Я повернулся и направился к вездеходу.
ГЛАВА 8
Мы осторожно двинулись вперед, оставив побоище позади.
Километров через двадцать прямо посреди дороги валялся раздавленный в лепешку байк. Обгоревший остов другого слабо курился в кювете. Я сбавил скорость, присмотрелся. На асфальте желтели россыпи стреляных гильз, но тел я нигде не заметил. Похоже, комодовцы столкнулись с Байкерами. И не стали с ними рассусоливать. Похоже, они вообще ни с кем не намерены рассусоливать на пути к своей цели. И, кажется, у них еще остались серьезная техника и вооружение. Видимо, после молниеносной стычки Байкеры поняли, что враг им не по зубам, и унеслись, как это у них заведено, забрав трупы. Трупы своих они после драки не бросают… Черт! Байкеры! Их только не хватало! Мало предсказуемая публика. Особенно если учесть, что кое-кого из них мне довелось отправить в лучший мир. Остается уповать на то, что это другая группировка. Но по – любому лишние они в нашем раскладе.
Смеркалось. Я объявил привал, но выходить из вездехода никому не разрешил, хоть вряд ли стоило опасаться нового нападения. Наши противники потеряли танк и немало людей, им не до драки. Они наверняка рассчитывают, что мы повернем назад. Расчет верный, по здравом размышлении нам только это и оставалось. Но мы не повернули. А значит, и далее делать вид, что мы на прогулке, не получится.
Я уединился в кабине и принялся думать. Существовал способ их остановить.
Временами до меня доходил «сигнал» Коня. Конь был пока жив. Но, возможно, это ненадолго. Я догадывался, что Конь угодил как кур в ощип с этой поездкой. Он надеялся честно подзаработать, а влип в разбойничий набег. Конь не разбойник, и у него не могли не возникнуть проблемы с попутчиками. Я представления не имел, как его спасти. Он был помехой моим намерениям. И надежным маячком.
Сейчас они где-то у той дальней сопки, что на закате голубым горбом вырисовалась на горизонте. Там они остановятся на ночлег. Если рискнуть и двинуть по трассе ночью… Можно, конечно, вдребезги разбить ходовую, застрять в какой-нибудь промоине, образовавшейся после дождей, или просто опрокинуться с насыпи. Но я прежде ездил по этим дорогам и днем, и ночью. Пока со мной была колонна, я осторожничал. Теперь колонны нет. Часа через четыре, если повезет, мы достигнем сопки. В обход ее идет бывший лесовозный зимник. Сейчас, конечно, от него мало что осталось, одни молодые заросли. Но для нашего вездехода они не преграда. По зимнику можно обогнуть сопку и выскочить впереди противника. Там протекает речка. Не так чтобы большая, но по осени достаточно полноводная. Через нее – мост. Исаевский сапер погиб, но я и сам способен установить простую мину. Когда они въедут на мост – там, в реке, мы их и похороним. Впрочем, одной миной, конечно, не обойдешься…
Снаружи вдруг донесся сдавленный вопль. Я сорвался с места и кинулся в салон. Один из люков оказался распахнут, возле него с автоматом на изготовку застыл напарник Ольги. Сама она топталась рядом. Второго ее коллеги я не
увидел.
Опережая мой вопрос, Ольга сказала:
– Он вышел размяться.
– Размяться?! – рявкнул я. – Вы хоть соображаете, где находитесь?! Самостоятельные!
Я выдернул из стенного зажима фонарь и, высунув его в люк, посветил вокруг. Еще не до конца стемнело, на фоне черной стены придорожного леса отчетливо проступил силуэт стоящего на четвереньках человека. Он сдавленно бранился. Это, пожалуй, первые членораздельные звуки, которые я от него услышал за всю дорогу.
Я спрыгнул на землю, за мной последовала Ольга. Остальным я велел оставаться в машине и держать оружие наготове.
Мы подошли. Человек повалился на бок, царапая ногтями лодыжку. Штанина задралась. На нем были высокие военные башмаки на шнуровке. А выше на коже краснело и на глазах вздувалось опухолью пятно, сочившееся струйкой крови.
– Что с тобой? – Голос Ольги прозвучал сердито.
– Н-не з-знаю, – просипел пострадавший. – Два шага сделал от дороги, а тут в ногу что-то ужалило.
Я склонился и осмотрел рану. Ясно, догулялся.
– Кусачая травка его цапнула, – вдруг раздался откуда-то сбоку, из сгустившегося мрака голос, показавшийся мне знакомым.
Я медленно выпрямился. Торопливость сейчас ни к чему. В торопливого могут и пальнуть."
– Кто это? – как можно спокойнее спросил я.
– А ты кто? От друзей отстал?
Я наконец узнал этот голос и слегка успокоился.
– Эй, в вездеходе, – громко сказал я. – Все в порядке. Это свои.
