И тут перед ее мысленным взором промелькнуло выражение лица мистера Доусона-младшего, замеченное ею несколько минут тому назад. Жизнь Софии станет гораздо тяжелее, если он узнает ее, Люсинду. Но поскольку он ее не узнал, хотя и видел несколько раз и здесь, и в деревне, быть может, этого никогда не случится. Маленький цветок надежды раскрылся в глубине ее души. Возможно, она действительно обеспечила себе второй шанс на счастье.
Она поставила Софию на землю и взяла ее за руку.
— Пойдем, позавтракаем. Здесь мне больше нечего делать. А вторая половина дня будет вся твоя, дорогая. Правда, же это замечательно?
Люди выстроились в длинную очередь, чтобы заплатить за вход на праздник. Рядом с Энни, которая надела свою лучшую воскресную шляпку, а оба ее мальчугана — новые костюмчики, стояла Люсинда. Без сомнения, праздник этого года войдет в анналы истории Блендона, как имевший огромный успех. Денег, собранных сегодня, хватит, чтобы починить церковную крышу и платить учителю за один или два рабочих дня в неделю. И еще этот день принес в деревню дух общности, который заставил людей, в том числе и Хьюго, подумать о своих соседях.
— Готова побожиться, — сказала Энни, вручая три пенни, улыбавшемуся церковному служителю, — в жизни не видела такого скопления народа.
На поле толпились празднично одетые деревенские жители, среди которых можно было заметить жителей соседнего городка Мейдстона. Крики разносчиков соперничали с зазываниями тех, кто старался привлечь покупателей, сидя в палатках. Неужели всего несколько месяцев назад она боялась выйти из своего лондонского особняка, потому что из-за постоянных насмешек мужа превратилась в неуклюжую дуреху?
Они прошли мимо киосков, стоявших в ряд, и вышли на середину поля.
— Объявления викария достигли цели, — сказала Люсинда, сжимая крошечную ручку Софии, — она боялась потерять девочку в толчее. Люсинда посмотрела на трехлетних близнецов Энни. Те держались ближе к материнским юбкам, глаза их были широко раскрыты. Славные ребятишки. Жаль, если этой семье придется перебраться на север в поисках работы.
София потянула ее за руку.
— Лошадка, — сказала она.
— А ты не хочешь попробовать «удачное погружение»? — спросила Люсинда, указывая на лохань для отрубей, сейчас лохань была наполнена деревянными стружками, и маленькая девочка с перевитыми лентами каштановыми кудрями глубоко засунула в стружки руки, стараясь выудить спрятанный в них приз. За ней стояла очередь взволнованных ребятишек, ждущих своей очереди. Призы были хорошие, их приготовила мисс Доусон.
Близнецы потащили Энни к жонглеру.
— Лошадка, — сказала София, выпятив нижнюю губку.
— Через минутку, милочка. Посмотри, как дядя ловит свои хорошенькие мячики. Правда, он очень ловкий?
Пока София с интересом смотрела на жонглера, Люсинда оглядывала толпу. Но не увидела никого из знакомых ни у загона, ни у палатки с элем. Потом она увидела его, Хьюго, крупного, крепкого, на голову выше окружающих. Какой он красивый, веселый, совсем не такой, каким был всего несколько недель назад, когда приехал. И все благодаря ей, Люсинда это знала.
Толпа разделилась надвое, оставив свободный проход посредине. Люсинде хотелось, чтобы он обернулся, окинул взглядом разделяющее их пространство и увидел ее. Но его внимание привлекла мисс Доусон. Она рассмеялась — наверное, тому, что он сказал, и он наклонил голову, чтобы услышать ее слова. Затем толпа снова сомкнулась. Люсинде очень хотелось прошагать по лугу, взять его под руку и объявить его своей собственностью. Но она не имеет на это права.
Она — беглая жена, которая должна держаться в тени, в лучшем случае быть любовницей. Люсинда с трудом сдержала слезы. Она должна быть благодарна судьбе. Она не станет жалеть себя. Ни теперь, ни когда-либо. Она шмыгнула носом. Порылась в ридикюле, нашла носовой платок, вытерла глаза, схватила Софию за руку и отвернулась.
— Мамочка сердится? — спросила София.
— Нет, малышка. Конечно, я не сержусь. Пойдем к Энни. — И она повела Софию к толпе, собравшейся вокруг жонглера.
Хотя Люсинда внимательно смотрела на жонглера, но видела лишь неясные очертания разноцветных шаров. Она закусила губу. Что это с ней? Она же хотела, чтобы Хьюго вернулся в общество, заинтересовался своим поместьем и соседями, а не просиживал вечера в одиночестве, играя в шахматы с самим собой. Она должна радоваться. У знатного человека есть обязанности, которые он должен выполнять, и одна из этих обязанностей — жениться и произвести на свет сына, чтобы продолжить свой род. Это ей внушали с детства. Она не должна ему мешать выполнять свой долг.
— Мамочка, — сказала София, подпрыгивая на месте, когда зрители захлопали жонглеру, и тот пустил шапку по кругу. — Лошадка. Сейчас. Пожалуйста.
Теперь Люсинда стояла перед выбором. Она не может позволить себе иметь избалованного ребенка, но нежно любимая дочка требует ее внимания.
— Вы идете, Энни? — спросила Люсинда.
— Разумеется, — ответила Энни. — Этого я ни за что не пропущу. Хочу посмотреть, как эти ребятки будут сидеть на лошади. — Близнецы прижались к матери. — Трусишки, — усмехнулась Энни.
— Миссис Грэм! Люсинда обернулась.
Рядом с ней отдувался разгоряченный парнишка, его рыжие волосы торчали из-под шапки, как спиральки.
— Я вас везде ищу. Энни удивилась.
— Что случилось, Том Дрейбет? — спросила Люсинда. — Я думала, ты помогаешь мистеру Педдлу.
— Вас требуют на стрельбище, — сказал Том. — Пошли. Там, правда, плохо.
Люсинда уставилась на него, сердце у нее упало. Ей не хотелось идти туда, где находится мисс Доусон со своими лондонскими друзьями.
— За соревнования лучников отвечает викарий.
— Так викарий и велел мне найти вас. Пожалуйста, миссис Грэм, это важно. — И обойдя какую-то женщину в шляпе, похожей на ведерко для угля, парнишка умчался.
— Боже милосердный! — сказала Энни, глядя вслед мальчишке. — Что там могло случиться? Может, какая-то леди упала в обморок? Вы знаете, как викарий полагается на вас, когда требуется помочь больному. София потянула ее за юбку.
— Да, детка. Одну минутку.
— Уж если викарий просит, вам надо пойти, — поторопила ее Энни. — Да вы не волнуйтесь. Софии будет хорошо со мной и мальчишками.
«Я не хочу, чтобы друзья Доусонов меня видели». Это непременно вызовет нежелательные вопросы. Но поскольку она уже видела всех их в церкви, она знает, что не встречалась ни с кем из них в своей прежней жизни.
— Идите, — сказала Энни. — А ты перестань дергать маму, детка. Вдруг кто-то изойдет кровью, пока вы придете туда?
