Да господи! — воскликнула она и так резко поднялась, что чуть не опрокинула топчан. — Если это тебя так заботит, можешь оставить меня в квартире.
Он не этого добивался — хотя, может, и этого. По дороге наверх он подумал, что ей, возможно, неприятно опираться на его локоть. Первое, на что он посмотрел, войдя в квартиру, — сейф, вмонтированный в заднюю стенку открытого, без дверей, гардероба. Юэн готов был поклясться, что на табло над кнопками для ввода кода горела надпись «Ошибка». Потом надпись погасла.
— Ты видела? — выпалил он.
— Что теперь, Юэн?
— По-моему, кто-то пытался открыть сейф.
— Нет, ничего я не видела.
Возможно, надпись подсветило солнце, но, когда он попробовал открыть дверь, ради эксперимента, табло отказалось загораться. Юэн ввел код — год их женитьбы — и открыл сейф. Он же вроде расправил страницу? Теперь часть ее упиралась в дверь и раскрылась ему навстречу. Вместо того чтобы показать это Джойс, он спросил ее:
— Ты точно не хочешь со мной прогуляться?
— Абсолютно, Юэн. Если тебе кажется, что так надо, иди.
— Я постараюсь вернуться побыстрее.
— У нас полно времени. Еще одиннадцать дней.
Она все еще хмурилась, но уголки поджатых губ поднялись в намеке на улыбку.
