Когда они сели, Агнес сначала обратилась к женщине:
– Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
И тут же, с улыбкой, то же самое по-французски мужчине:
– Bon soir, désirez-vous quelque chose à boire en attendant?
Если они и оценили ее языковые способности, то никак это не показали. Только сказали «нет, спасибо» и попросили принести меню. Агнес кивнула. На душе было противно, щеки горели. Ну зачем она заговорила по-французски? Теперь Лола, наверное, думает, что она пытается заигрывать с ее спутником. Не слишком удачное начало.
Когда Агнес вручила им меню, мужчина сказал, что передумал и хочет заказать сухой мартини. Женщина и на этот раз отказалась от аперитива. Агнес уже было направилась к бару, но тут мужчина еще что-то произнес. Но так быстро, что она ничего не разобрала.
– Pardon?
– Votre français est excellent,[19] – повторил он и улыбнулся довольно игривой улыбкой.
Лола наблюдала за ними с недовольным видом.
– Merci. – Агнес поспешила отойти от их столика.
Дело явно принимало плохой оборот. Она привлекла к себе внимание гостя, причем на глазах у его спутницы. Минус два балла. Которые в данной ситуации тянут на все сто, так как обиженная дама – сама Лола. «Нужно было думать, что делаешь», – укоряла себя Агнес.
В дальнейшем она старалась обращаться прежде всего к Лоле и как можно реже демонстрировать свои познания в области французского языка. Заметит или не заметит Лола ее старания? В какой-то момент ей показалось, что гости говорят о ней. Думая, что она их не видит, они наклонились друг к другу и о чем-то пошептались, кивая в ее сторону. А может, Агнес ошиблась и они говорили вовсе не о ней.
Еда, по крайней мере, была приготовлена отменно. На взгляд Агнес, придраться было не к чему. Все блюда выглядели как произведения искусства, но без вычурности и претенциозности. Они, естественно, заказали закуску, горячее и десерт – причем каждый выбрал свое – и, как в прошлый раз, задавали каверзные вопросы о том, что из чего приготовлено и какие вина к какому блюду лучше подойдут.
Когда спустя два с половиной часа Агнес наконец проводила важных гостей, она была вся мокрая от пота и чувствовала себя совершенно измочаленной. Куда девалась подтянутая, приветливо улыбающаяся официантка? Едва проводив к выходу говорившую по-французски пару, Агнес, к немалому удивлению остальных посетителей, вдруг обессиленно рухнула в кресло возле бара, не обращая внимания ни на гостей, ни на вышедших из кухни поваров.
Вскоре появилась София, подружка Калле. Вежливо поздоровавшись, она скрылась за дверью кухни, через пару минут вышла и уселась в баре. Агнес попыталась с ней заговорить, но София отвечала односложно и, похоже, не очень хотела вести светскую беседу. Через четверть часа из кухни вышел Калле. Он явно нервничал, предложил Софии чего-нибудь съесть или выпить. Она отказалась. Калле не отставал: стакан воды? Бутерброд с прошутто? Может, шербет или чашечку кофе? В конце концов София его оборвала: она ничего не хочет, сколько можно повторять! Она хочет домой и ждет, когда он наконец освободится. Да, конечно. Калле поспешил на кухню. София встала и надела куртку. Но Калле задерживался. Агнес понимала, что ему нужно закончить дела на кухне, убрать продукты, выключить плиты. Подготовить все к приходу посудомойки, которая одновременно была уборщицей и приходила рано утром. Наконец Калле вышел – уже не в поварской форме, а в своей обычной одежде.
– Агнес, ты закроешь?
– Конечно, не волнуйся.
– Спасибо, не забудь про сигнализацию. – Калле повернулся к Софии. – Ну что, идем?
Та лишь устало посмотрела на него, и Агнес подумала, что довольно глупо задавать такой вопрос, если человек уже двадцать минут ждет тебя у выхода.
Когда они ушли, Агнес заглянула к Филипу, все еще возившемуся на кухне.
– Что тут произошло? – спросила она, кивнув в сторону двери, через которую только что вышли Калле и София.
– Ты про что?
– Про Софию. Мне показалось, она чем-то недовольна.
– А-а-а. Калле сказал, ей не нравится, что он так много работает. А чего она, черт побери, ожидала? Ресторан только-только открылся, еще не время сидеть вечерами дома и наслаждаться белым вином с креветками. Я прав? – Филип отмывал тряпкой стол, где еще недавно стояли бутылки, банки и плошки с морской солью, оливковым маслом, нарезанным луком и чесноком, томатной пастой, вином, сливочным маслом, зеленью и прочими приправами, которые у повара всегда должны быть под рукой.
– Наверное, прав. Только на влюбленных логические аргументы не очень действуют. Они ведь не так давно вместе.
Филип пожал плечами:
– Не знаю. Я в таких делах не разбираюсь.
Агнес понимающе кивнула. Филип молод, и у него нет девушки. Что он может об этом знать?
– Мой бывший парень был музыкантом. Он тоже редко бывал дома, – добавила она. – Мне кажется, я понимаю, что чувствует София.
Они с Филипом вместе вышли из ресторана. Перед этим Агнес еще раз обошла все помещения, погасила свет, включила сигнализацию. И, уже запирая дверь, поймала себя на ощущении, что уходит из дома. В каком-то смысле так оно и было.
В подъезде стояла тишина. Агнес вызвала лифт, – она слишком устала, чтобы подниматься пешком. Даже из квартиры Куммеля не доносилось ни звука. Наверно, куда-нибудь ушел. Или у него сломался проигрыватель. Вот было бы здорово! Разобраться в его музыкальных предпочтениях невозможно, – в последнее время он стал слушать Элвиса Пресли и старые блюзы. А на днях с утра пораньше поставил «Дорз». Агнес не знала, что и думать. Издевается он над ней, что ли? Как бы то ни было, в отношении его музыкальных пристрастий она поняла две вещи. Во-первых, ее сосед – человек настроения. Снова и снова слушает одну и ту же пластинку, а потом вдруг ставит что-то совсем из другой оперы. Как, например, с Бобом Диланом. Двое суток он без конца заводил Дилана, пока Агнес не стало тошнить от его песен. А потом раз – и перестал. А во-вторых, все, что он слушает, написано как минимум десять лет назад. Не странно ли в его возрасте предаваться ностальгии?
Агнес зажгла свет в прихожей, скинула туфли. Она уже привыкла возвращаться в пустую квартиру. Иногда ей это даже нравилось. К тому же и при Тобиасе, когда она приходила с работы, в квартире чаще всего никого не было. Хотя разница, конечно, есть. Теперь если в раковине стоит грязная посуда, то это она сама не помыла ее после завтрака. Неубранная кровать сохраняла только ее запахи. А из CD-плейера, если его включить, наверняка раздастся голос Алиши Киз, потому что именно этот диск Агнес слушала последним. И можно быть уверенным: молока в холодильнике хватит для утреннего кофе, потому что без тебя никто его не выпьет, а пенка для волос кончится только тогда, когда ты сама ее используешь. В том, что живешь одна, безусловно есть свои плюсы. Надо только почаще себе о них напоминать.
