Выбор руководства Морского министерства пал на И.Г. Бубнова, конечно же, не случайно. Этот сравнительно молодой профессор Морской академии давно имел прочную репутацию талантливого теоретика-новатора. Пожалуй, только ему было под силу в кратчайший срок, как это требовалось, разработать сбалансированный эскизный проект в рамках жестких требований МГШ, найдя единственно верные 5 принципиальные решения по всем вопросам технического порядка{28}. Фундаментальная научно-теоретическая подготовка Бубнова в сочетании с оригинальным подходом к проектированию и его огромным опытом (еще в 1894 г. 22-летний Бубнов, обойдя именитых соперников, занял первое место в конкурсе на проект легких крейсеров типа «Паллада») должны были обеспечить успех проекту нового линкора.
Большое количество планировавшихся МГШ нововведений в конструкции нового линкора означало качественный скачек, и общепринятые тогда приемы проектирования поэтому не годились. Бубнов же в те годы выдвинул собственный метод проектирования корабля, в котором расчет велся исходя не из трех-четырех постоянных характеристик, как это практиковалось прежде, а из двух и даже из одной. (В данном случае этой величиной должны были стать характеристики по вооружению). Теория научного исчисления требуемых размеров судна была обоснована И.Г. Бубновым в цикле лекций по проектированию кораблей, впервые прочитанном им в Морской академии в 1911 г. Опыт применения этого метода в первом же дипломном проекте 1913 г. дал блестящие результаты[107].
И.Г.Бубнов — выдающийся русский ученый-кораблестроитель, создатель конструкции русского линкора-дредноута. Ему принадлежит основная роль в установлении конструктивного типа отечественного тяжелого артиллерийского корабля дореволюционной эпохи. В проекте первого русского линкора нового типа «Севастополь» впервые для столь крупного корабля реализовал идею выполнения корпуса по продольной системе набора основных несущих связей, включив обшивку и палубы в работу по обеспечению расчетной прочности судна, чем была достигнута значительная экономия веса корпуса (до 20 %). Расчеты велись на основе специально разработанной им дисциплины «Строительная механика корабля». Параллельно И.Г. Бубновым были пересмотрены и научно обоснованы нормы предельно допустимых напряжений корпусных конструкций, что также способствовало намного более рациональному расходу материала для обеспечения требуемой прочности. Ему также принадлежит значительный вклад в разработку теории и практики методов проектирования, обеспечения остойчивости, плавучести и непотопляемости, разработка круга вопросов броневой защиты.
Несмотря на то, что И.Г. Бубнов в отношении создания новых конструкций дредноутов не занимал никаких официальных должностей, авторитет его в этой области оставался непререкаем. При развертывании в 1912–1914 гг. широкомасштабного строительства дредноутов в России переходу к каждому их новому поколению всегда предшествовала предварительная оценка проблемы в проектно-теоретическом отношении этим талантливым кораблестроителем.
Рассмотрению заданий МГШ были посвящены два заседания ГУК, 26 и 27 февраля 1914 г. Требования Генштаба были в целом признаны приемлемыми, и каких-либо сомнений со стороны специалистов-кораблестроителей ГУК относительно технической возможности разработки подобного проекта в документах ГУК не отражено. Незначительным уточнениям подверглись лишь некоторые второстепенные детали — расположение торпедных аппаратов, шлюпок, радиостанций и румпельных отделений[108].
Составление проекта линейного корабля началось в конце марта 1914 г., как только были получены данные по весам и габаритам четырехорудийных 16" башен, разработанных непосредственно по тактическим заданиям МГШ башенным техбюро ГУК при Адмиралтейском заводе. Это был единственный элемент нагрузки, который можно было получить, не имея главных размеров корабля, он и послужил базой для определения водоизмещения и размеров проектируемого судна.
