– Кончилась служба, товарищ полковник,- примирительно произнес я.
– Смотря для кого. Военнослужащий должен оставаться военнослужащим. Офицерское удостоверение есть?
Офицерское удостоверение у меня валялось в кабине, в специально оборудованном тайнике, где я прятал особо ценные предметы. Зачем я его возил с собой, я и сам не знал. Быть может, чтобы вконец не одичать. Но, выходит, теперь могло пригодиться.
– В машине, товарищ полковник.
– Так принесите и предъявите!
Я исполнил команду, снова окунувшись в грязищу по пояс. Полковник изучил мою книжицу не хуже «смершевцев» из популярного некогда романа про войну. Потом вернул мне.
– Чем теперь занимаешься, майор? Я пожал плечами:
– Перевожу грузы. Полковник скривился:
– С вокзала на склад и обратно?! Ездок ты теперь, вот ты кто. Криминальный элемент.
– Никак нет, – соврал я. – С криминалом дела не имею.
– А с кем же ты дело имеешь, если, кроме криминала, никого не осталось?
Я сослался на Работяг. Полковник о них, оказывается, был осведомлен и несколько смягчился.
– Что везешь?
– Барахло разное по заказам. Можете проверить. (О том, что у меня в другом тайнике, в кузове, я ему не сказал. Черт его знает, что этот чудак выкинет.)
Полковник кивнул бойцу, и тот беспрекословно отправился в болото. Бронированная будка кузова была не заперта. Боец нырнул в нее, покопался и погромыхал там, потом объявился вновь и сделал знак командиру, мол, все в порядке.
…Они выволокли своим «танком» мою машину из грязи.
– Ты метров сто проскочил, – объяснил Полковник. – Там поворот и объезд. Первый раз здесь?
– Так точно.
– Ладно. Считай себя мобилизованным. Сейчас поедем, следуй за нами. На месте все оформим.
– Что оформим? – не понял я.
– Службу твою… гражданин дезертир!
Я окончательно уяснил, что имею дело с ненормальным. Послать его подальше под дулом их пушечки я не мог. Значит, следовало искать иной выход.
– Товарищ полковник, я из другого рода войск, – возразил я. – Можно сказать, вообще не войсковик, а сотрудник спецслужбы.
– Ничего, – перебил полковник. – Сейчас все войсковики. А будешь отлынивать, расстреляю – по законам военного времени!
Я хотел спросить, с кем у нас война, но предусмотрительно промолчал.
Полковник, наблюдая с моей стороны полное отсутствие служебного рвения, велел бойцам взять мой грузовик на буксир, опасаясь, видимо, что по дороге я могу улизнуть. Он правильно опасался, именно так я и хотел поступить.
У меня крутился на языке главный аргумент, но я решил его попридержать. Может не сработать в данных обстоятельствах.
Как выяснилось, Полковник совершал объезд и проверку своих постов. Обогнув стороной болотину, наш тандем покатил по просеке вдоль многорядной «колючки». Раза три мы останавливались у караульных вышек. Навстречу спускались часовые, взяв под козырек, докладывали командиру. Часовые были довольно потрепанные, и не очень чистые, обмундирование их порядком износилось. Но устав они исполняли буква в букву. От этого дурацкого дежавю мне стало как-то не по себе. Ведь сдуру забреет, черт безмозглый! Потом-то я, конечно, сбегу. А вот грузовик можно потерять. После ищи новый, исправный, оборудуй, шамань…
Во время следующей остановки Полковник сошел на землю со своей бээмпэ. К нему спустился с вышки очередной потрепанный боец, отдал честь и затараторил доклад.
Полковник не стал пересаживать меня из моего грузовика к себе под броню. С привязи я никуда не денусь, а без машины, как он справедливо полагал, не побегу. А если и побегу, его ребята меня догонят. Не исключено, что пулей. Так что, пока Полковник отчитывал за что-то подчиненного, я скучал в своей кабине и глазел по сторонам.
Вдоль просеки стояла стена непролазного леса. До Чумы его здесь не рубили, должно быть, запретная зона, после Чумы – тем более. Величественные деревья, какие не часто увидишь даже вдалеке от населенных пунктов, переплетались кронами, шелестели густой листвой под налетавшим ветерком. Ветер покачивал мощные ветви.
Потом он стих, и я заметил, что одна из ветвей качнулась как бы сама собой. По опыту «горячих точек», я знал, отчего могут качаться ветви сами по себе, без видимой причины. А горячее, чем в Зоне, трудно себе представить.
Не знаю, почему я поступил именно так. Быть может, потому, что в Чокнутом Полковнике, кроме сумасшествия и прямолинейного дубизма, чувствовалось что-то еще. Честность, я бы сказал. Верность присяге и воинскому долгу – даже за рамками здравого смысла. Когда я еще взаправду служил, далеко не все господа офицеры могли похвастаться этими качествами. А после Чумы те, кто выжил, – тем более.