Краем глаза я заметил, что в боковой люк вперед всех высунулся Профессор, державший автомат неумело, как палку. Стрелок еще выискался! Я повторил:
– Спокойно. Убрать оружие.
– Это кто же ты такой свой? – осведомился голос из темноты. Я чувствовал, что там рассредоточились человек десять – двенадцать, вооруженные и злые.
– Привет, Харлей,- сказал я.- Не узнаешь?
Со всех сторон вспыхнули и замелькали огни фонарей, зашарили вокруг, яркий луч уперся мне в лицо.
Из этого электрического мелькания вырисовалась рослая фигура, вся в коже, с глухим мотоциклетным шлемом в одной руке и ружейным обрезом в другой. Из-за плеча у нее торчал ствол «Сайги».
– Никак Серый! – удивилась фигура.
– Он самый, Хар, он самый, – подтвердил я.
– И чего же ты тут делаешь… на таком дредноуте? Друзей догоняешь?
– Ты, случайно, на дороге горелые машины, танк и бэтээр не видел?
– Не видел. Мы с другой стороны ехали. Но крутая пальба доносилась. Дым большой заметили. И что?
– Это мы так подружились. Я не только технику, я много людей потерял.
– Хочешь сказать, вы не одна шайка?
– Ты когда-нибудь видел, чтобы я с бандюками в одной упряжке бегал?
Харлей поразмыслил.
– Да вроде нет, не видел.
Тут в освещенном люке вездехода он заметил Профессора. У Байкера оказалась цепкая память.
– А этот дядя что тут делает? Добычу с тобой промышляет?
– Это тебе не дядя, а господин Профессор. Он главный спец научной экспедиции.
Харлей хохотнул.
– Ну я тогда, значит, президент республики Парагвай. А мы, когда его маленько в городе погоняли, думали, он чмо. Если бы ты со своими запчастями не влез, мы б его здорово погоняли. Скучновато, знаешь, бывает.
– Да, в Зоне развлечений мало, – согласился я.- Если не считать стрельбы и всякой нечисти. Только, похоже, тебе сейчас скучать не приходится. Я две твои тарахтелки на дороге видел. Всмятку. Люди-то целы?
– Ага, щас! – Харлей набычился. – Мы себе едем, никого не трогаем.
– Починяете примусы, – вставил я.- Пушистые такие.
– Что?… А, ну да, – усмехнулся Харлей.- Вроде того. Вдруг навстречу две бээмпэ и грузовик весь в броне. Отовсюду стволы торчат. Мы к обочинам, дорогу чтобы уступить, а они как шарахнут залпом. Я думал, вы с ними, просто отстали.
– Теперь не думаешь?
– Теперь – непохоже.
Со всех сторон к нам подходили Байкеры в своей кожаной униформе.
– Этого пристрели, – посоветовал Харлей, указав на скорчившегося на земле человека. – Тут травка есть такая, кусачая. Не как Хищные Деревья, ни на кого не охотится, растет как положено. Но у нее стебель с жалом. А в жале яд. Если ее не трогать, она никого не тронет. А если наступить, она даже через сапог может уязвить. После этого все, сливай воду.
Я и без Харлея знал про Кусачую Траву. Попутчику нашему точно пришел конец. Его с головы до ног скрутило судорогой. В Зоне такие судороги сами собой не проходят и лекарств от них, считай, нет. Я поморщился. Это Муштай мог своих телохранителей хладнокровно прикончить из сострадания. У меня на такое рука не поднималась.
Я не заметил, как Ольга оказалась рядом. Она шепнула:
– Я позабочусь.
Выручила, нечего сказать. Полезная женщина во всех отношениях. Но вслух я ничего не сказал.
Второй ее спутник уже принес сумку, из которой Ольга извлекла шприц. Дальше я смотреть не стал.
– Так что, говоришь, за экспедиция? – осведомился Харлей.
– Пойдем, потолкуем. – Я махнул рукой в сторону вездехода.
…Мы с предводителем Байкеров уединились в кабине, прочие остались в салоне, куда набились и несколько мотоциклистов. Мне это не понравилось, Харлей заметил и успокаивающе прикоснулся к моему локтю. Я достал флягу со спиртом и две кружки, вскрыл штык-ножом банку консервов. Харлей охотно принял угощение.
– За хороших парней?
Я кивнул. Мы звякнули сдвинутыми кружками.
…Через четверть часа нашей беседы, в ходе которой я рассказал то, что считал нужным рассказать, Харлей принялся скрести ногтями щетину у себя на подбородке.
– Фигня какая-то, – наконец изрек обер-Байкер. – Чего этот Эпицентр исследовать? Что вы можете?
– Когда-то и с чего-то надо начинать.
– Ну начинайте, мне без разницы. А вот насчет Урок, что вас покрошили…
