— С машиной происходит что-то странное…
— Дайте увеличение первого уникара на центральный экран.
Контуры машины странным образом изменились. Куполообразный горб брони с правой стороны слегка вспучился. Левая сторона, наоборот, словно уменьшилась. Если верить датчикам уникара — давление, температура, радиация — все было в норме, и вдруг машина взорвалась. Собственно, это был даже не взрыв. Во все стороны из разрывов расползавшейся брони брызнули разваливающиеся на глазах приборы и механические внутренности. Не было ни вспышки, ни ударной волны.
— Дайте временную развертку показаний всех приборов перед взрывом, — попросил Райков. От уникара осталась лишь бесформенная груда металлолома.
За три десятых секунды до того, как это случилось, цифры в окошечках индикаторов дернулись и ушли к нулям.
— Начинаем терять машины, — мрачно проговорил за его спиной Кленов. Это был его уникар.
— Почему луч прошел через защиту? — спросил Райков.
Главный инженер отозвался не сразу, он что-то лихорадочно подсчитывал на своем пульте связи с главным компьютером корабля.
— Кванты света, не обладая массой, свободно проходят через силовое поле такой мощности, — наконец сказал он, все еще не отрываясь от пульта, — до самого последнего момента там был обыкновенный свет. А потом — нечто совершенно невообразимое. Я не знаю, какой вид оружия они применили.
— Зато я знаю, — все так же мрачно проговорил Райков. — Это асимметратор. Прибор, искажающий симметрию всех предметов, попадающих в зону действия его луча. Я докладывал в своем отчете об этом новом оружии. Наше счастье, что луч действует всего на несколько десятков метров. Как только второй уникар подойдет на дистанцию поражения, они уничтожат и его.
— Оператору разрешаю открыть огонь по противнику, — негромко произнес Райков.
Сразу же цепочки световых импульсов потянулись от второй машины к бионам. В тех местах, где лазерные лучи коснулись земли, во все стороны полетели ослепительные брызги расплавленного камня. Через несколько секунд лазеры накрыли группу бионов вместе с асимметратором. Оба робота почти мгновенно превратились в облако пара. Несколько минут на том месте, где они стояли, все еще продолжала светиться лужица расплавленной горной породы. Оператор второго уникара не пожалел мощности для своих лазерных пушек.
Кленов, лишившись машины, которой он управлял, превратился в простого зрителя разворачивающихся на обзорных экранах событий.
Внизу, под главным пультом, горела целая цепочка маленьких информационных экранов всех постов. Кленов был первым, кто заметил странное облако, появившееся на боковом нижнем экране с индексом “48”.
— Седьмой — Первому, — негромко произнес он, перебросив на себя канал общей связи, — по курсу эскадры какое-то облако. Нельзя ли определить его состав?
— Пылевые частицы, плотность незначительна. Для нашей защиты не представляет угрозы.
— Откуда оно здесь взялось? — продолжал настаивать Кленов. — На такой высоте над планетой не бывает пылевых облаков.
Теперь наконец вмешался Райков:
— Сделайте экспресс-анализ пылевых частиц.
— Уже сделано. Кислород, водород, гелий, частично азот, инертные газы. Скорее всего это остатки кометного хвоста.
Все снова занялись развернувшейся внизу внушительной панорамой наступления. Кольцо силового поля сжималось все больше, отдельные очаги сопротивления оперативно подавлялись, и, казалось, ничто уже не помешает победному шествию машин.
Одному Кленову не давало покоя странное облако, неумолимо приближающееся к эскадре. Его нижняя граница слегка светилась.
— Нельзя ли сменить эшелон, чтобы уйти от контакта с пылевыми частицами? — обратился он непосредственно к Райкову, но отозвался энергетик.
— Маневр обойдется слишком дорого. На какое-то время мы вообще потеряем контакт с нашим десантом на планете и лишим его поддержки. Энергетические каналы придется погасить и использовать накопители для собственных двигателей. Наша защита даже не заметит пылевых частиц такой плотности.
— Почему они светятся? — не унимался Кленов.
— Очевидно, ионизация.
— На такой высоте не может быть ионизации! — взорвался Кленов.
— Вышлите в это облако автоматический разведчик, — распорядился Райков, все еще не переключая изображения облака на главный экран. И потому один лишь Кленов из всех присутствующих в главной рубке специалистов видел весь эпизод от начала до конца.