Я выпрыгнул из своей кабины и бегом направился к разговаривающим. У меня оставались считанные секунды. Приблизившись вплотную, я тихо произнес: «Снайпер справа». Но Полковник не успел среагировать. Мое появление ускорило события. Я схватил полковника в охапку и повалил на землю. В ту же секунду пуля взметнула фонтанчик земли рядом с нами. И никакого грохота. У снайпера был глушак.
– Ложись! – рявкнул Полковник. Но солдат опоздал. Вторая пуля угодила ему в бедро, он охнул и осел на землю.
Возле болота у меня отобрали все оружие. Так что теперь я оказался с пустыми руками. У самого Полковника болтался на поясе «Макаров». Так что он, в сущности, тоже был безоружен.
До машин мы добежать не успеем. А в бээмпэ наверняка не поняли, откуда ведется огонь. На их подмогу рассчитывать не приходилось. Снайпер, похоже, хреновый, но мы были как на ладони. Ему ничего не стоило перещелкать нас как куропаток, побежим мы или останемся лежать. Ни бегать, ни лежать смысла не имело.
Я вскочил, сорвал с плеча раненого солдата его АК-47 за миг до того, как следующая пуля угодила ему в грудь. Солдат откинулся навзничь, а я припал на колено и всадил две короткие очереди туда, где, по моему предположению, прятался снайпер. Пару секунд ничего не происходило. Потом крона дерева затрещала, ветви заходили ходуном, и на землю грузно обрушилось человеческое тело.
До экипажа бээмпэ наконец дошло. Башенка развернулась, раздался грохот, ствол пушки плюнул огнем, и одно из деревьев взорвалось щепой и тучей сорванной листвы. Второй снаряд ушел далеко в заросли и разорвался там.
– Прекратить огонь, – проорал Полковник. Мы выждали несколько минут, но все было тихо.
В сопровождении двух бойцов, ощетинившихся автоматными стволами, мы с Полковником подошли к телу снайпера. Это был молодой парень в такой же полевой форме, только без погон и знаков различия. Рядом валялась старая снайперская винтовка с допотопной оптикой. Глушак на ней был самодельный.
– Мой бывший, – сказал Полковник. – Дезертир. Не удалось расстрелять вовремя. Дезертиры далеко не ушли, куда им идти?! Засели в пустой деревне. Мы провели рейды, кого-то ранили, но они разбежались. Они уже в меня стреляли, из кустов, прямо у проходной. Но не попали. А теперь опять. Он, – Полковник кивнул на труп, – никакой не снайпер. Имел неплохие показатели по стрельбе. Но сволочь из сволочей. Людей мне баламутил. А ты, майор, молодец. Как заметил?
Я скромно пожал плечами.
– Да, спецслужба, – уважительно молвил Полковник. Я понял, что фортуна преподнесла мне подарок и настал удобный момент.
Я фамильярно взял Полковника под локоть и отвел в сторону. Он поморщился, но возражать не стал.
– Послушайте, – сказал я. – Не имею права разглашать, но вы поставили меня в безвыходное положение. И себя далеко не в лучшее.
– Ты о чем?
– Как вы убедились, я сотрудник спецслужбы. Действую в Зоне под видом Ездока. Но выполняю особое задание. Какое и чье, сами понимаете, разглашать не имею права. Я и так допускаю сейчас грубейшее нарушение конспирации. Поэтому прошу меня не задерживать и своими необдуманными действиями не препятствовать выполнению задачи государственной важности.
– Под видом Ездока, значит… – сказал Полковник. – А как ты в Зоне оказался?
– Я выжил после Чумы. Со мной связалось мое начальство. Дальнейшее, надеюсь, понятно.
– Что с семьей?
– Нет больше семьи, – нехотя ответил я.
– Вот и у меня тоже, – вздохнул Полковник. – Жизнью я особо не дорожу. Но что спас – благодарен. Кто-то же должен долг исполнять.
Он подозвал одного из бойцов, велел отцепить мой грузовик и вернуть оружие. Потом предложил:
– Поедем в часть. Не бойся, не арестую. Водки выпьем. За счастливое спасение.
Я не стал отказываться.
…К КПП части мы тогда подъехали не через лес, как с Харлеем (чтобы побыстрее), а по вполне приличной бетонке, которая вела от трассы к трем небольшим голым сопкам. На сопках ничего не росло, кроме травы. За этим придирчиво следили. Потому что сопки те были насыпаны людьми, а в их недрах с давних времен таились колоссальные склады оружия, боеприпасов и разного снаряжения. Истинные размеры этих хранилищ и объем запасов знал теперь, наверно, только Полковник.
