— Лучше спроси меня, сколько звезд на небе. Или попроси объяснить, почему стоит именно такая погода. Не жди от меня ответов на вопрос, что такое любовь!
— Кстати, ты не обратила внимания, как Леклерк смотрит на эту девушку из Форов — Джалиту?
Хорошее настроение Ланты мигом испарилось.
— Нет, не обратила. Но зато я заметила, как она смотрит на других. Будто прикидывает, насколько они могут ей пригодиться. Почему ею так дорожит Нила? Можно подумать, что Джалита ее младшая сестра!
— Нила была очень одинока без нас. Ей почти не с кем было разговаривать. Она никому не доверяет так, как доверяет тебе, мне или Тейт. Теперь мы возвратились, но все мы очень заняты. Джалита всегда рядом с ней, а мы — нет. Благодаря Джалите Нила чувствует, что в ней кто-то нуждается.
— У нее есть ребенок. И Гэн постоянно всем говорит, как много для него значит Нила. Гэн советуется с ней насчет баронов, переговоров, помощи женам погибших или раненых Волков. Он превратил ее в свою бесценную помощницу. Сколько других мужчин поступило бы так же?
— Очень немногие. Но ты бы хотела этого? С учетом всего остального? Если Гэн не отсутствует, занимаясь тем или другим делом, он постоянно с кем-то обсуждает их проблемы день и ночь напролет.
Ланта нежно прикоснулась к рукаву Сайлы.
— В этом вся ты. Твой Клас далеко на востоке с племенем Людей Собаки, а ты беспокоишься о других, хотя у тебя самой проблем больше, чем у всех нас.
— Ты слишком высокого мнения обо мне, — Сайла сжала руку Ланты. — На самом деле я просто любопытная сплетница, которая следит за тем, что делают другие. Ладно, нас ждет работа. Не Конвей, а то, о чем ты сказала раньше. Джалита. Боюсь, что она способна причинить вред Ниле и Леклерку тоже.
— Ты считаешь, что она действительно шпионка?
— Возможно. Ты сказала, что она наблюдает. А сама ты за ней наблюдала?
— Зачем? Что я должна увидеть?
— А ты понаблюдай. Потом расскажешь.
Ланта с готовностью кивнула. Сайла взглянула на солнце.
— Скоро ужин. Кейт, Дженет и Сью готовят торжество, что-то связанное с книгами из Врат и Избранными. Удачное время, чтобы начать внимательное наблюдение за Джалитой. Садись рядом со мной. Будем сравнивать свои выводы.
Вдали первые закатные лучи позолотили покрытые снегом вершины гор. Ланта будто не замечала эту красоту.
— Ты хочешь, чтобы я попробовала увидеть ее будущее?
Нервно сплетя пальцы, Сайла постаралась ответить с уверенностью, которую сама не испытывала:
— Если я действительно схизматик, как утверждает Сестра-Мать, то у меня есть все основания призвать на помощь твои способности. Но я не верю, что я схизматик. Просто я хочу поступить правильно. А коварство Сестры-Матери нам известно. Но если я попрошу тебя использовать твои способности, а потом Хранительницы аббатств решат, что я поступила неправильно, тебя накажут. На это, Ланта, я не могу пойти.
— Об этом не беспокойся. Не сейчас. Идем готовиться к ужину. У нас будет чем там заняться.
— Особенно тебе — флиртовать с этим Конвеем! — Сайла закатила глаза. Ланта попыталась ее схватить, но Сайла увернулась, и обе они, беззаботно смеясь, убежали.
Спустя какое-то время, уже сидя в обеденном зале, Сайла вдруг вспомнила радостное настроение, охватившее их тогда, и пыталась сравнить настоящее время со временем правления Алтанара. Убранство зала было прежним. У одной из стен стоял короткий стол, во главе которого на месте мертвого тирана сидел Гэн. Вдоль двух других стен расположились два длинных стола. Собравшихся было не так много, как во времена Алтанара, но все же не менее шестидесяти человек.
Позади каждого стола в стене был большой камин. Свет от горевшего в каминах огня дополнялся светом от квадратной люстры с гремя каскадами свечей и стоявшими на столах канделябрами. Узкие, похожие на щели окна позволяли скопившемуся у потолка горячему воздуху выходить наружу. Несмотря на эту вентиляцию, в воздухе висел дым, придававший свету приглушенный розоватый оттенок. Сайле это нравилось.
