Прохор, приведший себя в порядок в коридорах дворца, поправился еще раз и кивнул мне головой, мол, чего встал? Я вздохнул и зашел в кабинет императора, остальные двинулись следом.
К моему немалому удивлению, помимо самого царственного деда, его брата, деда Владимира, моего отца, дядьки Николая и бабки, за столом сидел князь Дашков, который при моем появлении с достоинством встал и поклонился.
— Ваше императорское величество, заключенный Романов по вашему приказанию прибыл! — хмыкнул я и заметил краем глаза, как уже дед Михаил вместе с Прохором и Иваном застыли в поклоне. — Статью не скажу, сам не в курсе.
На лице хозяина кабинета не отразилось никаких эмоций, он только сказал:
— Проходите. — И добавил: — Не будем задерживать Фрола Федоровича, который уже принес мне свои извинения. Князь…
Дашков сделал пару шагов, поклонился и начал:
— Ваше императорское высочество… Алексей Александрович… Как и обещал, приношу свои искренние извинения за тот досадный инцидент… Вы сами должны понимать… обстоятельства… Их императорское величества предоставили мне полную информацию… — он глянул на сестру. — Не держите зла, ваше императорское высочество…
Вот что за фигня? Дашков сбил мне весь боевой настрой на предстоящую беседу!
— Фрол Федорович, все нормально, — натянул я улыбку. — Нас с вами просто подставили. Извинения приняты, зла не держу. — И протянул ему руку, которую князь с видимым облегчением пожал.
— Вот и славно! — хлопнул ладонью по столу император. — Очень рад, что все разрешилось ко всеобщему удовлетворению. Фрол Федорович, больше не задерживаю, привет семье!
Когда за Дашковым закрылась дверь, я не удержался от очередного демарша: ни на кого не обращая внимания, подошел к столу, взял графин с водой, снял крышку и принялся прямо из горлышка шумно пить, проливая воду на подбородок и куртку. Потом, с трудом отдышавшись, поставил графин обратно на стол, утерся рукавом и сказал царственному деду:
— Уверен, Прохор тоже хочет пить. Ему здорово досталось.
Император спокойно кивнул и указал воспитателю на другой графин, стоящий на журнальном столике. Пока благодарный Прохор наливал воду себе в стакан, царственный дед поинтересовался:
— Иван?..
— Спасибо, государь, но позже.
— Хорошо. Присаживайтесь. Иван, что там у вас произошло?
— Нападение колдуна, государь. Нападавший уничтожен.
— Колдун был один?
— Да, государь.
— Похоже, это был батюшка Вострецов. — Император повернулся к цесаревичу. — За семью мстил. Пафнутьев ничего еще не писал? Ладно, будем надеяться, что личность нападавшего скоро установят. А теперь для Алексея и Михаила Николаевича я расскажу, что же на самом деле у нас тут творится.
По мере рассказа челюсть отвисала не у меня одного — дед Михаил, судя по выражению лица, обалдевал тоже.
— Как-то так… — закончил другой мой дед. — Вопросы, Алексей?
— Значит, вы меня в Бутырку, защищая, упекли? — усмехнулся я. — И только? Что-то верится с трудом…
— Защищая, — кивнул император. — И только. Зачем же еще? Помнишь, к тебе бабушка в первый день твоего… заключения приходила?
— Такое забудешь! — я покосился на Кузьмина.
— Так вот, — продолжил дед, — она лично убедилась, что ты к нападению на особняк Дашковых не имеешь никакого отношения. Иван умеет допрашивать так, что правду не скроешь.
— А я-то подумал, что бабушка просто поглумиться наведалась, а она приятное с полезным совмещала… — ухмыльнулся я.
— Государь, — влез в разговор князь Пожарский, озабоченность которого легко читалась на лице, — ты меня извини, конечно, но я одного понять не могу… Если эти церковные колдуны так сильны, почему они Лешку сами не грохнули? Да и это сегодняшнее нападение… Вострецова, если не ошибаюсь? Почему они все вместе не напали?
— Церковь, Миша, — покивал головой император. — В ней сила колдунов и одновременно слабость. Если станет точно известно, что это Тагильцев со своей командой Алексея умертвили, Церковь первая же от них и отвернется. И кому они потом будут нужны, да еще и с семьями на руках? А сейчас они вроде как свои, хоть и в бегах.
