— Ну что сука, думаешь самый умный? — обращаясь к Куле, начал исполнять свой служебный долг невысокий коренастый паренек.
Не отвечать на вопрос вообще, было не тактично и не вежливо. Хамить как-то ситуация тоже не располагала, Куля почувствовал, что сейчас возможно будут бить, и поэтому нужно было что-то отвечать.
— Нет, не думаю, — сухо, но в тон вопроса ответил он, и тут же получил первый увесистый удар в живот от коренастого. От острой боли он согнулся, и не удержав равновесия на широко расставленных ногах, одной ногой стал на колено. Тут же последовал удар по спине в район почек чем-то тяжелым и тупым. К удару в живот Куля успел хоть как-то сгруппироваться и напрячь мышечный корсет, а вот удар по почкам был стопроцентный. От него Куля упал с ног полностью, пытаясь приземлиться на плечо, а не на подбородок.
Не дав и пол минуты отдышаться, двое других оперов подхватили его за руки, в районе чуть выше закованных наручниками кистей, и поставили опять на ноги в ту же позу. При подъеме получался эффект дыбы, когда тянули за связанные за спиной кисти вверх, появлялась боль в локтевом, и особенно в плечевом суставах. Пытаясь облегчить болевые ощущения, человек, в такой ситуации, сам торопиться подняться и стать на ноги.
— Где спрятал бабки, падла?
— Я не брал денег…
На этот раз на Кулю посыпалась серия ударов в живот, под дых, по печени, но упасть ему не давали, держа сзади за руки. Ноги в какой-то момент от ударов подкашивались но боль в плечевых суставах заставляла карабкаясь находить ногами опору и вставать.
В подобных ситуациях страх, как правило, появляется до начала страшной процедуры, а во время ее протекания он отступает. Так и у Кули сейчас уже не было страха. Это происходит таким образом наверное потому, что в экстремальные минуты человек просто не успевает задуматься о глобальном и о сакраментальном. Когда тебя просто бьют, а у тебя нет никакой возможности на это повлиять, то остается только образно говоря расслабиться и ждать пока они завершат это делать, но мозг в такие критические минуты напрягается до максимума. Он не решает в эти мгновения сложные математические или жизненные задачи, не задумывается о том почему его бьют? За что? Как это не справедливо и незаконно, он полностью поглощен задачей самосохраниться, а этот процесс страхом уже не сопровождается.
После очередной сери ударов по туловищу, решив сделать небольшую паузу, Кулю отпустили. Но стоять у него не получилось. Ноги подкосились самопроизвольно, наверное подчиняясь инстинктивному желанию сгруппироваться поджав колени к животу, ноющему от внутренней боли. Он рухнул прямо к ногам здесь же стоявшего раскорячившись на полкомнаты Ивана. Все это время, пока месили Кулю, он стоял молча и смотрел на экзекуцию. Его не трогали, но на его лице, даже при закрытых у него глазах, отчетливо читался животный страх.
Пока Куля корчился на полу кашляя и пытаясь поглубже вздохнуть, в процесс вступил добрый мент.
— Паша, подумай, зачем тебе эти проблемы? Сознайся, скажи где деньги, и мы порешаем проблемы наилучшим и приемлемым для всех способом.
— А сколько вам нужно денег?
— Ты что торгуешься?
— Нет, но мало ли, может у меня не хватит?…
— А-а… Так ты сука еще и шутишь? — подключился опять к диалогу коренастый и налетел вновь на Кулю, бутцая его ногами пытаясь попасть в район желудка.
Куля не собирался шутить, ему просто пришла мысль попробовать откупиться, тупо дав им денег. "Добрый" опер начал театрально оттаскивать коренастого от Кули, а тот, изображая безумного злого опера слетевшего с катушек, нагоняя страх своим яростным видом, театрально рвался к нему, чтобы втоптать свою жертву в землю.
— Паша, не зли ты нашего товарища, а то я в следующий раз не смогу его оттащить. Нам не до шуток, мы знаем, что деньги из сейфа украл ты, и ты должен сейчас сказать куда их дел. А твоего нам не надо.
— Я не шутил и не хотел никого злить, но я не брал ничего чужого не из сейфа, не из других мест. Если вам нужны деньги — это один вопрос, но если вам нужны деньги именно из сейфа, то этот вопрос не ко мне, — превознемогая боль и спазмы желудка с трудом проговорил Куля.
— Вот ты дурак! Тебя же здесь сейчас покалечат. У тебя же семья, ребенок…подумай о них, — продолжил уговаривать добрый мент.
После последних ударов ногами в живот сбилось дыхание, а вздохнуть глубже для его восстановления мешала внутренняя тупая боль. Говорить с таким дыханием было проблематично и Куля решил ничего не отвечать в надежде на то, что собеседники сочтут его немогущим сейчас что-либо произносить.
