Пробираясь вперед, шаман совершенно не представлял, в каком направлении двигается, пока впереди не замаячило бледное пятно. Ворон ускорил шаг, все еще отбиваясь от рьяных мертвецов, и думая, что там, вероятно, находится выход. Однако он жестоко ошибся. Приблизившись к светящемуся объекту, шаман понял, что очень зря это сделал, но отступить уже не успел.
Лич заметил его и, одним гигантским прыжком оказавшись рядом, уставил на шамана свой изумрудный холодный взгляд.
- Ты?! - прогремел он, и в его голосе слышалась яростная ненависть. - Да как ты посмел показаться мне на глаза?!
Лич с чудовищной силой размахнулся мечом, и верный полуторник Ворона треснул, рассыпаясь прахом под этим ударом. Скелет провернул клинок в воздухе и обрушил еще один удар на Ворона. Тот, инстинктивно пытаясь как-то заслониться, поднял правую руку, и та, отрубленная почти по локоть, упала на землю. Шаман вскрикнул от резкой боли и рухнул на колени, а Гартумнакс с торжествующим смехом занес над ним свой пылающий клинок.
- Я принесу Ему твою душу! - торжествующе завопил он, и опустил на склоненную фигуру свой меч.
Но вместо податливой плоти, тот встретил внезапно возникший плотный черный кокон, образовавшийся вокруг шамана. Лич зарычал и обрушил на непредвиденную преграду череду яростных ударов, ни один из которых не достиг цели.
- А-аргх! - в бессильной ярости Гартумнакс опустил свой клинок. - Мы еще встретимся, проклятый!
Жуткая фигура поднялась в воздух, закружилась в вихре из тьмы и зеленого сияния, а потом внезапно все ужасы вокруг исчезли. Снова светило осеннее солнце, дул прохладный ветерок, и лишь груды выбеленных скелетов вокруг напоминали о произошедшем здесь.
Ворон осел на землю, тщетно пытаясь уцепиться за что-то, чтобы удержать равновесие. Дымящийся обрубок руки нестерпимо болел, а по телу распространялась тошнотворная слабость. Последним усилием он снова попытался встать, но тут же упал и, ударившись головой о камень, потерял сознание.
Глава девятнадцатая
Ричард перевернулся на другой бок, но это лишь принесло новые неудобства. Заворчав во сне, он попытался снова изменить положение своего тела, но ничего путного не добился. Досадливо поморщившись, Ричард попытался приподняться на локтях и ударился головой обо что-то твердое. Мужчина выругался, потирая ушибленное место, и удивленно огляделся. Сначала он решительно ничего не понял, но вскоре услужливая память восстановила прошедшие события, а заодно и чувство непередаваемого ужаса. Ричард снова ощутил это липкое, выворачивающее наизнанку чувство, заставившее его бежать, не жалея сил, не важно куда, просто бежать до тех пор, пока ноги сами не подкосились.
Ричард выполз из-под корней старого дерева, куда он, уже не помня себя от усталости, забился и сразу уснул. Какой-то предмет вызывал ощущение неудобства за пазухой. Музыкант нащупал небольшой прямоугольный сверток. Значит, шкатулку он как-то умудрился прихватить с собой. Мимолетно он удивился этому факту, но главные его раздумья сейчас вертелись вокруг сложившейся ситуации. Насколько он мог судить, сейчас была середина ночи, а вокруг него плотным строем возвышались деревья. Видимо, он забрался куда-то глубоко в джунгли, поддавшись непередаваемому животному ужасу. Ричарду стало немного стыдно. Действительно, глупо было так бежать... понятно от чего, но куда? Что он будет делать теперь один в незнакомой чащобе? Вопрос был серьезный, и он задумчиво потер лоб, пытаясь найти решение.
Сначала мужчина попытался оглядеться, но было довольно темно, и Ричард разобрал лишь силуэты окружавших его лесных гигантов. Нет, куда-то идти сейчас он определенно не хотел. Еще чего доброго не заметит какую-нибудь яму, или овраг, и придется умирать долгой и мучительной смертью от голода, лежа с переломанными конечностями на его злополучном дне. Кстати о голоде. Неплохо было бы чего-нибудь поесть. Да только, кроме этой проклятой шкатулки, которую он зачем-то снял с тела мертвого капитана, с собой у Ричарда ничего не было. Живот просительно заурчал, но, ввиду невыполнимости своих требований, обиженно замолк. Мужчина снова залез в небольшую уютную ямку под корнями дерева и задумчиво вытащил из-за пазухи сверток.
Он был до странности тяжел для своего размера. Ричардом овладел приступ любопытства, и он, вытащив содержимое мешочка, поставил его на землю перед собой. Это была черная шкатулка, сделанная из какого-то твердого и гладкого материала, напоминающего мрамор, без каких-либо украшений и замков. Мужчина попытался приподнять крышку, но ничего не вышло. Он взял шкатулку обеими руками, и снова попытался открыть ее, результат оказался тот же. Пошарив взглядом по округе, Ричард подхватил с земли увесистый камень, который недавно больно вдавился ему в бок, и со всего размаху ударил по предполагаемому стыку крышки шкатулки с ее основанием. На черном материале не осталось даже царапины, а рука неприятно заныла.
"Ну и ладно", - подумал Ричард и спрятал шкатулку обратно в мешочек. Живот снова напомнил о себе недовольным урчанием, и мужчина решил попытаться заснуть, пока голод не сделает это невозможным. Он устроился поудобнее и вскоре провалился в сон. Ричарду снилось, что его куда-то несут, он как будто различал тихий шепот и ощущал мерное движение. Проснулся он от неприятного чувства в затекших руках. Музыкант попытался пошевелить ими, но оказалось, что не только его руки, но и ноги плотно связаны, а сам он туго примотан к какому-то столбу.
Сон мигом улетучился, и Ричард стал судорожно озираться, насколько это позволяло скованное тело. Наступило утро, и солнце уже поднялось над горизонтом, ласково освещая небольшую поляну, покрытую мягкой травой. Посреди нее возвышался вкопанный в землю столб, к которому и был прикручен Ричард. Вокруг никого не было. Мужчина попытался подергаться, но путы были наложены крепко, и ему не удалось добиться ровным счетом ничего. Оставалось только кричать, и Ричард уже было подумывал позвать на помощь, как на поляну вышел человек. Это был невысокий мужчина с кожей необычного красноватого оттенка. Весь его наряд состоял из набедренной повязки и накидки из больших красно-черных перьев. Голову пришедшего украшал связанный и высоко поставленный пук угольно-черных волос, остальное пространство черепа было побрито налысо, а в ноздри и мочки ушей продеты какие-то костяные украшения.
Темные внимательные глаза испытующе уставились на Ричарда. Мужчина подошел ближе и заговорил на гортанном языке. Видя, что его пленник абсолютно ничего не понимает, он, чуть поморщившись, перешел на более или менее вразумительную, но ломаную речь, на котором изъяснялись пираты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
