Дин открыл дверь в столовую и провел меня внутрь. Центр комнаты освободили, сдвинув мебель к одной из стен. Казалось, воздух здесь был свежим и чистым, словно после грозы. Окна завесили плотными шторами, видимо, от случайных свидетелей.
Хотя, какие тут могут быть свидетели? Птицы или какой-нибудь приблудившийся зверь?
Но самого света тут было предостаточно: он исходил от люстры и отражался от непонятной взвеси, что повисла в воздухе, словно искорки. И Сазар сиял не только своей улыбкой, а будто сам являлся источником света, отчего мне сложно было смотреть ему в лицо в течении долгого времени. Драконы же не выражали особой радости, расположившись по бокам от назвавшегося богом, а Элли в столовую не пошла.
— Я так рад не только присутствовать воплоти на столь особенном обряде, но и проводить его лично, — заговорил Сазар, не сводя с меня своих — или все-таки чужих? — голубых глаз.
— Не тяни время, — строго одернул его Дин.
— Да-да.
Мы стояли перед Сазаром, Дин так и не выпустил моей ладони, поэтому приподнял наши руки, кивком вновь призывая того поторопиться. Бог принял из рук Эммета тонкую золоченную веревочку. От любопытства и предвкушения чего- то невероятного мое платье засияло золотом, усиливая концентрацию света в не таком уж большом помещении.
Сазар положил веревочку на наши с Дином соединенные ладони и обвязал их дважды, снизу и вверху, а концы положил по одной на запястья так, словно те были продолжением наших рук.
— Я, Сазар, перед лицом земли и неба, скрепляю этих двоих, Дина и Рею, узами брака, и не разрушатся они до тех пор, пока не угаснет ваша любовь или ваша земная жизнь.
Кожу, где меня касалась обрядовая веревочка, защипало. Я бросила взгляд на свою руку, успев заметить, как связующая нить стала полупрозрачной и, погрузившись в плоть, исчезла. Я, будучи не готовой к такому, дернулась в попытке стряхнуть с себя непонятную вещь, что вгрызалась в мою кожу, но Дин крепко сжал пальцы, не позволяя избавиться ни от его руки, ни от не внушающей доверия веревки. Цвет платья снова окрасился темными тонами, а Сазар поспешил успокоить меня словами:
— Все хорошо, это никаким образом не причинит тебя вреда: ни сейчас, ни в будущем.
Я недовольно посмотрела на Дина, который не подумал предупредить меня об очередном сюрпризе. А у того на лице не было и тени сожаления, его моя реакция забавляла так, что он не в силах был это скрыть.
— Я бы предложил вам поцеловаться, но видимо обойдемся без этого. Объявляю вас мужем и женой! Да горит ваша любовь ярче полуденного солнца! — воскликнул Сазар и хлопнул в ладоши. — А теперь выпьем? — заискивающе поинтересовался он у Дина.
*седмица-неделя
42 Разговор с Дином
Выпить Сазару Дин так и не дал, а вот благословить все вино, которое пылилось в кладовке, заставил. А после сразу велел Эммету отправить бога туда, где ему самое место. Я потом спросила, что это за место такое, а Дин коротко ответил:
— To, где нет людей.
Драконы ушли из дома, забрав с собой Сазара. Никаких телепортаций, как обычные люди. Словно они решили прогуляться на ночь глядя. Элли хлопотала на кухне, подливая нам с Дином питье: ему вино, а мне пришлось довольствоваться яблочным соком с порошком, который должен был обнулить мой резерв после ритуала связывания.
— А разве так с ним можно? — удивилась я.
— Можно, — сказал он, а отпив немного освещенного вина, добавил: — Я его звал, чтобы он исполнил желание, а не чтобы он устроил очередной загул по борделям.
— Звал?
— Тот обряд, что проводился во дворцовом храме. Но он, как всегда, воспользовался возможностью и улизнул в мир, где никому уже не нужен.
— Ему, наверное, одиноко было.