— Ах ты гнида жадная, — продолжил нагнетать ситуацию коренастый, — тебе говорят верни награбленное, а ты зажал… думаешь, что прокатит? Думаешь, что тут лохи собрались? — Он опять устремился у Куле лежащему на полу на боку, как ежик свернутому в калачик с поджатыми к животу ногами, и нанес удар по спине. От этого удара Куля выгнулся назад, а тот воспользовавшись тем, что лежащий чуть выпрямился, перевернул его на живот и поставил свое колено ему на спину в район поясницы.
— Будешь говорить?
— Да, буду, но мне нужен адвокат, — выпалил Куля, не особо сознавая зачем он это сделал.
— Что-о?! Так ты сука еще и умный?! — он взял Кулины руки за браслеты и резко с силой поднял их до упора, выкручивая опять в районе плечевых суставов. От резкой боли Куля вскрикнул.
— Адвоката тебе?! Я тебя гондон сейчас так уработаю, что тебе скорее священник понадобиться.
После этого коренастый поустойчивее сделал упор своей ногой на Кулиной пояснице и навалился всем своим весом на его скованные сзади за спиной руки, оттягивая и выкручивая их вперед до конца в сторону головы. Опять резкая боль в плечевых суставах пронзила Кулино тело, но теперь появилась еще боль и в пояснице, где стояла опорная нога экзекутора. Подсознательно, пытаясь бороться с болью, Куля начал дергать ногами, намереваясь скинуть с себя коренастого, но тут подоспел помощник, другой опер, и зафиксировал их, придавив своим весом. Заручившись помощником коренастый возобновил свои потуги по вытягиванию допрашиваемого на дыбе с новой силой. От резкой боли у Кули каждый раз из груди вырывался крик. То ли от ощущения неловкости, где-то в глубине души Кулю смущало то, что он кричит от боли, а не переносит ее так, как подобает мужчине, мужественно и тихо, то ли еще от чего-то, но каждый раз, когда коренастый наваливался всем своим телом на его руки, вызывая этим движением сильную боль, Куля начал очень громко, на уровне крика, требовать присутствия адвоката. Такое решение было принято подсознательно, и скорее всего по совокупности причин. Во-первых, сдерживаться и молчать в такие мгновения, было тяжелее, чем следовать естественному позыву и просто кричать. А во-вторых, крик, как реакция на действие опера теоретически, при условии если он не был маньяком, мог послужить ему сигналом достижения им цели, что в свою очередь могло послужить мотивом прекратить производить это действие. Таким образом, очень громкое выкручивание своего конституционного права на адвоката, позволяло Куле без ущемления совести орать от боли так, как того хотело истязаемое тело.
Не добившись своей цели и после дыбы, но оглохнув от Кулиных законных, но оглушительных требований, ребятки решили сменить тактику. Пока шла смена декораций Кулю подняли с пола и усадили тут же, на стул напротив так же, как и прежде стоящего Ивана, а добрый опер опять решил сыграть на контрасте.
— Паша, пойми ситуацию правильно, противопоставь логику своей жадности. Ты нам не оставляешь выбора, так как доказательств твоей вины по горло, и срок тебе уже можно сказать обеспечен, но деньги так или иначе мы должны к делу приложить. Если ты сейчас признаешься в соучастии, и скажешь где дел, деньги, мы сразу же все прекращаем и делаем так, что ты осознав ошибку и раскаявшись, становишься почти и не виноватым. По итогу все это обойдется тебе максимум условным сроком. А если ты будешь продолжать упираться, как баран, то такие процедуры мы вынуждены будем устраивать каждый день, а закончится все это по-любому или большим сроком для тебя, или ты все — таки обретешь здравый смысл, поборешь свою жадность, но натерпишься на всю оставшуюся жизнь, — он подошел к Куле вплотную и заботливо поправил на нем пиджак. — Смысл какой сейчас то уже молчать, крепиться и терять здоровье? Все, тебя твой друг уже сдал, ваш план провалился, и дальше дело техники. Тебе сейчас себя спасть надо, жизнь свою, а не о богатстве думать.
— Все правильно, но что делать если я не брал денег, и соответственно не знаю где они находятся, сознаться в оговоре и выложить свои? Так у меня нет такой суммы…
После этих слов Кули образовалась пауза. Коренастый к этому времени уже откуда-то достал противогаз с дыхательным гофрированным шлангом, но без фильтрующего элемента. Потом демонстративно распаковал презерватив, натянул его на этот шланг, а резервуарчик спермонакопителя срезал ножницами. В образовавшиеся отверстие он вставил сигарету и слегка прихватил к ней резинку обрезанного презерватива тонким скотчем в районе фильтра.
