Петр меня понимает. Он позволяет мне использовать свои навыки, и он не относится ко мне как к собаке, которую в конце дня нужно посадить в клетку. А как же ты? Я думал, ты уедешь из Бостона при первой же возможности. Ты передумал бросать старика?
Насколько я слышал, Саша устал быть одним из наемных солдат нашего отца и не собирался соглашаться на работу у Келли. Поэтому я был более чем удивлен, обнаружив, что он все еще в Бостоне.
— Определенно, с этим куском дерьма покончено. И с добрым избавлением, я с нетерпением жду того дня, когда узнаю, что он умер. Но он все еще жив. Ты слышал, что в этом году у нас появятся еще два младших брата?
Я хмыкаю.
— Ничего удивительного. Интересно, как он находит новых кобыл. Ему уже под семьдесят. Можно подумать, что девушки, достаточно молодые, чтобы родить ему детей, уже не считают его отвратительным.
— Похоже, это его не останавливает. Кроме того, у него есть деньги, чтобы они приходили по доброй воле. Многие девушки готовы носить ребенка девять месяцев, если им очень нужны деньги. Келли хорошо платят старику за услуги, которые он предоставляет, так что он, вероятно, просто считает это расходами.
Я лишь киваю. Мой желудок скручивается, при мысли о том, что девушки продают свое тело, сразу рисуя образ Мэл. Вчера вечером было мучительно слышать, что ее контракт с Келли требует контроля рождаемости. Мысль о том, зачем это нужно, чуть не лишила меня рассудка. Но сегодня, думая об альтернативе, о том, как она могла бы зарабатывать деньги…по крайней мере, я могу быть спокоен, что она не вынашивает детей моего отца или что-то в этом роде.
Я содрогаюсь от этой мысли.
— Так какого черта ты все еще здесь делаешь? — Спрашиваю я, чтобы вытеснить мрачные мысли из головы. — Неужели деньги Келли так заманчивы?
— Это немного смягчает унижение моей жизни, но меня удерживает не это. Извлечь из меня крючки Келли оказалось сложнее, чем ожидалось. После того как вы с Костей уехали, я полагаю, они переработали контракт со старым добрым папой. Они выплатили ему отвратительно большой аванс с гарантией, что мы его отработаем.
— Что это значит? — Нахмурился я.
— Это значит, что, согласно контракту, они имеют полное право послать за мной людей, если я уеду из города до того, как аванс будет возвращен. — Саша криво ухмыляется, иронично вздергивая одну бровь.
— Значит, ты все еще должен деньги по контракту?
— Технически. Но я плачу Келли из своей зарплаты, чтобы сократить оставшееся время.
— А что бы ты сказал, если бы у меня была работа, из-за которой ты мог бы исчезнуть на некоторое время? — Я не могу придумать лучшей причины отправить брата в тыл врага, чем наблюдать за тем, как Келли охотятся за человеком, которого больше не существует.
— Я бы сказал, когда я могу начать? — Ухмылка перерастает в наглую ухмылку, и я мрачно усмехаюсь.
— Ты еще даже не слышал, что это за работа. Это будет опасно. Ты будешь выдавать себя за члена Братвы, которую мы с Петром собираемся уничтожить. Передавать внутреннюю информацию, чтобы мы могли стереть их с лица земли. — Я внимательно смотрю на Сашу, читая бесстрастное выражение лица, которое по умолчанию носит каждый солдат Ликан. — Ты действительно хочешь так рисковать своей жизнью?
— Если ты пытаешься отговорить меня от этого, то не стоило вытаскивать козырь с самого начала. Я очень хочу убраться из Бостона. Я хочу почувствовать вкус свободы. Сделать что-то, потому что я согласился это сделать. Кроме того, мне нравится вызов, а ты, хвастаясь своей жизнью работая на Петра Велеса в Нью-Йорке, заставил меня позеленеть от зависти. — Золотой взгляд Саши вспыхивает.
Я фыркаю.
— Моя жизнь вряд ли стоит того, чтобы ею хвастаться. И эта работа будет совсем не такой, как моя. Ты будешь ежедневно работать с отбросами Планеты Земля, которые зарабатывают торговлей женщинами. Но я буду твоим связным, а с твоими талантами ты идеально подойдешь для этой работы.
— Я в деле, — снова говорит Саша. — Когда выезжаем?
— Как только я загляну в "Жемчужину" сегодня вечером. У меня там есть кое-какие незаконченные дела. — Мой взгляд автоматически скользит в сторону бурлеск-салона. Хотя я знаю, что смена Мэл начнется только после открытия клуба, я намерен дождаться ее появления.
— Ты? У тебя есть дела в "Жемчужине"? — Спрашивает Саша, его голос неожиданно сух.
— Да. — Потому что, несмотря на то что Мэл оставила все как есть прошлой ночью, я не собираюсь возвращаться в Нью-Йорк, не поговорив с ней еще раз. Может, я и не понимаю, почему Мэл решила сбежать от меня, но она не может быть счастлива в своей жизни. Только на основании той небольшой части ее предыстории, которую я знаю, я могу быть уверен в этом. И я видел, как она раньше была увлечена модельным бизнесом. Так что оставлять ее я точно не намерен.
— Глеб? — Саша ждет, пока мои глаза переместятся в его сторону, и удерживает мой взгляд, молча требуя объяснений.
У него всегда это хорошо получалось — продираться сквозь чушь, чтобы вскрыть мой мозг. И у него хватает терпения ждать столько, сколько нужно, чтобы найти то, что он ищет. Всегда такой спокойный и уравновешенный. Отчасти поэтому я уверен, что он станет идеальным растением в операции Михаила. Именно те, кто нервничает, срывают свое прикрытие. Но у Саши стальные нервы и больше терпения в одном мизинце, чем у меня во всем теле.
Вздохнув, я подношу свой черный кофе к губам и делаю большой глоток.
— Отлично. Там работает девушка. Я видел ее вчера вечером, когда искал тебя. — Я вкратце рассказываю о последовавшей за этим драке, затем углубляюсь в конфликт между Живодером и Велесом и в то, как это привело к поиску Мэл. Остановившись на эмоциях, которые движут мной, и полностью пропустив жаркую конфронтацию, которая произошла между нами после ее ухода с работы, я продолжаю объяснять, как после исчезновения Мэл я не ожидал, что найду ее здесь.
— Когда я думал, что она ушла от той жизни, я мог смириться с тем, что не знаю, где она. Но теперь, когда я знаю, на кого она работает…? — Я качаю головой. — Я возьму ее с собой, когда мы уедем.
Между нами повисает долгое молчание, и когда я бросаю взгляд на Сашу, он хмурится.
— Ты должен оставить ее в покое, — наконец говорит он. Его глаза встречаются с моими с той серьезностью,
