Ещё на подлёте кое-что Шилова заинтересовало, и он заставил аппарат зависнуть.
К пяти домикам огороженным невысоким забором, прямо сейчас подъезжал мотоцикл. Перед самыми воротами мотоциклист махнул рукой сторожу с двустволкой и тот без разговора пустил его внутрь.
После этого мотоцикл проскользнул между домов и заехал во двор самого крупного деревянного домика, рядом с которым располагалась свежесрубленная баня. Здесь мотоциклист слез с железного коня, достал из кофра автомат Калашникова и зашёл в дом.
— А вот похоже и тот, кто мне нужен — сообщил Шилов умывающемуся коту и снова нажал на иконку возврата беспилотника на базу.
***
Уже через час Шилов пересёк лесок насквозь и вышел на ту самую опушку. Когда он приблизился к группе домов, то очень удивился. Заборчик оказался невысокий, и, хотя его с внешней стороны плотно окутывала колючая проволока, он не выглядел серьёзной преградой.
В результате он спокойно подошёл к ограде и посмотрел на молодую женщину, копающуюся в огороде. Рядом с ней крутились двое детей, мальчик лет десяти и девочка лет пяти.
— Бог в помощь хозяйка — сразу же поприветствовал её Шилов, дабы местная не подумали ничего плохого, увидев чужого мужика в новенькой кожанке, и с видневшимся из-за плеча прикладом ППШ.
Однако женщина на приветствие среагировала очень своеобразно. Она выхватила из кармана пистолет Макарова и прицелилась в незнакомца, а в это время дети пулей, без всякой команды бросились к дому. Одновременно из-под низенького сарайчика выскочили два огромных лохматых пса и бесшумно кинулись к забору.
Это всё произошло столь стремительно, что Шилов даже немного растерялся. Мирная идиллия с огородиком, курящимся из трубы баньки дымком, и детьми помогающими мамке, в миг превратилась в двух огромных волкодавов, несущихся к забору, который они явно способны перепрыгнуть.
Шилов не знал как поступить, но хвататься за ППШ не стал, ограничившись рукой, сжавшей рукоять ТТ. Как раз этот жест, молодая женщина не должна была увидеть.
— Трезор! Муха! Стоять! — грозно воскликнула она и оба волкодава встали как вкопанные. Затем она с подозрением посмотрела на замершего Шилова. — Ну что ж ты мил человек к забору со стороны леса подкрадываешься? Так же можно под ним и навсегда остаться — с укором проговорила симпатичная женщина и покачала головой.
— Хозяйка, да я не местный, как-то не подумал — как мог оправдался Шилов и убрал руку с ТТ.
— Ну и что же тебе «не местный» туточки надо?
— Да я так, с мужем твоим перетереть хотел, про взаимовыгодные дела — не юля ответил Шилов.
— А в чём выгода?
— Да топливо хочу прикупить у тех, кто на базе сидит. Вот нужен посредник.
— А напрямую чего не обратишься?
— Так меня ж там никто не знает, кинуть могут. А с местным посредником попроще будет.
— Ну насчёт этого ты прав, Луке чужака кинуть как два пальца обмочить. — Женщина покачала головой. — Ладно сейчас Валеру кликну пусть он с тобой о делах сам трёт — наконец согласилась она, и опустив пистолет, направилась в сторону бани.
А через десяток секунд оттуда выскочил здоровый мужик в одних трусах с автоматом Калашникова у плеча. Судя по тому как он его держал, делать он это умел.
При виде хозяина дома, Шилов сразу поднял руки вверх.
— Валера, я с миром — проговорил он и натянуто улыбнулся.
После примирительной реплики, Шилову устроили небольшой допрос, а потом осмотрев его с ног до головы, заставили вытянуть магазины из оружия. И только после этого позволили войти на территорию, через скрытую калитку.
Затем Шилов прошёл мимо двух угрюмых мужичков с охотничьими ружьями, которых скорее всего позвали дети и зашёл в крепкую деревянную хату.
Внутри его посадили за стол, и тут же сунув в руку кусок самодельного хлеба, налили тарелку наваристого борща с настоящей сметаной. Если честно такого бонуса от переговоров Шилов не ожидал и с удовольствием накинулся на домашнюю еду, которую не пробовал уже несколько дней.