При определении размерений проектируемого линкора конструкторы столкнулись с недостатком водоизмещения. Причиной были ограничения МГШ по осадке, которая, во избежание общего дисбаланса проекта, оказывала значительное влияние на длину, ширину и, соответственно, водоизмещение проектируемого судна. Поскольку для сообщения кораблю определенных МГШ скоростных характеристик надлежало сообщить ему подходящий коэффициент формы, он был принят равным 0,567, что было больше, чем у «Измаила» (0,538), но лучше, чем у «Севастополя» (0,575). Подобная характеристика полноты корпуса нового линкора отражала принципиальную возможность придания ему обводов, необходимых для развития требуемой скорости в 25 уз. В ходе проектирования по значениям осадки и коэффициента полноты были рассчитаны характеристики длины, ширины и водоизмещения, имеющие наиболее оптимальные соотношения. Обосновывая в пояснительной записке к проекту значение водоизмещения, которое было определено в 35600 метрических тонн, И.Г. Бубнов заключал: «Эта цифра является наибольшим пределом, которого можно достичь при заданном углублении в 30 фут (т. е. 9,15 м — Авт.), и то благодаря исключительно большому весу главной артиллерии и некоторым особенностям обводов судна». Главные размерения корабля получились следующими: длина -210 м, ширина — 32,6 м, осадка — 9,15 м[109].
Артиллерийская часть была выполнена в полном соответствии с заданиями Морского генерального штаба — 12 16"/45 орудий размещались по четыре в трех башнях равномерно по длине корабля, причем первая башня была поставлена на приподнятом полубаке, предусмотренном для улучшения мореходности. Высота осей орудий над ватерлинией составляла — носовой башни 11,15 м, средней и кормовой — по 8,90 м. Углы горизонтальной наводки составляли: носовой 60° от траверза в корму, т. е. по 150° на борт, средней по 140° на каждый борт, и кормовой по 160° на борт. (Подробнее история создания типа русского морского 16" орудия и разработка проекта четырехорудийной установки для него описана ниже)[110].
Противоминная артиллерия проекта состояла из 24 130 мм/55 новейших орудий «образца 1913 г.», выпуск которых только что освоил Обуховский завод. Эти пушки, продемонстрировавшие на испытаниях в 1913 г. исключительно удачные баллистические характеристики, были спроектированы для находившихся в постройке черноморских дредноутов класса «Императрица Мария» и планировались к установке на линейных крейсерах класса «Измаил». В проекте нового линкора 24 таких орудия располагались в казематах под верхней палубой четырьмя группами по три орудия по каждому борту. Расстояние от осей противоминных орудий до ватерлинии составляло 4,85 м, что было недостаточно для их эффективного использования в свежую погоду. Однако какой-либо альтернативы такому размещению, принимая во внимание категорическое требование МГШ о максимальных секторах обстрела главной артиллерии, быть не могло. Сектора обстрела противоминных орудий составляли — концевых плутонгов по 120° на борт (90° по диаметральной плоскости и 30° за траверз), бортовых плутонгов — также по 120° (по 60° от траверза). Боезапас каждой противоминной пушки состоял из 225 выстрелов, места же было предусмотрено на 250 выстрелов.
С каждого борта помещалось по четыре двойных 450мм торпедных аппарата и по одному одинарному. В нормальную нагрузку было включено по три торпеды на аппарат, места же имелось для пяти.
Исходя из требований МГШ о развитии новым линейным кораблем скорости полного хода в 25 узлов, И.Г. Бубновым были сделаны расчеты, показывающие, что «мощность механизмов для скорости в 25 узлов при таких размерах судна должна быть около 62 тыс. л. с, то есть близкой к мощности турбин на крейсерах типа „Измаил“, ввиду чего эти турбины и были вчерчены в представляемый проект без изменений…»[111]. Все четыре турбины располагались в один ряд в двух соседних отсеках, разделенных между собой переборкой в диаметральной плоскости корабля. Позади турбинных находились отсеки главных холодильников.
В соответствии с пожеланиями МГШ о применении наиболее эффективных котлов в проекте были предусмотрены двенадцать чисто нефтяных котлов новейшего типа, примененных на эскадренном миноносце «Гавриил». Производительность каждого такого котла составляла примерно 7500 л. с, таким образом мощность, необходимая для развития полного хода, могла быть достигнута при действии 75 % всех котлов{29}. Котлы располагались по три в ряд в четырех независимых отсеках, из которых два находились впереди, а два позади машинного отделения. Это была еще одна интересная особенность компоновки нового линкора, отсутствовавшая в проектах предшествующих русских дредноутов. Она преследовала цель сокращения потерь пара при передаче от котлов к турбинам за счет существенного уменьшения длины паропроводов. Подобная идея выдвигалась МГШ еще в 1907 г. при подготовке заданий на проектирование первых русских дредноутов нового типа (класс «Севастополь»), но не была реализована тогда{30}.
