Рейтинговые книги
Читем онлайн Сука-любовь - Дэвид Бэддиэл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 51

Каким бы очевидным ни был диагноз, Вик не знал, что у него депрессия. Он понимал, конечно, что ему грустно, и он все так же часто плакал об Эмме, а в соседнем купе своих эмоций скучал по Тэсс, но он был настолько ленив, что главный признак депрессии (о котором люди, никогда ее не испытывавшие, даже не подозревают) — нежелание двигаться — не сильно отличался от его привычки бездельничать. Депрессия, именно это: ощущение подавленности или, другими словами, печали, уныния, разбитости, тяжести на душе, в буквальном смысле — все это в равной степени точно передавало состояние Вика: он ощущал, что атмосферный столб давил на него сильнее, чем он должен был давить, или, как ему казалось, словно он был глубоко-глубоко под водой.

Был уже поздний вечер, хотя Вик мог сказать, что прошло всего лишь пять минут, когда он заметил, что он переодел брюки. Как только он осознал это, он также понял и то, что не может вспомнить, как давно он ходит в одной и той же одежде, но это было совсем не удивительно, потому что он перестал раздеваться, ложась спать. Но он точно знал, что накануне он был одет в черные джинсы, а теперь на нем были синие.

Вик не помнил, как снимал черные джинсы, но подозревал, что мог сбросить их утром, когда ходил в туалет, или, что было более вероятным, они сами соскользнули с его ног и упали бесформенной кучей возле унитаза. Потом, вероятно, он какое-то время слонялся в трусах и носках, пока не заметил, что у него голые нога.

Осознание того, что на нем новые джинсы, подстегнуло Вика к дальнейшим действиям. Малым действиям, по стандартам обычного человека — и даже по меркам Вика — но, учитывая, что он, буквально, не пошевелился за целый день, это был титанический труд. Он засунул руки в карманы. Джинсовая ткань, когда ладонь медленно по ней скользнула, казалась проклеенной, а входы в карманы были такими тугими, что Вик сначала подумал, что они зашиты. Внутри его руки, зажатые в матерчатых тисках, почувствовали себя в западне, и Вик немного запаниковал, подумав, что никогда не сможет вынуть их оттуда. В правом кармане лежало что-то холодное и твердое. Какое-то время он ощупывал этот предмет, заинтересовавшись ощущениями: его пальцы давно уже не имели контакта ни с чем, кроме воздуха. Затем, продвинув внутрь руку на расстояние не больше того, на какое мелкое летающее насекомое смогло бы сдвинуть булыжник, он ощутил заинтересованность — чувство, которое не испытывал уже давно. Он недоумевал, что бы это могло быть.

Вик рывком просунул руку глубже в карман и охватил пальцами твердый холодный предмет с тонким зубчатым краем. Вик понял, что это такое, но сомневался, стоит ли вытаскивать или не стоит. Лишь одно он знал точно: впервые за несколько месяцев что-то, что он сделал — засунул руку в карман, — оказалось, пусть даже и случайно, результативным, ведущим хоть к чему-то, и поэтому он чувствовал, что ему нужно пройти этот путь до конца. И Вик вытащил этот предмет на тусклый свет, проникавший сквозь незашторенное окно из окон напротив, потом он поднялся, взял с пола свою кожаную куртку и вышел, держа перед собой, как стрелу, ключ от квартиры над «Рок-стоп».

Он припарковал свою «ламбретту» на тротуаре возле бокового входа в магазин. Шел дождь, и было невозможно разобрать цены на гитары сквозь витринное стекло, все в каплях дождя. Погода тем летом сделала Вику поблажку, потому что чередование времен года, похоже, было нарушено — в том лете перемешались зима, осень и весна, укрепив Вика в ощущениях, что время начало сворачиваться. С «ламбреттой» было сложнее, когда шел дождь — мотороллер труднее заводился, ездок промокал до нитки, детали ржавели быстрее — и по пути к магазину Вик не раз выходил из себя (депрессия не мешает этому) и думал, не повернуть ли назад. Он не повернул, но когда он поскользнулся при попытке поставить своего дурацкого динозавра на подставку и оцарапал голень, он испытал разочарование.

