София зашаталась и стала падать навзничь. У нее как будто разом выдавило из легких весь воздух. Откуда-то из страшного далека доносились удары в дверь и громкий голос, звавший ее по имени. Эррол… София поняла, что так и не долетела до пола. Ее подхватили. Кто? Та странная женщина.
– Как… – прохрипела София, силясь приподнять голову.
– Сейчас все пройдет, – тихо проговорила женщина. – Я отозвала его, и он повиновался. Еще несколько минут, и все будет в порядке.
– София!.. – кричал из-за двери Эррол. – София, ответь!
Девочка спросила слабым голосом:
– Отозвала… что?
– Странника, уже было поселившегося в тебе.
София тряхнула головой. Ей стало легче, но женщина изъяснялась загадками.
– Какого странника?
– Здешние люди называют его моровым поветрием. Заразой.
София так и вскинулась. Голова шла кругом, было страшно.
– Так я… моровое поветрие подхватила?
– Странник прокрался в твою голову несколько часов назад и уже подумывал задержаться, – улыбнулась женщина. – Я его отозвала.
Она огляделась и добавила:
– Их тут полно.
Эррол продолжал молотить в дверь:
– София!..
Девочка кое-как поднялась:
– Это мой друг… Эррол. Вдруг он тоже заболел? Пожалуйста! Ты поможешь ему?
Женщина встала, не говоря ни слова, отодвинула засов и отступила в сторону. Дверь тотчас распахнулась. Эррол выпрыгнул в коридор с мечом наготове. Над его головой с криком вился Сенека.
– Нет!.. – воскликнула София.
Женщина уже прижималась спиной к стене, меч Эррола был у ее горла. София бросилась между ними:
– Она ничего мне не сделала, Эррол! Она ничего мне не сделала!
Эррол не сводил взгляда с незнакомки. Потом медленно опустил меч, но ненамного. Схватил Софию и притянул к себе защитным движением.
– Ты еще кто? – зарычал он на женщину. – Откуда явилась?
Она улыбнулась краешком губ.
– Меня зовут Златопрут, – прозвучал негромкий ответ. – Я пришла с берегов Жуткого моря.
– А сюда как попала? – требовательно спросил Эррол.
Она указала подбородком:
– Я пересекла океан в деревянном гробу…
– Так ты в ящике с растениями лежала? – ахнула София.
– Я увядала, – ответила Златопрут. – Вот уже несколько месяцев. Ты, София, дала мне воду и солнце, а с ними и жизнь. – Она слегка поклонилась. – Я бесконечно благодарна тебе.
София заморгала, не понимая:
– Воду и солнце?..
– Люди Нового Запада слишком мало знают о нас, – ответила Златопрут. – Подозреваю, и ты меня исцелила чисто случайно.
– Значит, ты из Вещих?
– Так вы нас называете.
– Но я думала, в ящике рассада…
Златопрут улыбнулась:
– Ты не так уж и ошибалась.
И показала ладони. Утренний свет едва просачивался в коридор, но София все равно увидела – кожа Златопрут отливала зеленью.
Эррол между тем ослабил хватку, однако ни плеча Софии, ни меча покамест не выпускал.
– Что ты за существо, если питаешься водой и солнечным светом?
Златопрут задумалась, потом сказала:
– У тебя странник прожил дольше. Еще несколько часов, и его присутствие начнет ощущаться.
Обернувшись, София с тревогой уставилась в хмурое лицо сокольничего.
– Он что – тоже? Он болен? – И с надеждой обратилась к Златопрут: – Помоги ему! Пожалуйста!
Эррол вновь вскинул меч:
– О чем это вы?
– Она говорит о болезни! – София обеими руками ухватила его за локоть, заставляя опустить оружие. – Дай ей помочь тебе, Эррол! Она умеет прогонять болезнь! Тут весь дом заражен…
Он фыркнул:
– Я уже два года моровому поветрию противостою. Если уж до сих пор его не подхватил…
– София. Отступи-ка, – спокойно проговорила Вещая.
– А ну стой! – рявкнул Эррол, занося меч.
София шарахнулась в сторону. На раскрытой ладони Златопрут тотчас распустились цветы. Пока Эррол таращил глаза, они испустили пыльцу, облачком повисшую в воздухе.
– Прочь, странник, – тихо и повелительно произнесла Вещая. – Найди себе иную тропу.
Сокольничий, окутанный золотистым туманом, громко чихнул, выронил меч и рухнул врастяжку. София попыталась смягчить падение, но охотник оказался слишком тяжел – оба свалились. Сенека, усевшийся на оконном переплете, неодобрительно заверещал. Эррол снова чихнул.
– Господи милосердный, – пробормотал он и потянулся рукой к голове.
София сидела на полу, прижатая весом его головы и плеч. Удариться в полную силу она ему все-таки не дала.
Вот он затряс головой, открыл глаза. Попробовал сесть и зашарил в поисках меча.
