class="v">В догадках не блуждай, оставь предрассужденья,
Дней прошлых не зови – ушли они как сновиденья,
И мы умчавшихся вовеки не вернем;
Ты можешь обладать лишь настоящим днем,
Ты – слабый властелин лишь одного мгновенья.
Упомянул и Фенимора Купера. Кто сегодня читает про Соколиный Глаз и Кожаный Чулок?..
210 лет Александру Полежаеву, который, по словам Герцена, не мог «сделаться полицейским поэтом и петь доблести Николаю не мог…». Отсюда и запрещенный цензурой сборник «Разбитая арфа», чахотка и смерть в 33 года.
Другое дело – Алексей Суворин, издававший «Русский календарь», серию «Дешевая библиотека». Его газету «Новое время» читала вся Россия. Но сам Суворин был человеком далеко не ординарным…
Мигель де Унамуно, мыслитель в поисках «вечного я».
Мартин Хайдеггер – еще один философ, утверждавший, что «язык – это дом бытия»…
Польский поэт и сатирик Юлиан Тувим.
– «Помни о бедных, – говаривал некий лодзинский фабрикант, – это ничего не стоит».
– «Здоровье только одно, а болезней тысячи». Это все Тувим.
А в конце юбиляров отметил Виктора Бокова – 100 лет.
…Эх, Витя! Теперь уже не вылеты,
А выползы на сугревы.
Ты вспомни, какие мы были-то,
Какие к нам ластились девы!..
Нет, мои юбиляры никогда не были скучными. С их помощью я размышлял, эстетствовал и лукавил (14 сентября 2018 г.).
20 сентября – выступление в Тургеневской библиотеке на заседании секции КЛИО – более 30 человек. Тема: Шекспир на все времена. Кто-то из зала задал вопрос: «А скажите, влиял Шекспир на Лермонтова или Лермонтов на Шекспира?» Я разозлился и ответил: «Конечно, Лермонтов на Шекспира!» Какая же бывает у некоторых читателей каша в голове… Но, с другой стороны, как обижаться на читателей. Когда мы пришли за ограду Тургеневки, остановились около афиши с моим именем. И для забавы спросил, а кто выступает? Женщина посмотрела на меня с возмущением: «Это известный писатель». Ще умирала от смеха…
25 сентября – в нерве колотил предложенную для «Алефа» тему: Еврейские мотивы Лермонтова.
Да, расколотый народ: умные и нормальные в меньшинстве, а в большинстве – глупые и покорные холопы, рабы и смерды, ну, и примазавшиеся патриоты-карьеристы.
1 октября – в Домжур пригласили на День пожилых людей. Щербина: «А вот и знаменитый Юрий Безелянский с женой!» Все повернули головы. Стол был скромным (санкции, конечно) – в основном осетинские пироги. Я, выступая, говорил о книге «Плач по возрасту». Журналистка из газеты «50+» Гульнара Брик возбудилась: как интересно!..
8 октября – в октябрьском «Алефе» 1-я часть Булата Окуджавы – «Печальные песни веселого барабанщика» и 100 долларов, а доллар, кстати, взлетел до 40,53 при дешевой нефти. Кризис…
10 октября – после приступа радикулита вышел на улицу. Вспомнил, как лет 10 назад Додо по телефону из Тбилиси спрашивала Ще: «А Юра выходит?» Выходит…
12 октября – в книге «Избранное, или Салат воспоминаний» решил отсечь главы «Отдых», «Командировки», «Зарубеж». И без них книга распухает, хотя вспоминать свои многочисленные поездки заманчиво…
14 октября – в библиотеке Платонова провел выездной урок литературы для старшеклассников. Говорил о Лермонтове и призывал ребят беречь время, не тратить его на пустяки. И гонорар: шикарный букет роз и коробка конфет.
15 октября – в «МП» вышла 1-я часть Лермонтова.
17 октября – выступление в библиотеке Фурманова на Беговой. Провал: собрали лишь 10 человек. Какой-то бизнесмен и поэт Вл. Козенец купил 3 моих книги: «Дневник», «Плач» и «Опасную профессию» за 1800 руб. И подарил свою книжечку стихов: «Я поэт не по значку литвуза…» Графоманство жуткое.
19 октября – с утра семейная идиллия: вдвоем с Ще резали яблоки для варенья. И вспомнилась запись Василия Розанова о возбуждении одного пылкого юноши: «Что делать? Что делать?!» И Розанов писал: «Что делать? – летом собирать ягоды, а зимой пить чай с вареньем…» А потом я буквально вгрызся в жизнь Аркадия Белинкова.
26 октября – закончил Белинкова под 20 стр. Как дерзко и смело высказывался.
О системе: «Тиранические системы неисправимы, не могут быть исправлены. Они могут быть только уничтожены…»
О режиме: «Самый гнусный самодержавный режим никогда не бывает всегда во всем и для всех гнусен…»
28 октября – появилась 2-я часть Лермонтова в «Московской правде». И как говорил Михаил Юрьевич:
У Бога счастья не прошу
И молча зло переношу…
30 октября – поехал в синагогу на Бронную получить деньги (помощь от богатых американских евреев) и налетел на стеклянную дверь: очки вдребезги!.. Не первый случай подобного рода: плохо вижу.
7 ноября – ничем не примечательный день. А была ли революция в октябре 1917 года?
9 ноября – ездили на Речной в «Перекресток» и угомонили 3 тыс.: кофе, чай, шоколад, подсолнечное масло, куриное филе и т. д. Лиля по телефону с вызовом: «Я не могу себе позволить покупать мясо!..» Играет в бедную?
20 ноября – возмущение излил в стихотворные строки:
Жизнь дорожает. Как и гречка,
Все нынче дорого и круто.
И каждый блеет, как овечка,
Что вся раздета и разута.
Осталось лишь одно величье:
«Крымнаш!» – и крик победный.
И на врагов озлобье бычье.
А в остальном народ-то бедный
Обманут. Туп и замордован.
Чужие мысли вбиты крепко.
И эта кара Иеговы?
Или того, кто правил в кепке?..
Кто всю Россию об коленку
Сломал и на века отбросил.
И только слюни… только пенки…
И тьма кругом. И вечно осень.
22 ноября – вихрь каких-то хозяйственных дел. То нужно ставить водосчетчик (веяние времени?), для этого надо долбить стену и устанавливать вентиль. А еще пришлось покупать новый холодильник «Атлант» взамен старого ЗИЛа (с 1961-го).
Маялись, когда привезут.
Ожидание холодильника,
Словно девушку на свидание…
И траты, траты, и деньги, деньги…
25 ноября – звонок Людочки из Нью-Йорка: «Вы не голодаете?» Видно, на Западе считают, что в России совсем худо…
26 ноября – Нон-фикшн на Крымской. Потрясли две красавицы на стенде ЭКСМО, рекламирующие не обычные автомобили, а книги. Роскошные девицы.
Немного поболтал с Андреем Макаревичем. Он продавал свою книгу, и никого вокруг…
27 ноября – получил два «Алефа»: ноябрьский с окончанием
