каждой? Я ведь тоже ничего о тебе не знаю.
— Идёт.
И мы начали эту не то игру, не то словесный танец. Перекидывали общие вопросы, типа дома, семьи и быта.
— На улице я выросла, — пробурчала Белла. — Отец с матерью были цыганами, путешествовали с бродячим цирком, или что-то вроде того. Попрошайки, в общем. Меня они к дверям одного горного монастыря подкинули. Там и выросла. Монахи там из разных мест были, и кое-кто не забыл, чем в миру занимался. Выучилась у всех понемногу. Потом ушла и скиталась по дорогам.
— Ого, — вздохнула я. — Твоя судьба интереснее моей.
— Да не скажи, — прищурилась Белла. — Ты, когда сюда попала, при тебе нож был, Лия его забрала сразу. Ножи такие только на Севере куют, у оборотней. И магия эта твоя. Мне тебя опасаться надо, а не наоборот.
— Да какая у меня магия. Так, травничаю по чуть-чуть, воду разогреть могу. По мелочи все. А попала я сюда, — тут я замолчала и замерла.
Великий Один, как я могла забыть, как попала сюда! Мы же с лисом не просто бежали, а со свадьбы! От толпы волков, которые сказали, что я девушка-оборотень!
— Белла, — быстро выдохнула я. — Что ты знаешь об обычаях оборотней? Об обрядах и легендах?
— Да не очень много, — протянула она. — А что?
— О девушках-оборотнях ты что-нибудь слышала? О том кто такие, и что делают?
— Да нет, только что они очень редки и рожают как кошки, одного за другим. Брр, — передёрнуло она плечами. — Не завидная судьба.
— Точно! Весьма, — быстро закивала я. — Так вот, я — такая девушка.
Тут Белла аж подавилась воздухом, посмотрев на меня круглыми глазами.
— Да ты брешешь! Они же одни на миллион! Как ты умудрилась поймать такое невезение?
— Норны не балуют, — усмехнулась я. — Наводит тебя это на какие-то размышления?
— Только что ты, может, и не захочешь возвращаться, — аккуратно, искоса смотря на меня, сказала Белла.
Я рассмеялась. Впервые за все время проведенное здесь, я искренне засмеялась.
— Не надейся. Пошли спать.
Длинный стол. Жарко. Гул голосов, мельтешение тени. Во главе стола выделяется крупный мужчина с длинной черной бородой. Отороченный мехом плащ, кубок в руке.
— Поздравляем вожака! Да здравствует Ольрих Чернобородый! — громыхают тени.
Мужчина выпивает, громко смеётся.
— Да здравствует вожак Рагнар Свирепый! — вдруг рычит он. — Выпьем за объединение стай!
Отец одобряет моего жениха! Они так хорошо сидят за столом!
Девушка в старомодном белом платье улыбается, опустив голову, сидя по правую руку от мужчины с бородой.
— Отец, я так рада, что смогу поспособствовать миру на наших землях, — говорит она.
— Да, дочь. Надежда на этот брак весьма велика. Так выпьем же, чтобы он был удачен! — вновь громыхает он.
Рагнар сидит с безучастным лицом.
А чего такая физиономия кислая?
Девушка начинает оборачиваться.
— Нет ничего важнее объединения и мира на нашей земле! Рагнар, нам с тобой надо будет потолковать о всяких мелочах. Пойдем, здесь шумно, — мужчины встают и уходят.
Тени продолжают мельтешить, шум висит над столом.
Через некоторое время девушка тоже встает и тихо крадется вслед за мужчинами. Ее никто не замечает.
— …и двадцать от дальних домов, — слышится обрывок разговора.
— При всем уважении, Ольрих, это слишком высокий процент. Вам и так уйдет сорок процентов прибыли с земель возле Топей.
— Так мы же теперь родственники, Рагнар! Я даю тебе будущую мать твоих щенков и хозяйку стаи, неужто ты не уступишь свекру десять процентов?
— Мы изначально договаривались на другие цифры. Мое последнее слово — десять процентов.
— Да когда мы договаривались, это сто лет назад было!
— Перед моим