– Только попробуй еще раз осыпать меня своей мерзкой пыльцой, – пригрозил он Вещей. – Этот меч отсечет тебе руку прежде, чем ты успеешь ею взмахнуть!
Златопрут пропустила его угрозы мимо ушей.
– Отсюда нужно уходить, – сказала она, заглядывая в комнаты по сторонам коридора. – Здесь тучи странников, и они беспокойны.
– Отлично, – кивнула София и тоже стала оглядываться. – Как ты, Эррол? Лучше тебе?
Сокольничий, еще сидевший под стеной, дотянулся и ухватил ее за руку:
– Что я тебе говорил насчет доверчивости? Ты же ее только-только встретила…
– Насколько я уловила с тех пор, как пробудилась на севильской улице, – невозмутимо проговорила Златопрут, – София и с тобой только что познакомилась.
Эррол кое-как поднялся и зло уставился на Вещую. Девочка встревоженно смотрела на обоих. Сокольничий был весь как пружина: кулаки сжаты, глаза щелками. Златопрут стояла вроде бы спокойно, опустив руки, но лицо светилось напряжением. Воздух между ними точно вибрировал…
Пока София соображала, как быть, в переднюю дверь гулко забарабанили. Эррол еще круче нахмурился, не сводя глаз с Вещей. Стук продолжался. Когда извне послышались крики, Эррол наконец повернул голову.
– Золотой Крест пожаловал, – сказал он негромко. – Ждите здесь!
И он направился к лестнице, но снаружи зазвучали отрывистые команды. София и Златопрут их не поняли, но увидели, как Эррол замер на месте. Потом обернулся и посмотрел на Софию:
– Они ищут девочку. Чужеземку. Люди видели, как она лежала на улице, потом разговаривала с фонарщиком… Ордену сообщили, что она разносит лапену!
– Как они узнали, где я? – вырвалось у Софии.
– Стукачам золотом платят, вот они и стараются. – Эррол, шлепая босыми ногами, вернулся в спальню. – Собирай вещи, пока дверь не сломали!
София метнулась в свою комнату и стала бросать в сумку все подряд. Переодевать ночную рубашку было некогда; она запихнула одежду в рюкзак и торопливо обулась, потом выскочила за дверь. Эррол стоял полностью одетый, в плаще, при колчане и луке. Он указал Софии в глубину коридора:
– В последней комнате есть черная лестница. Беги во двор, оттуда мы попадем в переулок…
Стук и повелительные выкрики прекратились. Раздался тяжелый удар дерева о дерево.
– Все, бежим! – сказал Эррол.
Бросился в крайнюю комнату справа и понесся по узкой лестнице вниз. София мчалась за ним, Златопрут не отставала. В узком патио валялись деревянные обломки ящика для рассады. Судя по крикам за спиной, люди ордена ворвались в дом. Их шаги уже гремели по комнатам, когда Эррол распахнул калитку в переулок, выпустил своих спутниц и тщательно прикрыл дверцу.
– Теперь бежать нельзя, – предупредил он. – Нужно идти как можно спокойней… – Метнул свирепый взгляд на Вещую и добавил: – Ради всего святого, спрячь ты уже свои руки!..
Златопрут натянула на голову капюшон и вынула из кармана плаща пару длинных коричневых перчаток.
– Возьми Софию за руку, – продолжал сокольничий. – С этой минуты мы – семейство, едущее не восток!
– Да по нам же с первого взгляда видно, что мы не местные, – отчаянно прошептала София.
– А мы тут задерживаться не будем, – сказал Эррол и тоже надвинул капюшон. – Мы двинемся на запад, в Гранаду, и обойдем Темную эпоху с северной стороны.
5 часов 32 минуты
Эррол Форсайт был с малых лет, еще от родителей, наслышан о фэйри. А дедушка и вовсе верил, что фэйри похитили душу его друга детства, когда они мальчишками забрались на дерево в лесу. Сам Эррол ни одной фэйри отродясь не видал, но в их реальности не сомневался. Примерно так же, как в существовании жителей Россий. Он не встречал ни единого, ну и что?
Шагая рассветными улицами Севильи, Эррол искоса приглядывался к женщине, которая называла себя Вещей. На ней было длинное зеленое облачение и бурый плащ с капюшоном. Ореховые глаза хранили странноватую безмятежность, лицо оставалось невозмутимым… Тонкий нос, крупный волевой рот, выступающие скулы… Кожа на лице, шее, плечах – белая, даже бледная. Но по краям лба, по границе волос, кожа определенно темнела, а длинные темно-русые пряди двигались и вились словно бы по своей воле: во всяком случае, прежде он ничего подобного не встречал. И еще он успел рассмотреть ее руки, прежде чем она натянула перчатки. У запястий кожа отливала безошибочно видимой зеленью, а пальцы вообще были точно свежие кленовые листья.
