– Ой, как жалко бедных людей! – горестно вздохнула она, когда мимо ментов промчались две толстые аборигенки. – Посмотрите, как их страшно покусали. Вон у той женщины даже глаза сильно заплыли, и она стала на поросеночка похожа.
– Ах-х-х… – зарычал Моисей в ответ на эти слова.
– Свинья ты бессовестная! – укоризненно перевел Аарон. – Нет бы пожалеть своих бедных и несчастных братьев, которые вынуждены день и ночь трудиться только за продпаек, не имея даже возможности служить своему богу, а ты над этими эксплуататоршами вздыхаешь! А у нее, между прочим, глаза не от укусов заплыли, а от избытков жира, которые ей принесла сладкая жизнь, построенная на рабском труде наших соплеменников. Поняла, дурында? – пристыженная Рахиль тут же заревела.
– А ну-ка заткнись сейчас же! – рявкнул на него Рабинович, прижимая девицу к себе.
– Будет в следующий раз думать, прежде чем что-нибудь сказать, – буркнул в ответ Аарон и тут же заткнулся, нарвавшись на Сенин гневный взгляд. – Все, молчу! Больше не скажу ни слова.
Таким образом, желающих вести дискуссии на ходу ни одного не осталось. Молча и сосредоточенно, словно партизаны в глубоком рейде по тылам врага, борцы за свободу еврейского народа добрались до своего постоялого двора. Там царил тот же самый погром, что и в любом другом месте Мемфиса. Половина ставней на окнах были плотно прикрыты, другие, напротив, настежь распахнуты. Во дворе валялись какие-то вещи, а внутри здания и вовсе все было перевернуто вверх ногами.
В первую очередь внутрь запустили Горыныча. Точнее, не его самого, а лишь одну Ахтармерзову голову. Голова дохнула внутрь кишечным газом, мгновенно уничтожив всех кровососов и шершавым языком слизнув их с пола трактира вместе с парочкой скамеек, столом и тремя кувшинами, а потом выбралась обратно на улицу. Все остальные члены команды тут же бросились внутрь и принялись заделывать окна кусками плотной ткани, экспроприированной из кладовок хозяина постоялого двора. Ну а когда защита от насекомых была установлена, все семеро, включая Рахиль, уселись за стол, чтобы отдохнуть, привести в порядок мысли и заодно обсудить создавшееся положение. Первым взял слово Рабинович.
– Значит, как я понял, фараон вам дал от ворот поворот? – поинтересовался он у Моисея с Аароном.
Патриархи недовольно переглянулись.
– Г-г-г… – сотрясая клюкой, взревел Моисей и тут же осекся под недовольным взглядом Попова.
– Этот сын жабы и крокодила еще пожалеет о своих словах, – преисполнившись праведного гнева, тут же возвестил его братец. – Мы попытались указать жестокосердному Рамсесу на то, какие бедствия могут постигнуть его страну, если он не согласится отпустить наших соплеменников на молитву в пустыню, но фараон нас и слушать не стал. Напротив! Вместо того чтобы предаться покаянию и смирить свою гордыню, Рамсес пришел в ярость из-за того, что мы оставили город без питьевой воды. Он даже собрался заточить нас в яму на десять лет, но второе чудо, сотворенное нами…
– Стоп, стоп, стоп! – замахал руками Сеня. – И что вы еще там учудили?
– Как что? А комары? – искренне изумился Аарон. – Стоило Моисею только сказать, что раз Рамсес упрямится и продолжает пить кровь сынов Израиля, то бог накажет его и пошлет тех, кто будет пить кровь египтян, как тут же небо заполнили несметные тучи насекомых…
– Рабинович, ты слышал? – тут же завопил Попов. – Это не я, а они появление стаи кровососов организовали. Поэтому не нужно на меня бочку катить. А то, стоит чему-нибудь случиться, так сразу я становлюсь виноват!..
– Ты мне мозги не запудривай, – отрезал кинолог. – Я твой язык поганый знаю, а вот от Аарона с Моисеем сверхъестественного еще не видел.
– Ах, ты сомневаешься в нашем могуществе и в том, что бог покровительствует нам? – похоже, перебивать друг друга в этом разговоре считалось хорошим тоном. Аарон едва из одежки не выскочил, торопясь доказать Рабиновичу свою правоту. – Что же, сейчас ты воочию узришь силу господа нашего! Моисей, что бы нам такого заказать?
Старец повернулся к своему брату. Моисей сначала растерянно пожал плечами, а затем начал что-то усиленно семафорить своему переводчику. Тот в ответ тоже принялся гнуть пальцы, дуть губы, шевелить ушами и махать языком. В общем, начался обычный для братьев разговор на языке глухонемых. Менты пару минут удивленно наблюдали за ними, а затем не выдержали. Сеня махнул на них рукой и повернулся к Рахили. Попов поплелся на кухню за остатками обеда, а Жом нырнул в погреб, добыть холодненького пивка. Обратно он вернулся с трактирщиком, который вместе с семьей прятался в винном погребе от комаров.