Крохотная светлая точка разведчика, стремительно наращивая скорость, ушла от эскадры. Для начала маневра у них оставалось всего несколько минут, потом уже будет поздно, они не успеют изменить орбиту. С нарастающим волнением Райков следил за этой крохотной частичкой эскадры, уходящей вперед.
Взрыв произошел на самой границе облака, еще до того, как разведчик вошел в его плотные слои. Он был такой неожиданной силы, что экран, запылавший ослепительно голубым огнем, сразу же почернел, и тут же завыли и замигали сигналы общей тревоги. Голоса операторов, перебивая друг друга, докладывали цифры мощности, плотности потоков, скоростей. Не дожидаясь команды, управляющие автоматы всех кораблей начали операцию расхождения. На кораблях заработали двигатели.
— Всю мощность на силовую защиту. Веерный огонь протонами по курсу всех кораблей!
— Антипротонами? — не понял оператор.
Райков пояснил:
— Обычными протонами. Перед нами антиматерия. Один Кленов это вовремя понял.
— Просто я один знал, чего от них ждать… — тихо проговорил Кленов, вцепившись в подлокотники кресла.
Они едва успевали. Огонь полыхал теперь внизу под всеми кораблями, сплошное море огня было и впереди по курсу.
— Кажется, проскочили…
— У нас был еще солидный резерв мощности, — обиженно проговорил энергетик.
— Скажите спасибо Кленову, — резко сказал Райков. — Посмотрел бы я на вашу мощность в центре этого облака! Даже здесь наружная температура на пределе!
— Будем возвращаться на прежний курс?
— Оставаться на этой орбите и следить за носовыми экранами! Вышлите вперед автоматическую разведку.
Сразу же, как только восстановили энергетический контакт с планетарным десантом, наступление на долину Серых скал продолжилось. Убедившись, что атака на эскадру не имела успеха, противник стал проявлять нервозность.
Кольцо вокруг Серых скал сжималось все больше, и все дороже обходился им каждый следующий метр продвижения к цели. Огненные столбы энергетической поддержки теперь не гасли ни на секунду, отдавая атакующим машинам полную мощность генераторов всех четырнадцати кораблей. Пузырь силовой защиты противника, приняв на себя давление десятков гигаватт мощности полей, препятствовал продвижению, наливаясь малиновым светом.
Потерпев неудачу, противник больше не пытался использовать асимметраторы за пределами очерченной силовой защитной зоны.
К сожалению, о том, что происходило за огненной стеной, они не могли даже догадываться. Купол защиты колебался, иногда в отдельных местах напряжение временно слабело, и туда сразу же вдавливалось поле атакующих машин.
Энергетическое напряжение атаки и противостоящей ей защиты достигли таких запредельных величин, когда простая остановка стала уже невозможной. Слишком мало пространство, на котором столкнулись чудовищные силы.
“Да прекратите же, прекратите! — хотелось крикнуть Райкову. — Неужели вы не видите, как далеко все зашло, в какую пропасть заносит нас раскрученная мельница атаки?!”
Вот-вот чем-то все это должно было кончиться. Скорее всего неизбежной уже катастрофой…
Крошечный огненный шарик отделился между тем от купола защиты и стремительно двинулся навстречу атакующим машинам. Это казалось невероятным, невозможным, и тем не менее это было так.
Несмотря на чудовищное давление, у обороняющихся нашлись силы для того, чтобы выдвинуть вперед этот объект, прикрытый индивидуальной защитой такой мощности, что он смог прорваться сквозь поле атаки.
Что там было, внутри этого огненного шара, катящегося навстречу уникарам? Ни один датчик не мог дать ответа на этот вопрос при такой интенсивности энергетического взаимодействия.
С орбитальной высоты происходящее внизу казалось всего лишь театральным действием, условной декорацией, игрой.
Но вот мыльный огненный пузырек лопнул, раскололся, как грецкий орех, исчез. На какую-то долю секунды стремительно сменившие объективы автоматы бросили им навстречу на всех центральных экранах усмехающееся нечеловеческое лицо.
Они успели рассмотреть и запомнить лишь эту противоестественную усмешку, на которую не способен ни один робот, — лишь существо, знающее, что такое смерть, и понимающее все, что должно последовать за исчезновением защиты, могло так усмехнуться.
