Когда Колчин говорил в интервью про ученика, получившего Героя в Афганистане (отбился от душманов, взявших в кольцо, голыми руками), он не Зубарева имел в виду. Зубарев, насколько известно Колчину, Героя не получал, только очередные и внеочередные звания — специфика службы в компетентных органах. Хотя тот же Зубарев мог и не раз доказывал на практике, что голые руки у него для того и выросли, чтобы отбиваться. А вот признание другого афганца: «Сколько раз спасало — даже не приемы как таковые, а чувство боевой ситуации…» — оно пришло от Зубарева. Что ж, он и теперь продемонстрировал, что чувство боевой ситуации не утеряно.
А ситуация боевая. Для сэнсея, для Юрия Дми-ча. И просьба: помоги. Это — не бой Зубарева, но воюет не кто иной — Колчин. Учитель. Пусть и виделись последний раз не упомнить когда. Ну как же! В путч.
Так что требуется конкретно?
Всё.
Подробные анкетные данные о подследственных — местных и тех, что в Израиле.
Обстоятельства кражи.
Время, место, последовательность действий.
Опись похищенного — пожалуй, не надо.
Показания Кублановского.
Рабочие версии группы по расследованию.
Показания шофера Кублановского.
Любые показания кого-либо, сколь бы бредовыми они ни казались. К примеру…
К ПРИМЕРУ, Андрей… вдруг некто заявил: в момент похищения был случайный свидетель или свидетельница, пришлось… э-э… обездвижить и прихватить с собой, после чего дозваниваться до заказчика, испрашивая инструкций: что делать с женщиной…
— Все-таки с женщиной? Точно с женщиной? Жена этого… Свана была в Питере с четверкой воров, но выехала за пару дней до акции.
— Жена Свана интересует меня постольку поскольку. Я — про женщину непосредственно на месте и во время акции, про свидетельницу. Кстати, кроме «четверки», подкинутой прессе, никто больше не участвовал в краже? Из местных? Мало ли кого опергруппа взяла по делу — кого-нибудь менее «звучного», чем генерал-Фима. И обрабатывает, рассчитывая выпустить на процесс в нужный момент. Был человек, и нет человека — пока, а потом неожиданно — опять есть человек.
— Знаешь наверняка, Юрий Дмич?
— Предполагаю. Знать буду, когда ты дашь знать. Про свидетельницу тоже предполагаю. Но — почти наверняка.
— Гм!.. Сложно, Юрий Дмич… Этим ГУВД занимается. Не мы. ГУВД. У нас с ними отношения, сам понимаешь, не очень теплые. Но попробовать можно. Что ж не попробовать. Кое-кого в том же ГУВД задействовать. Да и компьютеры теперь с модемами… Тоже потрогаем. Эх-х! Разбомбили систему, придурки! Теперь каждый раз правой рукой левое ухо чешем… Я так понимаю, Юрий Дмич, официальные запросы для тебя не годятся?
— Да, желательно… приватно.
— Хорошо. Только прими во внимание: за день или за два не управиться. Неделя.
— Три дня?
— Четыре. При самом удачном раскладе.
— Пусть четыре. Куда тебе звонить, Андрей?
— А я сам отзвонюсь. Где остановился, Юрий Дмич?
— В гостинице. Но меня там трудно будет застать.
— И ночью?
— И ночью. Кроме того, у них в гостинице коммутатор. Так что лучше — я тебе.
— Тогда домой. Вечером. Ближе к ночи. Я ведь еще и на фирму должен пахать. Нет… — поймал себя за язык Зубарев, — это в том смысле, что нашему генеральному совсем не обязательно знать про то, что я выполняю твою просьбу. А телефоны у нас на фирме ушастые-ушастые. Так что во избежание…
— Я, собственно, ни о чем не прошу… — обозначил дистанцию Колчин.
— Я, собственно, так и понял… — обозначил Зубарев понимание разницы между просьбой и поручением учителя.
— Заранее спасибо.
— Заранее пожалуйста.
Ежели обмен спасибо-пожалуйста происходит заранее, это подтверждение негласному уговору: через четыре дня будет результат. Какой — время покажет.
— Тебя подбросить, Андрей? Куда?
— Не-е… Я на своей. Шофера отпустил на часок подкалымить. Сейчас должен объявиться. Езжай, Юрий Дмич.
— Может, дождемся твоей машины? Прохладно сегодня.
— Не-е… Он у меня пунктуальный. Через семь минут будет тут как штык. Мне как раз надо в Гостинку заскочить, кое-что глянуть. Езжай, Юрий Дмич.
