Это было то самое помещение из сновидений Павла.
Повсюду стояли всевозможные емкости. В основном пластиковые. Канистры, банки разной величины, в том числе жестяные, с надписями на разных языках, бидоны. Много емкостей. Павел откупорил одну из канистр, опустил палец, лизнул его — кровь.
Открыл одну из банок без этикетки — тоже кровь. Открыл стоявший в углу бидончик — тот же результат.
Ничего себе! Так, а что у нас тут?
Стеклянные литровые и трехлитровые банки с маринованным мясом на полу и на широких полках, закрепленных с помощью штырей, вмурованных в стену. Лежащее в углу в пузатых деревянных бочках, обильно пересыпанное солью мясо. Разрубленные куски мяса.
Даже не надо было быть экспертом, чтобы определить — человеческого мяса.
Если бы у Павла были бы нервы послабее, не доведись ему пройти горячие точки — от Приднестровья до Чечни, приступ обессиливающей тошноты был бы ему обеспечен. Вглядевшись, он обнаружил поодаль на узком длинном деревянном столе разделанную человеческую ногу со срезанным на бедре до кости мясом. Тут же валялся и уродливый резиновый фартук. Все это перемежалось с тяжелыми запахами ацетона, спирта, каких-то лаков.
«Бежать, — проносились мысли у Павла в голове. — добраться до телефона и позвонить. Да нет, сообщить на ближайшем посту местным гаишникам. Но они этому не поверят. Нет, не так — просто сказать им, что в доме труп. Пусть приезжают и разбираются. Кстати, по-моему, я видел пост автоинспекции рядом с выездом на шоссе. Хотя нет, проще надо. До ближайшего частного дома добраться и позвонить от хозяев. Или отсюда, с Татьяниного телефона? Не стоит, только внимание привлеку. Тем более что у нее может быть мой пистолет. Так что следует тихонько выехать и подальше от этого домика».
Он сделал шаг назад и споткнувшись, едва не упал — какая-то жестяная банка опрокинулась с глухим стуком. Непредвиденным препятствием оказался маленький холодильник, незамеченный Павлом. Полумрак в кладовой был связан не только с относительно тусклой лампочкой, не дававшей достаточно света. Просто по сравнению с ярко освещенной мастерской там казалось сумрачно. Тумасов открыл дверцу холодильника. Какие-то реактивы, баночки, скляночки с непонятными названиями. А вот в морозильной камере лежало два серебристых контейнера.
Тумасов достал оба и открыв, оцепенел.
В каждом из них, щедро обложенное льдом, лежало человеческое сердце.
Все предохранители, выручавшие Павла годами в критических ситуациях, отказали. В обычном частном доме в пригороде Баку творились вещи похлеще, чем в крутом фильме ужасов.
Павел закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Полегчало. Открыв глаза, он мог уже нормально оценивать ситуацию. Оглядев контейнеры, Павел подумал — а не взять ли с собой один из контейнеров как вещественное доказательство? «Брось, — решил он через несколько секунд. — ничего здесь лишний раз трогать не стоит, а лучше поскорее выбираться отсюда и сообщить в милицию. Пусть органы разбираются с этой сладкой парочкой».
Павел вышел из жуткой кладовой, приложил снова отпечаток к биометрическому замку — дверь поехала назад с тем же звуком скрежета оконного стекла. Он задернул занавес и задвинул розетку назад в стену. Затем Павел направился к выходу из мастерской, напряженно вслушиваясь. Теперь осталось только отпереть гараж, открыть основные ворота и выехать на свободу. Он осторожно открыл дверь мастерской, осмотрелся и выйдя, стал запирать ее на ключ…
…И все же нападение было неожиданным. Чья-то сильная рука схватила его сзади за ворот майки. Раздался треск электрошокера. Трах! — в шею Павла словно врезался электропоезд и все поплыло у него перед глазами…
Глава двадцать седьмая
Павел очнулся в почти абсолютной темноте. На противоположной стене помещения, в котором он находился, выделялся большой прямоугольник двери, сквозь узкие щели в косяке внутрь едва пробивался свет. Голова его просто раскалывалась от боли. Он висел на холодной каменной стене, его руки сильно затекли. Они были подняты вверх, запястья каждой из них охватывал холодный металл. Напрягшись и попытавшись ощутить онемевшие кисти, Павел понял, что он прикован стальными наручниками к массивной трубе, идущей вдоль стены.
Первым сильным чувством Тумасова стала злость на самого себя за то, что он так глупо попался. Он подергал закованные руки и понял, что там все серьезно. Тогда пленник постарался пошевелиться всем телом — вроде бы цел, только шеей вращать было тяжело. Он посмотрел себе под ноги.
Павел с колоссальным трудом разглядел, скорее ощутил, что он подвешен к трубе таким образом, что он стоял фактически на цыпочках, ногами едва касаясь пола. — Блин, профессионально все сделали! — мелькнула мысль.
Тумасов не знал, сколько прошло времени с тех пор, как его вырубили в гараже. Откуда-то сбоку до него доносился звонкий перестук падающих капель воды. Он расслабил тело, чтобы было легче дышать и попробовал размышлять о причинах произошедшего.
Здравый смысл и элементарная логика подсказывали ему, что Эрик на самом деле никуда не уехал в город, а оставался в доме все это время. Джип, конечно был заблаговременно куда-то отогнан.
Поразмыслив, он стал склоняться к тому, что Татьяна и Эрик ожидали, что он сунется в подвал в мастерской.
«Наверное, я где-то прокололся, когда общался с Татьяной, — лихорадочно думал Павел. — возможно она увидела, как я взял стакан и положил его в пакет. Тогда они и решили разделаться со мной. Интересно, что они будут делать… какой же я осел, что не сказал Гасанову или хотя бы Николаю, куда я иду».
От этих невеселых мыслей Павлу стало страшно, он почти запаниковал, но усилием воли сумел взять себя в руки. В этот момент прозвучал зуммер и лениво отворилась дверь напротив.
Включился свет. Вошли Эрик и Татьяна. Эрик на вытянутых руках нес кресло из мастерской.
— А вот и наш пленник. — спокойным ровным голосом произнес он, ставя кресло посередине каморки. Татьяна уселась в него, закинув ногу на ногу.
Сам же Эрик встал сбоку от Тумасова, присев с краю на стол, стоявший в углу. Растерзанная нога была уже убрана.
— Зачем вам это всё понадобилось? — пробормотал Павел.
— Кое-кто лезет в совершенно не свои дела! — воскликнул Эрик. — А мы с сестрой этого очень не любим.
— Что это все значит, — Павел старался говорить ровным тоном. — меня будут искать.
— Не будут, — бросил Эрик, разворачивая на столе газету. — твоего Гасанова арестовали, — он пробежал глазами абзац в местной газете. — в рамках антикриминальной операции, — добавил он, снова поворачиваясь к Павлу. — так что ты в наших руках, — добавил он, глядя на Татьяну.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
