Впрочем, он был далек от отчаяния. В течение всего дня, беседуя с придворными о незначительных делах, он думал об одном и том же, думал напряженно, до головной боли. И чем больше размышлял прелат, тем легче ему становилось.
Поздно вечером, всех отправив и оставшись с безмолвными исполнителями своей воли, он почувствовал себя совершенно спокойным.
Большими шагами ходил он взад и вперед по тускло освещенному залу.
Его некрасивое сухое лицо с нависшими густыми бровями казалось высеченным из камня.
Он диктовал.
Один секретарь фиксировал мысли, которые кардинал хотел сохранить для себя, другой записывал то, что предназначалось Бедфорду.
По существу, ничего страшного не случилось. Ведь Париж — столица Франции — оставался у англичан! Нужно лишь изменить маршрут и вести Генриха VI прямиком в Париж, а там в прекрасном соборе Нотр-Дам его можно будет короновать не хуже, чем в Реймсе, тем более что главные регалии покоятся в Сен-Дени!
Для того чтобы не произошло нового просчета, необходимо лишь соблюсти некоторые меры предосторожности.
Необходимо немедленно бросить войска во Францию, дабы прикрыть и предохранить Париж.
Необходимо любыми средствами удержать герцога Бургундского как союзника. Всем известно, что Бургундец зол, что он считает себя обойденным. Нужно бросить ему самый жирный кусок, нужно любыми средствами заткнуть его глотку, лишь бы в этот острый момент он не изменил и не предал.
И еще одно…
Кардинал опустился в кресло и стиснул голову руками.
Вот оно, главное, что он чуть было не упустил!..
Для полного успеха задуманного дела необходимо скомпрометировать реймскую коронацию. Нужно во что бы то ни стало доказать, что помазание Карла VII незаконно, ибо оно совершено против правил. Как это сделать? Ничего нет проще! Здесь поможет святая мать церковь, причем не иначе, чем руками французских попов!..
Оба секретаря одновременно вздрогнули и с удивлением посмотрели друг на друга. Что это с его высокопреосвященством? Уж не спятил ли он с ума от груза беспокойных мыслей?
Кардинал Винчестерский хохотал, хохотал, как в истерическом припадке. Он схватился руками за стол и едва не стащил парчовую скатерть. Его лоб покрылся потом, а глаза чуть не вылезли из орбит…
Ей-богу, это гениально придумано! Мысль простая, но убийственная в своей простоте. Если удастся претворить ее в жизнь, то беспокоиться больше не о чем.
Последние месяцы ему все уши прожужжали об этой Деве. Многие капитаны считают, что она ведьма и имеет успех благодаря помощи сатаны.
Вот отсюда и нужно исходить!
Он, кардинал, не мешкая, обратится к помощи святой инквизиции. Его люди возбудят процесс о ведовстве. Ему поможет богословский факультет Парижского университета. Он найдет много желающих принять участие в этой забаве. Были бы деньги!
А деньги, слава богу, можно содрать с французских крестьян.
Осудить Деву будет нетрудно.
Ковырни поглубже — и, вероятно, ереси найдется сколько угодно. А ковырнуть-то уж господа инквизиторы умеют, они собаку съели на подобных делах. И когда ее уличат, то будет доказано, что коронацию Карла VII организовала чертовка. Значит, и коронации этой грош цена!
Но этого мало. Дискредитация Девы должна будет перевернуть вверх дном общественное мнение и настроения в войсках. Французы неминуемо падут духом, английские же воины, напротив, воодушевятся, узнав, что их неудачи были лишь делом рук ведьмы.
После устранения этой ведьмы ход войны неминуемо изменится.
Англичане вновь начнут одерживать победы, выгонят из Франции «дофина» и его приспешников, а все лавры побед пожнет он, Винчестер! Тогда уж действительно он и только он будет вершителем судеб обоих королевств, а может быть — кто знает! — и всей Европы…
Кардинал давно уже не смеялся. Он был целиком во власти новой идеи. Да, действовать надо только так…
Правда, пока кое-чего недоставало: не было Девы.
Пока она оставалась во главе французов, затевать процесс было бессмысленно.
Но кардинал Винчестерский был уверен, что, если он мобилизует все усилия, Дева окажется в его руках. Прелат был прекрасным знатоком человеческих душ. Он не сомневался, что найдутся люди, которые ему помогут. Он угадывал, что в самом французском лагере среди лиц власть имущих есть многие и многие враги Девы, которые при надлежащих условиях могут стать его союзниками.
Были бы деньги!..
Лицо кардинала вновь превратилось в камень. Он продиктовал последние фразы и потребовал, чтобы готовые свитки были оставлены для просмотра. Неслышно ступая, секретари удалились.
Часы на башне аббатства ударили четыре раза.
Глаза прелата рассеянно остановились па мутном стекле.
Новая бледная заря вставала над туманной Британией
ГЛАВА 2
Странная война
Королевский кортеж продвигался шагом. В первом ряду были Карл VII, Жанна и монсеньер архиепископ Реймский.
Рев приветствий не смолкал. Люди провозглашали «многая лета» монарху, славили Орлеанскую деву и ее победы.
На душе у Жанны было светло. Она чувствовала горячую любовь ко всем этим людям. Она не могла сдержать охвативший ее порыв.
— Добрый народ, — сказала она, обращаясь к соседям, — как он велик в своей простоте и какой глубокий смысл вкладывает в эту встречу! О, как бы я хотела жить и умереть среди таких людей, как бы желала окончить свои дни в этой благословенной земле!..
Архиепископ метнул на девушку взгляд короткий и острый, как удар клинка.
— Неужели, Жанна, вы знаете время и место вашей смерти?
Что-то в вопросе прелата покоробило Жанну. Как будто цепкая и хищная рука неожиданно вторглась в ее сокровенные чувства и мысли. Вторглась и сжала непреодолимой хваткой…
Девушка ответила, глядя ib глаза канцлеру и раздельно произнося каждое слово:
— Я знаю об этом не больше вашего, монсеньер. Потом она отвернулась и тихо, как бы про себя, добавила:
— Теперь я исполнила свой долг. И я буду молить господа, чтобы он позволил мне отложить в сторону оружие и вернуться к моим родителям. Жанне никто не возразил.
В продолжение всего пути спутники молчали. Каждый был занят своими мыслями.
Карл VII пребывал в упоении от своего триумфа. Как все изменилось в результате коронации! Как его встречают и приветствуют добрые города, как стремятся вновь вступить к нему в подданство! Теперь, казалось бы, он может взять у англичан без боя всю их добычу!..
Впрочем, Карл уже начал уставать от торжеств и походов. Он чаще и чаще вспоминал свои веселые замки Луары. Ему, как никогда, хотелось тишины, покоя, размеренной жизни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