Хозяин заведения, осчастливленный чужестранцами избавлением от новой напасти, перешел все границы благодарности и торжественно поклялся на костях святой коровы в том, что будет пожизненно бесплатно кормить и поить чужестранцев. Впрочем, увидев, сколько менты едят и пьют, этот наивный тип тут же пожалел о своих словах, но было поздно. Рабинович ему теперь пойти на попятный ни за что не позволит!
– Мы решили, о чем будем просить господа, – наконец заявил Аарон, на пару секунд избавив трактирщика от тяжких мыслей. – Мы слышали от северян, и Нахор подтвердит это, что в далеких от нас странах с неба иногда падают шарики замерзшей воды, способные причинить людям страшные увечья. Мы думаем, что выпадение этого вида осадков здесь, в Египте, жутко напугает фараона и он будет вынужден отпустить евреев в пустыню. Да и для вас этот акт будет лучшим доказательством нашей избранности и исключительности.
– Ну-ну, – согласился с ними Рабинович. – Валяйте.
– Г-г-гы!.. – тут же завыл Моисей. Аарон подхватил.
– Господь ты наш всемогущий! – завопил он нараспев. – Яви волю свою и окажи нам поддержку, которую ты обещал Моисею неоднократно. Покарай нечестивцев и докажи неверующим, что для тебя возможно все, – старец на секунду запнулся, а затем затараторил с удвоенной силой:
– Пошли на Египет ты шарики водные, которые очень на ощупь холодные, чтоб вправили те фараону мозги, которому нынче евреи – враги, которых замучили стражники строгие, которыми правят жрецы кривоногие в храмах, которые строит Рамсес.
Услышав такую молитву, менты просто оторопели, а Попов даже подавился куском баранины. Патриархи на их замешательство внимания не обратили. Оба задрали головы вверх и подставили ладони к ушам, надеясь услышать страшный грохот «водных шариков» по крыше трактира. Этого не случилось, и Моисей бросился на улицу, желая, видимо, посмотреть, где именно произошла неполадка. Однако, едва распахнув дверь, он встретился с широкой улыбкой, свободно блуждающей по всем трем мордам Горыныча, испуганно хрюкнул и вернулся назад. Аарон вздохнул и решил изменить формулировку.
– Господь всемогущий, – сердито потребовал он. – Повторяю еще раз для особо тупых. Будь так любезен, пошли на Египет осадки из замерзших капель влаги, которые способны при падении с большой высоты ломать крыши домов, уничтожать посевы и увечить людей.
Результат был тем же. Нулевым! Но Аарон не сдавался.
– Эти замерзшие куски воды называются градом, – с иронией в голосе попытался помочь патриарху Рабинович. – Попробуй такую формулировку. Может быть, быстрее сработает.
Старец сердито стрельнул глазами в сторону кинолога. Тот очаровательно улыбнулся в ответ, но патриарха его ухмылка не смутила. Аарон с завидным упорством продолжил выдвигать требования к богу.
– Господи, говорим тебе, нам-таки очень нужно, чтобы ты вывалил на Египет три десятка тонн кусков замерзшей воды, – заявил он. – Эти египтяне совсем оборзели и их нужно как следует напугать. Ну, чего тут непонятного? Я же не прошу у тебя построить Днепрогэс на Ниле!..
Попов фыркнул и, покрутив пальцем у виска, продолжил трапезу. Аарон внимания на этот жест не обратил и продолжил свои завывания. Некоторое время Андрюша сдерживался, изо всех сил стараясь не слушать бурчание старца, а потом и его милицейское терпение и самоконтроль уступили место простым человеческим эмоциям. Зарычав так, что на полках в баре полопались кувшины, криминалист вскочил из-за стола и, запустив в патриарха куском недоеденной бараньей ноги, завопил:
– Заткнешься ты или нет? Да чтобы вас всех этим градом по самые уши засыпало!
Знал ведь Рабинович, что за криминалистом глаз да глаз нужен, а все равно очередную выходку Попова прозевал. Впрочем, винить его в этом нельзя. До сих пор еще ни разу не случалось, чтобы Андрюша трижды за один день стихийные бедствия организовывал, и никто не ожидал, что именно сегодня он возьмется поставить персональный рекорд. По печени Попов, естественно, тут же получил, но слово, как известно, не воробей. Вылетев из Андрюшиной утробы, оно тут же организовало природное явление, невиданное доселе в Египте, – безудержное выпадение града, а вместе с ним и повальное бегство рассудка из затерроризированного Поповым города.