Теперь ему вообще казалось, что еду приготовленную Натальей, он ел в какой-то прошлой жизни.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хозяин дома нарезал сала и присоединился к незваному гостю. Как только тарелки борща с добавкой были поглощены, Шилов развязал свой вещмешок и выставил на стол бутылку элитного коньяка, прихваченного из запасов Сивого.
Хозяйка тут же схватила бутылку и спрятала её в буфет, а вместо неё, достала три стограммовых стаканчика, и налила туда чего-то красного из большой бутыли.
Чокнувшись, Шилов выпил клюквенной настойки и занюхал рукавом новенький кожанки, обнаруженной в мешках со шмотками, хранящимися в БТРе.
— Ну так и что ты хотел? — наконец спросил хозяин.
— Да хотел прикупить солярки у тех, кто сидит на базе.
— А сколько?
— Тонну точно возьму. А если будет тара, то может и ещё одну — честно ответил Шилов.
— Пару канистр, или даже литров сто я бы смог купить у машинистов, а такое количество — это только к Луке обращаться, но он просто так не продаст.
— А почему?
— Стратегический товар — загадочно проговорил хозяин, затем вытащил портсигар и предложил Шилову самокрутную сигарету, а когда тот отказался, закурил.
Затем он, без наводящих вопросов всё сам и объяснил. Оказалось, что сразу после войны городом рулил бывший директор нефтехранилища и банда местных авторитетов, а год назад его вместе с авторитетами в одну ночь вырезали люди Лукина, бывшего начальника полиции. И теперь он строго держит всех городских в ежовых рукавицах и самолично торгует топливом с соседями.
А стратегическим товаром, он считает топливо из-за постоянных конфликтов вспыхивающих между соседями. Сев на топливную базу Лукин понял, что может продать топливо тому, кто послабее, в миг делая его сильнее.
Таким образом соседи грызлись и становились менее опасными, а сам Лука сидел и подсчитывал барыши. Был конечно у хозяина города путный заместитель, его собственный брат. Он пытался его урезонить и прекратить соседей стравливать, но Лука его не слушал.
Затем последовала череда вопросов от хозяина дома и Шилову пришлось рассказать выдуманную историю про несколько грузовиков с товаром, застрявших в тридцати километрах за лесом.
Затем Валера поведал, что работает старшим механиком, чинит тепловозы и имеет прямой выход на Луку. Но потом выяснилось, что несмотря на это он колеблется.
— Ты пойми Луке неугодного закатать под дёрн две минуты, мне с ним связываться за просто так не резон — проговорил хозяин дома, прикуривая уже третью сигарету.
— Так почему за просто так, я ж заплачу за посредничество процентов пятнадцать или двадцать — не скупясь посулил Шилов.
— А в чём заплатишь? Если теми карточками, которыми корпорации трудягам платят — так тут они не котируются. Слишком далеко ехать отоваривать, а ежели каким товаром, то можно подумать.
— А если долларами или евро? — спросил Шилов, который до сих пор не знал, как к валютам относятся после войны и сколько они реально стоят.
— Если долларами, то даже лучше будет. С ними и к Луке легче подвалить. Он их дуже любит. Давай так, даёшь мне пять тысяч, я нахожу пустые баклажки на тонну и пытаюсь договориться, а по какой цене сговорюсь это уж мои проблемы.
— Подойдёт — сразу согласился Шилов, и тут же вытащив из кармана пачку соток, принялся отсчитывать. При виде денег хозяйка всплеснула руками и кинулась закрывать занавески на окнах.
— А не боишься, что я тебя кину? — откровенно спросил хозяин.
— Нет. Ты думаешь, что я по лесу один хожу? — напустив таинственности ответил Шилов.
После этого хозяин насупился и посмотрел на жену.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Валя, прибери деньги и выйди на пару минут — сказал он таким грозным тоном, что аж Шилов прочувствовал.
— Значит ты из этих? — спросил он, когда жена прикрыла за собой дверь.
— Из каких, из этих? — переспросил Шилов, примерно понимая что Валера имеет ввиду.
— Партизаны — прошептал он.
— А какая разница?