Дин удивленно уставился на меня. Мы сидели в прибранной после обряда столовой. Здесь все вернулось в прежнее состояние, за что стоит благодарить Эммета — он в прямом смысле выжег тот воздух вместе с сияющей взвесью, что висела в нем. На что Сазар крайне негативно отреагировал, потому что он почти час старался воссоздать в этой комнате атмосферу должную для такого знаменательного события, которое люди обычно проводят в настоящем храме. Как сказал Дин: «Если мы не можем прийти в дом бога, то бог должен был прийти к нам».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я попыталась объяснить свое ощущение, которое осталось после краткого знакомства с Сазаром:
— Ну, он уже давно потерял Табиске, вот я и решила, что он… — запнулась, не находя подходящих слов.
— Да, он еще тот бабник и без женского внимания долго жить не может, — подхватил Дин. — Но, как я считаю, он должен был искать свою жену, а не гнаться за простыми вариантами, которые так и не смогут затмить ту, что ему действительно нужна.
— А может, он уже все перепробовал? Думаешь, так легко донести слова до Матери? — Дин округлил глаза, и я поспешила исправиться: — До Табиски, это мы зовем ее Матерью. Она единственная из богов, кто заступился за тех, кого… — Отвернулась, не договаривая то, что ему и так было понятно. А то еще решит, что я хочу напомнить ему его самую главную ошибку в жизни, после того как он взял в пару Арию.
— Знаешь, нам надо чаще просто так сидеть и общаться за бокалом вина, — отметил Дин отпивая из своего фужера.
— Вина? — Я деланно нюхнула ту жидкость, что предлагалось мне пить, подчеркивая кислой миной свое несогласие с его определением.
— Хорошо, — снизошел он, потянувшись за бутылкой с вином. — Допивай быстренько, — велел он и усмехнулся тому, с какой скоростью я опустошила свой бокал и протянула тот Дину, с жадностью предвкушая нечто повкуснее той бодяги, от которой меня слегка начало подташнивать.
Праздник сегодня или что? Когда я еще стану чьей-то парой? Причем, замечу, я никого к этому не принуждала. Или принуждала? Мое поведение последние дни нельзя назвать хорошим, но я порядком утомилась от ожидания скорого конца своей невеселой жизни, так зачем себя ограничивать? Гулять так гулять!
Платье запестрело яркими красками, подчеркивая мое радостное возбуждение и от того, что я наконец-то могу спокойно выпить немного вина в приятной компании, и просто поболтать о чем-то, что не касалось бы меня и подвешенной ситуации с беременностью по указке одной неугомонной паучихи. Надеюсь, она сейчас утопает в собственной желчи от того, как Дин легко и без особых раздумий связал себя не просто с другой, а с настоящим монстром.
— Я считаю себя виноватым во всей этой истории с монстрами, — разоткровенничался Дин. — Но если подумать, то на самом деле виноват во всем Сазар. Один из его жрецов предсказал, что второй сын короля Кнорина принесет много бед нашей стране. Но моя мать упорно молилась Сазару, прося у него второго ребенка. Первого у нее отобрали после рождения, чтобы обеспечить его должной защитой, а потом воспитать из него достойного наследника.
Я слушала внимательно и, затаив дыхание, сравнивала людские обычая со створговскими. У нас тоже забирают детей после рождения. Их растят всех вместе, не уделяя особого внимания кому-то, даже больше — у нас максимально быстро избавляются от слабых младенцев. Поэтому моя бабушка и не дала забрать меня в барак к новорожденным, а сама занималась уходом за мной.
— В итоге активировав тот круг в храме и озвучив в тысячный раз свое заветное желание, она позволила Сазару спуститься к нам. А он решил, что самый простой способ исполнить ее просьбу, завладеть на время телом Кнорина и провести ночь с его женой, как тому полагалось сделать давным-давно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И Кнорин позволил так просто использовать свое тело?
— Нет, Сазар пообещал ему свою защиту для его рода, вот только она у него работает через одно место, — со злостью выплюнул Дин. — Так и родился тот, кто обратил людей в монстров, а потом изгнал их в западные леса, — добавил он, ставя точку в своем рассказе.
— Выходит, Сазар твой…
— Выходит, так.
— Поэтому Ария захотела ребенка от тебя?
