Все это великолепие напрочь отрывало крышу. Эрмитажник склонился передо мной, как перед светской дамой и пригласил на танец. Я щелкнула пальцами, и включилась музыка. Танцевальный зал Большого дворца наполнили медленные тягучие риффы бессмертной песни... Charon… Colder… Я подошла к Эрму и опустила руки ему на плечи. Он обнял меня за талию и бесцеремонно прижал к себе. Моя независимость была растерта в порошок. Но невозможно было оттолкнуть от себя этого наглого питерского БОГа. С мечтательной улыбкой на лице берущего то, что принадлежит ему... Мы закружились в танце! Музыка взрывала тишину. И хрипловатый голос вокалиста пел о том, что смысла в жизни нет. «Всё ещё остается вечная надежда на горькую войну. Сделала ли она тебя холоднее, разрушая твою жизнь во имя правосудия? Они научились повиноваться. Нарушив правила, которым я следовал, я горю во имя пустых имён. Я научусь повиноваться.»
Это был не совсем медляк. Скорее средний темп… Но мы танцевали медленный танец. Бесстыдно взламывая ритм. Несоответствие пьянило и жгло огнем. Дрожало и сбивалось сердце. Я подняла глаза на Эрма. Его губы неосознанно потянулись к моим. Я даже позабыла о том, что на мне гермошлем... И вдруг все кончилось. Откуда-то сверху метнулись черные тени, обступили со всех сторон, и холодный раструб плазмомета уперся мне в затылок. Монахи… Они нашли меня.
- Стой спокойно, долбаная сука! А то в твоем пацанчике появится столько дырок, что любое решето заржавеет от злости.
- Да он не мой пацанчик. Мне вообще на него плевать.
- Настолько плевать, что ты даже просветление кун-шу потратила, чтобы попрыгать перед ним без скафандра? Я чуть не перевозбудилась, пока за вами следила. Задница у тебя конечно блеск! Природа так несправедлива. И награждает грязных шлюх таким роскошным телом.
- Я тоже тебе очень рада, потаскуха! Слышала, тебе так и не дали двадцать первый дан? Какая жалость, я тебе засрала всю малину! Что поделаешь, родная. Аля хер, как аля хер... Или ты теперь «родной»?
- Всю жизнь я была Мартой.
- А-ха-ха… А в монастыре ты была облезлой шмарой с кличкой «По-любому Дам» и прыгала в постель ко всем подряд.
- Заткнись, кобыла! Я по крайней мере не прикидывалась мужиком, чтобы заполучить двадцать первый... Повезло тебе! И кун-шу подкачала. И священный талисман уперла.
- Дак я же фартовая, не то что ты!
- Заткнись, сучара! А то твой трахаль двух минут не проживет.
Конечно, это была подруга дней моих суровых. Печальная мулатка Марта из монастыря с Бетельгейзе. Которая поменяла пол и трахнулась со мной, чтобы свершился главный ритуал кун-шу. Она ведь думала, что я пацан! Который превратился в бабу. Секс у нас был неплохой. Я получила двадцать первый дан и сделала ноги. Прихватив с собой Борма. Не специально! Он сам увязался. Мужики ведь пристают, как банный лист. Поэтому иногда лучше взять… Чем объяснять, что он тебе не очень нужен. Так-то он угарный зверь! Мохнатый, ласковый и вечно-голодный. Но красть его я бы ни за что не стала! Я этого последнего бормонида нахрен посылала два часа, пока улепетывала из монастыря. Но он так и не отстал. Сказал, что без меня ему не жить. Ну как тут устоишь?! Вот я и забрала его с собой. Как дополнительную порцию приключений на пятую точку. А Марте двадцать первый дан так и не дали. Потому что хирурги раскололись под пытками и сказали, что я не псевдо-баба… А самая настоящая русская баба! Наглая и с ветром в голове. А значит главный ритуал не состоялся. Так и осталась Марта псевдо-мужиком. С двадцатым нетрушным даном... А кому легко?
Три монаха держали на мушке Эрма. И еще двое целились в меня. А Марта дефилировала взад и вперед, ругаясь, как гопница из каменного века. Свою «нирвану» я уже истратила. Чтоб выйти к Эрму словно сказочная фея и поразить его в самое сердце! По всему видать, моя затея удалась. Но «нирвану» я потеряла. А мулатка обо всем конечно знала. Иначе бы не сунулась сюда. Ведь шансов против мастера с двадцать первым даном при любом раскладе - ноль. Если только у тебя самого не двадцать первый! Но такие вряд ли выжили. Иначе бы меня уже давно пустили на гарнир. Оставалась еще концентрация кун-шу... Увеличение скорости боя во много раз. И замедление всего остального мира. Если постараться, можно вырубить ближайших монахов вместе с Мартой... Но у противоположной стены под окнами стояли еще человек пять в черных скафандрах. Они держали плазмометы наготове и не упустили бы случая поквитаться со мной. Ведь я же кинула систему! И украла Борма. В глубине души я надеялась, что он далеко. И наматывает световые годы на штурвал пронзающего космос корабля. Пускай хоть он поживет... Но это были лишь мечты.