Распрощались.
Все же род занятий накладывает отпечаток: месторасположение фирмы Зубарев не уточнил (хоть и звал позавтракать, однако чисто риторически), телефон фирмы умолчал (хоть и под благовидным, но предлогом), даже марку и номер машины утаил (не то чтобы утаил, но и не сообщил, а на встречу прибыл пешком). Зато сам Зубарев как бы ненароком выудил: ЮК интересуется подробностями «кражи века», остановился в гостинице (понадобится — выясняется в момент, которая гостиница), машина у ЮК — «девятка» с московскими номерами такими-то, пребывание ЮК в Петербурге — максимум четыре-пять дней, если день приезда и день отъезда по древнекомандировочному обычаю считать одним днем.
Во многом знании многая печаль.
Возможно, печаль Колчина приумножится через трое суток на четвертые. Но сидеть сиднем в ожидании информации, пусть и твердо обещанной, — стоило ли ехать?
Колчин планировал задействовать не только Зубарева в качестве источника сведений. Колчин планировал задействовать все три источника, три составные части.
Первый — зубаревский.
Второй — библиотечно-публичный.
Наконец, третий — родственно-приятельский.
Когда же придет пора составлять три части в единое целое, тогда придет пора заканчивать разведку и переходить непосредственно к бою. И колчинские многие знания доставят многую печаль тем, кто повинен в исчезновении Ди-Жэнь — Инны.
Неплохо было бы порасспросить Андрея на предмет криминальных питерских кругов.
Есть у зубаревской фирмы так называемая «крыша»?
Не может не быть. Опровержение ломоносовского закона, дело такое: в одном месте пропало, а в другом только и пожимают плечами, мол, знаете, ничего у нас тут не обнаружилось. Чтобы убедиться в обратном, это ведь надо куда-то ехать, с кем-то перетирать тему, пальцем грозить. Вольно Брадастому собственной персоной в Ярославль ездить — ну так у Брадастого и размах не тот, и продукция овеществленная… Сам себе и начальник, и работяга, и водила. Иное дело — здесь, у Зубарева, который член совета директоров. Директор на то и директор, чтобы только директивы спускать подчиненным. «Крыша», понятное дело, всегда лишь прикидывается — мол, подчиненные мы, подчиненные. В действительности же ждет ситуации и пользует ее, ситуацию, таким образом, при котором директор и подчиненные меняются ролями кардинально. Или радикально. Однако в случае, когда «крыша» знает, каков контингент директоров и в каком они звании, довольствуется она, «крыша», той немалой толикой, что уделяется по договору от фирмы за решение всех и всяческих суетных проблем: ну, там — съездить, поговорить, воздействовать…
Потому и не стал Колчин расспрашивать Андрея о криминальных кругах, не стал выходить на круги ея (преступности) посредством Зубарева.
Во-первых, при ушастых-ушастых телефонах фирмы информация так или иначе просочится: занялся член совета директоров странным поиском. Это с генеральным согласовано или — самодеятельность? А если самодеятельность, то на кой? Генеральный, конечно, «ого!», по словам Зубарева, но мнительность (профессиональная!), мнительность…
Во-вторых же, отношения у милиции со спецслужбами всегда были туго натянутыми, а сейчас и вовсе лопнули. Бандитами же в большей мере занимались все-таки «менты поганые, волки позорные», за что и удостоились чести именоваться именно так в бандитской среде. Правда, многие и многие блюстители пренебрегают этой честью и перебегают в противоположный лагерь.
Оно и понятно. Каждый в меняющемся мире продолжает делать то, что умеет лучше всего, памятуя стародавний лозунг «Обогащайтесь!», обретший актуальность на исходе века.
Что раньше было прерогативой компетентных органов?
Выявление шпионов в собственных рядах, накапливание информации, распространение дезинформации, шантаж отечественных и зарубежных персон с целью вынудить работать рука об руку, перемещение денежных масс со счетов на счета, изоляция неугодных (хоть в психушку, хоть за кордон) с последующим или предварительным обгаживанием неугодных.
Что теперь является отличительными свойствами солидных фирм?
Выявление шпионов в собственных банках, накапливание информации о партнерах, распространение дезинформации для утопления партнеров же, шантаж отечественных и зарубежных персон в банках и концернах с целью приглашения к взаимовыгодному сотрудничеству, перемещение денежных масс со счетов на счета, изоляция неугодных конкурентов — только успевай читать и слушать: этот исчез, прихватив с собой полмиллиарда, и вынырнул где-то в Германии; тот неожиданно свернул дело и… развернул его обратно, только в Зимбабве…