— А Вострецов?
— Одиночка. Крыша поехала от горя, вот и мстил за погибшую семью, — чуть улыбнулся император. — Его можно понять, хоть и не с христианской точки зрения. И даже после этого нападения у нас связаны руки, в открытую воевать с церковными колдунами нельзя, придется соблюдать джентельменское соглашение со Святославом.
— Государь… — мы все повернулись в сторону дверей, в которых стоял адъютант. — Это может быть важным. — Он с папкой прошел к императору и открыл ее. — Это сообщение от анонимного источника поступило в канцелярию по электронке, а они сразу перенаправили мне. Источник устанавливается.
— Спасибо, Толя, можешь быть свободен, — кивнул дед, вчитываясь в распечатку.
Потом он передал листок отцу, который и зачитал его вслух:
— Приносим искренние извинения за глупую выходку нашего брата. Вместо подписи две буквы, М и Т. Видимо, Мефодий Тагильцев.
— Да они издеваются, Коля! — вскочил дед Михаил. — Так и будете просто терпеть подобное?
— Сядь, Миша, — приказным тоном сказал император, а когда Пожарский пустился обратно в кресло, продолжил: — Этим письмом господин Тагильцев показывает, что нисколько нас не боится. Что ж, запомним и учтем этот факт на будущее. А теперь перейдем к делам житейским. Алексей, в Кремль жить переедешь, пока все не устаканится?
— Нет, — помотал я головой.
— Как и предполагалось, — кивнул дед. — Тогда поступим следующим образом. Иван, поселишься в особняке внука на постоянной основе, от Алексея Александровича чтоб не отходил, везде с ним теперь будешь передвигаться: и на учебу, и по другим делам.
— Да, государь.
— Идем дальше. Михаил Николаевич, как ты отнесешься к тому, чтобы тоже временно пожить у внука в особняке?
— С большим моим удовольствием, государь.
— Отлично. — Император посмотрел на нас с Прохором и Иваном. — А вы будете полностью подчиняться князю Пожарскому, как и дворцовые. Ясно?
Воспитатель с колдуном вскочили и рявкнули:
— Да, государь!
Я же поморщился:
— Ясно. А из особняка выходить-то можно? А то волкодавы неправленные в Ясенево сидят… Да и в университет на учебу ездить надо.
— Можно. Но только в сопровождении Кузьмина и охраны. Еще вопросы?
— Пафнутьева с Вяземской… — осклабился я. — Ваше императорское величество, проявите благородство, не делайте девушек заложницами наших с вами непростых взаимоотношений.
Дед меня несколько секунд разглядывал, а потом сказал:
— Я подумаю, что можно сделать. И еще, Алексей, завтра тебе надо в любом случае поехать на учебу, продемонстрируешь таким образом обществу, что у тебя все нормально. Сделаешь?
— Сделаю, — кивнул я. — А после учебы поеду в Ясенево.
— Договорились. Можешь даже в пятницу на встречу света сходить. На этом предлагаю закончить сегодняшний разговор. А вам троим, — он смотрел на нас с Прохором и Иваном, — рекомендую по приезде в особняк сходить в баню, а то тюрьмой насквозь провоняли.
* * *
Когда за внуком, князем Пожарским, Белобородовым, Кузьминым и цесаревичем, поехавшим с ними, закрылась дверь, император переглянулся с женой:
— Вроде нормально прошло.
— Согласна, — кивнула та. — Алексей даже дерзил в меру.
— А если учесть доклады Кузьмина о том, что парнишка продолжает расти, все прошло просто отлично, — задумчиво протянул император.
— Коля, может, все же ушлем Алексея на Дальний Восток, к Саше под крылышко, пока все с этими колдунами не уляжется? — бросил Владимир Николаевич.
— А смысл? — пожал плечами император. — Они его и там при желании достанут. А здесь столица, особо не разгуляешься. Да и концентрация спецслужб позволяет чувствовать хоть какую-то уверенность в своей безопасности. Ты своего Орлова на колдунов сориентировал?
— Аккуратно, как и договаривались. По ориентировкам они проходят как особо опасные бывшие военные, при обнаружении которых в прямое столкновение не вступать, а тут же сообщать в канцелярию. То же самое и с жандармами. Маша, — великий князь смотрел на сноху, — ты слухи в свете, касающиеся Тагильцева с командой, пустила?
