Выходя, она заметила у самого борта два черных фургона. Рядом с первым стоял спецконсультант и не спускал с Зулы глаз. Еще один, ждавший внизу у трапа, проводил ее до машины, держась чуть в стороне.
Зулу усадили между двумя спецами на заднем сиденье (те проверили, хорошо ли закреплен ее ремень безопасности), Чонгора – на переднем, а Питера, судя по всему, отправили во второй фургон.
Соколов скомандовал, машины тронулись и выехали через ворота на внутреннюю дорогу аэропорта. Спереди пристроился черный «мерседес». Зула все ждала, когда покажется пропускной пункт, но их никто не остановил. Вскоре кортеж влился в общий поток на шоссе. Они были в Китае.
* * *
Чет как раз собирался в Элфинстон пополнить запасы на Грязный месяц межсезонья. Он подбросил Ричарда до города – до аэропорта с единственной взлетной полосой. Двухмоторный винтовой самолет уже ждал. Чет знал местный распорядок и поехал прямиком к крылу. Там он опустил окно и взялся добродушно подначивать пилота, пока Ричард доставал из кузова сумку и пропихивал ее в узкую самолетную дверь. Спустя полминуты борт уже набирал высоту. Ричард летал пару раз в месяц – он заключил постоянный договор с одной фирмой из пригорода Сиэтла; так что в его путешествии не было ничего необычного. Этим утром ему предстояло провести в воздухе меньше времени, чем некоторым сотрудникам Корпорации-9592 за рулем, стоя на понтонном мосту или в пробке из-за очередной пары «поцеловавшихся» машин.
Начало и конец маршрута проходили над сплошными горами, а середина – над обводненной низиной возле плотины Гранд-Кули. Всякий раз Ричард завороженно смотрел, как местность внезапно становится ровной и по ней идеальной сеткой – совсем как на Среднем Западе – бегут дороги. Прежде узор разрывали щербатые столовые горы, служившие границами долин, но теперь решетка асфальтовых нитей отступала лишь перед самыми неприступными местами. Единственное, чем отличались здешние квадратные угодья от таких же на Среднем Западе, – тут в центре некоторых полей зеленели круги – признаки системы круговой ирригации.
Каждый раз, глядя на эти дороги, Ричард думал о Чете. Тот тоже вырос в городке на Среднем Западе в восточной, аккуратно разлинованной части Южной Дакоты. Вместе с приятелями юный Чет сколотил нечто вроде банды байкеров. Они гоняли на самодельных драндулетах с движками от газонокосилок, потом доросли до внедорожных и, наконец, до самых настоящих мотоциклов. Мироздание не желало снабжать Чета средствами, которых хватало бы на содержание и прокачку мотопарка, и он взялся толкать травку в окрестных городках. В ту пору такой бизнес казался жутким и опасным, хотя в нынешнюю метамфетаминовую эпоху выглядел безвреднее торговли газировкой. Чет намотал бессчетное число миль, разъезжая по второстепенным дорогам, предпочитая их основным трассам, поскольку и машин, и полиции в полях встречалось меньше.
Как-то раз в семьдесят седьмом году Чет, провернув удачное дельце в Пайпстоуне, штат Миннесота, катил на юг. Стояла теплая летняя ночь, мерцали звезды, светила луна. Он откинулся на пассажирскую спинку, подставил ветру патлатую голову и крутанул ручку газа. А очнулся в феврале в одном из стационаров Миннеаполиса. Трудотерапевты постепенно растолковали Чету, что его нашла фермерская собака посреди кукурузного поля, а ночную поездку, по-видимому, прервал поворот – дорога внезапно вильнула к западу. Он не успел среагировать и полетел прямиком в посадки на скорости миль девяносто в час. Кукуруза (в то время года футов в восемь высотой) обеспечила ему относительно мягкое падение – Чет отделался на удивление немногочисленными травмами. Длинные, жесткие, волокнистые стебли разлетались в щепки – от них его спасла кожаная одежда. К несчастью, Чет ехал без шлема – одна из щепок прошла сквозь левую ноздрю и впилась в мозг.
Восстановление шло долго. Большинство мозговых функций вернулось, так же как и умственные способности, если не относить к таковым навыки общения и осмотрительность. Чет решил дознаться, почему дотошные мастера теодолитов, которые сто лет назад прокладывали эти дороги и скрупулезно придерживались решетчатой схемы, вдруг ни с того ни с сего порой вставляли в нее повороты. Рассматривая карты, он выяснил: изгибы встречались лишь в направлении север – юг; на дорогах с запада на восток их не было.
Разумеется, все объяснялось сферической формой Земли, покрыть которую равными квадратами невозможно; довольно большой участок – да, но рано или поздно понадобится внести поправку, сдвинуть один ряд к западу либо к востоку.
На дворе стояли семидесятые, и Чет, который оставил школу из-за травмы головы, не мог не ощутить фундаментальности своего открытия. Также неизбежно он пришел к выводу, что ошибка, совершенная им той лунной ночью, была посланием свыше и предупреждением: из-за своей сомнительной и монотонной пушерской работенки он упускает вещи более серьезного, космического плана.
Чет двинулся на запад, как поступали в то время многие американцы, искавшие «космического». Не доехав пары сотен миль до Тихоокеанского побережья, он встретил группу байкеров, сотрудничавшую с пешим контрабандистом Ричардом. Чета признали своего рода шаманом. Он стал верховным жрецом отколовшейся группы, которая, желая обособиться от основной калифорнийской компании, назвалась Паладинами Септентриона. Паладины перебрались на север и осели в южной части Британской Колумбии. Чет снова едва не погиб в аварии, чем лишь усилил свою мистическую славу.
Вскоре после его выписки из больницы Паладины Септентриона взялись за проект, целью которого было, как сказал Чет, стать настоящими мужчинами.
Когда этот замысел донесли до Ричарда (случайно, в баре, посреди разговора на вроде бы отвлеченные темы), благоговейный трепет и обыкновенный ужас принялись сражаться за первенство в той части его мозга, которая досталась человеку от млекопитающих. Включились и рептильные рефлексы: Ричард быстро прикинул все традиционные (и не очень) пути бегства из бара, кожа покрылась потом, пульс взлетел до частоты, от которой зашкалило бы радары канадской дорожной полиции. Слишком хорошо знакомый с этими парнями в их домужественную эпоху, Ричард боялся представить, что же будет теперь. Однако через несколько минут несвязных обсуждений прояснилось: Чет имел в виду «остаться настоящими мужчинами», снизив при этом число жертв своей мужественности. Сместившиеся акценты совпали к тому же с принципами выживания: с браком и рождением детей. Паладины избавились почти от всего огнестрельного оружия и, воспользовавшись законами Канады, где на удивление терпимо относились к мечам, стали разъезжать по местным дорогам с притороченными за спиной пятифутовыми шотландскими двуручными клейморами. Они устраивали на лесных полянах потешные поединки и бои, участвовали в исторических фестивалях, где поднимали кубки вместе со своими новообретенными братьями по духу из Общества творческого анахронизма. Рокочущие колонны байкеров-меченосцев гармонично влились в пейзаж юга Британской Колумбии – той части света, что гордилась своей эксцентричностью. Дети, едва различимые за тонированными стеклами и солнцезащитными шторками семейных фургонов, показывали на них пальцами и радостно махали руками. Паладины Септентриона стали героями местных телесюжетов об умилительных и неординарных событиях и бросили нарушать законы.