В одно мгновение все изменилось. Огромное окно под потолком взорвалась тысячью сверкающих огней. Они посыпались осколками на головы монахов, а в следующий миг через окно ввалился, взламывая стену, гиперлет с хрустальным воином на борту... Борм не умер. Он просто пошел в сортир! Ближайшие к нам конвоиры среагировали рефлективно и выпустили в голову Эрма заряды плазмы. Но за долю секунды до этого я закрыла глаза… Открыла их и стала мухой. Время загустело, как безжалостный кисель. Пылающие шарики плазмы медленно выплывали из пушек и дрейфовали в направлении головы питерского БОГа. Борм размашисто в голливудски-замедленном режиме крутанул штурвал, чтобы развернуть свою посудину и заутюжить насмерть пацанов с далекого Бетельгейзе. Я рванулась к Эрмитажнику и в последний момент выбила его из-под обстрела. Сгустки плазмы пролетели мимо, врезавшись как огненные фрикадельки в удивленные лица монахов. Несколько мгновений я наблюдала за тем, как их вскипевшие мозги взрывают черепа. И как начищенный паркет и старинные миниатюры на стенах заливает кровь. А Эрмитажник в это время летел в объятия Борма. Нарушая все законы гравитации после моего пинка. Но праздновать победу было рано! Потому что Марта и еще один монах врубили концентрацию кун-шу и превратились в злобных черных мух.
Они набросились на меня как демоны! Я еле успевала отражать безумный шквал ударов и подсечек, чудом избегая дерзких выпадов, каждый из которых мог лишить меня руки, ноги или даже сердца. Мы как молнии перелетали от окна к окну. Легко перемещаясь по стенам, по потолку… Монахи наседали. Марта попыталась вырвать мне глаза. Ее перчатки с титановыми когтями оставили глубокие борозды на гермошлеме. Но я была тоже не пальцем деланная. Проскользнув мимо темнокожей стервы я вплотную подобралась к ее напарнику, провела молниеносный захват… И вот уже я сжимаю его под корень вырванную руку. Парень завопил от боли и ринулся жестоко мстить. Но преимущество было на моей стороне. Оторванная конечность - грозное оружие. Я раскрутила ее штопором и обломок плечевой кости, разбив прозрачное забрало гермошлема, как острый шип вонзился в глаз монаха. Он словно оказался в песне «Colder». В моем любимом первом куплете. Марта в это время пыталась проломить мою грудную клетку. Ловким ударом ноги я зафутболила челюсть мулатки в гребаную даль. Даром, что она была в скафандре. Марта завизжала, как свинья на скотобойне. Сучка не отрубила громкую связь, и у меня чуть не лопнули уши. Кровь лилась рекой. Отважный Борм утюжил врагов гиперлетом. Эрмитажник подобрал бесхозный бластер и метко поджаривал тех, кого хрустальный кот еще не раздавил. А мы в это время дрались под потолком. Три молнии, едва уловимые взглядом в быстроте ураганного боя. В конце концов напарник Марты отдал богу душу… Сверхзвуковой поворот головы на триста шестьдесят градусов размолол его шейные позвонки в космическую пыль. После этого парень навеки проклял день, когда решил познать все таинства кун-шу, закинул ранец за спину и отбыл в мир иной.
Еще один удар ноги отправил обессиленную Марту в коридоры Большого дворца, считать пробитые стены комнат. Долетев до библиотеки она отрубилась под горой бесценных фолиантов. Я слышала, как на нее валились стеллажи. Какое-то время они грохотали вперемешку с отчаянным матом мулатки. Потом все стихло. Ни одного живого монаха в зале не осталось. Хотя теперь он больше походил на цех по производству фарша! Мертвецы устилали паркетный пол. Сломаные кости торчали из трупов. Все кругом заливала кровь. Мы упали в гиперлет и попрощались с моим уютным домом. Борм дал газу и снежно-белая капсула корабля рванулась в небо через последнее уцелевшее окно... Оно взорвалось брызгами стекла в лучах заката. Значит снова сдохнуть не судьба. Ну ладно. Может даже… Жаль.
13.
«Привет, Смерть! У нас тут такие замесы начались, что я уже в глубоком шоке. Я всегда подозревала, что у бледно-розовых мозги набекрень. Но никогда не думала, что настолько. Ощущение такое, что они вообще с головой не дружат. А если дружат, то по большим праздникам! Ито не по всем… Восьмое марта и Новый год - стабильно, остальные - «как попрет». Ну а про людоедов я вообще молчу. Не волнуйся, они нас не съели! Хотя пытались… Но увы и ах. Увидеть седого бога на фоне миллиона звезд как видно не судьба. Мы не достойны... Да и хрен с ним. Зато живы! Все Окей конечно тот еще пророк. Такое шоу замутил - индейцы майя отдыхают.