В квартире оказалось гораздо темнее, чем он ожидал; впрочем, Вик никогда раньше не был здесь так поздно, за исключением той ночи, которую провел вместе с Эммой. Когда он повернул выключатель, свет резанул его по глазам, напомнив о голых электрических лампочках под потолком. Не многое изменилось, но без мелиоративного эффекта тайной любви сразу обнаружилась полная заброшенность этого места: софа казалась меньше, простыни — грязнее, обои — ободраннее. Некоторые вещи показались ему абсолютно незнакомыми, но, скорей всего, они просто не попадались раньше ему на глаза. Он не замечал, например, что пол покрыт черным поцарапанным линолеумом и что над раковиной возле кровати прикреплен контейнер с жидким мылом. Он нажал на кнопку воронки: капля старого жидкого мыла выдавилась из наконечника, повисела секунду и, не пойманная, упала в сливное отверстие. В углу раковины на белой подставке — слишком маленькой, видимо, потому, что изначально она была рассчитана на тоненькие брусочки «Милки Бар» времен экономии — лежало мыло с выдавленным на нем словом «Дав»; его принесла принесла сюда Эмма на их второе свидание. Вик вспомнил, как она вскрыла бело-голубую упаковочную коробочку и положила мыло на раковину. Тогда он пытался понять, было ли это действие вызывавшей умиление попыткой соблюдать гигиену или же прагматичной заботой о том, чтобы обеспечить их средством для смывания запаха друг друга перед тем, как вернуться к законным половинам. Но теперь он понял, что это было ни первое, ни второе: Эмме просто хотелось сделать эту квартиру по-семейному уютной.

При слабом освещении спальни Вику казалось, что он различает следы ногтей на бруске «Дав». Мягко — пытаясь прижать кончики своих пальцев к следам ее пальцев — он прикоснулся к нему, но мыло размякло от воды и времени, и его пальцы легко вдавились в него, отпечатавшись на буквах «о» и «в».

Вик вымыл руки и прошел в другую комнату. Щелкнув выключателем, он понял, что лампочка перегорела, но даже в темноте он легко узнавал очертания знакомых предметов. Он ожидал, сам не смог бы себе объяснить почему, что мебель и расставленные музыкальные инструменты будут накрыты большими отрезами белой ткани, как всегда бывает в комнатах и холлах домов, куда возвращаются герои кинофильмов. Но все здесь было по-старому. Это напомнило ему, что это место всегда было и всегда будет обыкновенным складом. «Складское помещение не особо преуспевающего бизнеса», — подумал он, проходя мимо ящиков и замечая, что практически все инструменты находились на тех же местах, на каких они были шесть месяцев назад.

Вот только в центре комнаты, где раньше стояла арфа, теперь лежал большой деревянный ящик. На стороне, обращенной к Вику, скотчем по диагонали был прикреплен лист бумаги формата А4; нагнувшись, он прочитал: «Доставка: м-р П. Дрэйк, Вулстоун-Гарденс, дом 5, ЮВ-2». Внезапно ему захотелось увидеть арфу, он попытался отодрать крышку ящика, но даже его крепким, как когти, ногтям не удалось справиться с куском дерева; Вик только занозил пальцы. Он сел рядом на черный гитарный футляр, лежавший на боку, и смотрел на ящик, не зная, что делать.

Прошло достаточно много времени, прежде чем Вик сообразил, на каком футляре он сидит. Вик встал и осторожно толкнул его, кладя плашмя на пол. Потом поднял золоченые застежки вверх; внутри, в китчевом лоне эмбрионом лежала «Гретч-1600»: перламутровая инкрустация грифа молочно поблескивала в слабом свете, падавшем из другой комнаты. Роскошная, даже во мраке. Он достал ее и взял аккорд «соль», за которым последовали «ля-минор» и септ-аккорд «ре»: проигрыш «Королевы-продавщицы». Как и у всех полуакустических гитар, приставка «полу-» была явным преувеличением, и струны звучали тихо и тонко, но он знал, какой богатый и сложный звук можно будет из нее извлечь, подключив к усилителю. Вик позволил грушевидному корпусу соскользнуть с бедра, удержав гитару за гриф левой рукой. Он глядел на гитару несколько секунд, чувствуя, даже сквозь толстое одеяло депрессии, ничем не сдерживаемое восхищение; затем он присоединил правую руку к левой, охватил всеми десятью пальцами гриф, взмахнул гитарой над головой и обрушил удар на крышку ящика.

Белая облицовочная панель отлетела сразу, а корпус треснул возле резонирующего отверстия; вдохновленный видом значительной дыры в крышке ящика, Вик размахнулся снова, вспомнив, как влюбленным в гитары ребенком он всегда ненавидел, когда Пит Тауншенд делал это на сцене. На этот раз оба звукоснимателя выскочили и болтались, как карикатурные глаза на пружинках, а серебряное гравированное тремоло отлетело вертясь, словно нож, брошенный цирковым артистом. Вик почувствовал, что нужен последний хороший удар; он широко размахнулся и изо всех сил ударил по ящику. Дерево с треском разлетелось. Когда Вик восстановил равновесие, у него оставался в руках только гриф прекрасной гитары; ее корпус отлетел и торчал из крышки ящика, в проломе был виден лишь верхний изгиб деки. Она была словно с обложки какого-нибудь альбома семидесятых годов, на которой заживо похороненная гитара восстает из могилы.

1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 51
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сука-любовь - Дэвид Бэддиэл бесплатно.
Похожие на Сука-любовь - Дэвид Бэддиэл книги

Оставить комментарий