На Гэне было одеяние из лосиной кожи, украшенное неяркой вышивкой. Сидевшая рядом с ним Нила была прекрасна в темно-синей накидке, выгодно оттенявшей ее золотые волосы. По левую руку от Нилы сидела надетая в легкую кожаную блузку и кожаные брюки Джалита. Склонив друг к другу головы, они все время разговаривали между собой. Темная красота молодой женщины из племени Фор бросала вызов яркой солнечной красоте Нилы. Как и Нила, Джалита надела неброские украшения: квадратик вулканического стекла свисал с ее шеи на серебряной цепочке, а в ее густых черных волосах поблескивал украшенный жемчугом гребень. Как заметила Сайла, все это принадлежало Ниле.
Слева от Джалиты сидел Леклерк, ссутулившийся и неудобно выкрутившийся, чтобы смотреть ей в лицо. Сайле он напоминал раненую цаплю.
По другую сторону Гэна почетное место занимал Эмсо. Как и Гэн, он был одет скромно. Одежда Эмсо будто подчеркивала его неотесанное, почти грубое поведение за столом. На нем была простая шерстяная рубашка. Даже сидя на своем месте за одним из длинных столов, Сайла обратила внимание на бахрому на рукавах. Заплаты на локтях не были редкостью, но у Эмсо они лоснились от носки. Его короткая стрижка (так подстригали овец) вызывала у Сайлы улыбку. В городе, в котором было достаточно парикмахеров, эта прическа была простым жеманством. Он старше Мурдата и самый верный его воин. Перед мысленным взором Сайлы предстал образ Класа на Бейла. Не желая, чтобы отсутствие мужа испортило ей еще один вечер, Сайла прогнала этот образ. Ее успокаивало, что в отсутствие Класа Эмсо следил за всем, что делалось за спиной Гэна.
Затем Конвей. Сайла помнила, как он был одет сначала, его странную пятнистую одежду из невероятно прочной ткани, которой была нипочем любая непогода. В то время все чужеземцы были одеты одинаково. Теперь Конвей одевался почти так же, как всадник Людей Собаки, хотя и не так броско.
Рядом с ним сидела Тейт. Как всегда, на ней было нечто особенное. В этот вечер она надела черную облегающую блузку и черную куртку с серебряными пуговицами, в ушах у нее висели серьги из вулканического стекла и серебра. Ее брюки с лампасами шириной в палец были скрыты столом, но Сайла знала, что они тоже облегающие. Ни один из мужчин в замке не мог не обратить внимание на Доннаси Тейт.
Ее это совершенно не трогало. Собственной воинственной отваги Тейт было более чем достаточно, чтобы охладить пыл самых несдержанных ухажеров. А о свирепости Налатана ходили легенды.
Сайла напомнила себе, что этим вечером предстояла трапеза в приятном обществе. Эта мысль вызвала у Сайлы кривую усмешку. Какое бы развлечение ни запланировали Бернхард, Картер и Анспач, оно не шло ни в какое сравнение с впервые выставленной на всеобщее обозрение Джалитой. Нила, как хлопотливая наседка со своим птенцом, хорошо подготовила Джалиту. Особенно смешным было то, что Нила была старше Джалиты всего года на два.
Как ни странно, Джалита выглядела старше Нилы. Нет, не по возрасту, а по своей опытности. Уравновешенная, расчетливая. Ее глаза напоминали острия мечей: пронзительные, уверенные.
Слуги внесли подносы с едой. Вошли музыканты и заняли свои места на небольшой сцене. Слуги расставили глиняную посуду с зеленью и последними летними помидорами. На столе появились глиняные бутылки с настоянными на травах маслами и уксусами, быстро наполнившими помещение своими ароматами. Потом последовали два тяжелых блюда с кусками запеченного окорока. Все передавали друг другу тарелки с овощами — кукурузой, фасолью, картофелем. Возникший в зале ровный приглушенный шум сидевших за трапезой людей, по мнению Сайлы, совершенно отличался от трапез при дворе Алтанара. В те времена больше пищи выбрасывалось, чем съедалось. Теперь, когда с едой стало трудно, Гэн требовал, чтобы в замке подавали достаточно пищи, но не больше. А еще в прошлые времена в зале звучала музыка с металлическим нотками, с ревом труб и пронзительным звоном бубенцов, а не такая мелодичная струнная музыка в сопровождении приглушенных небольших барабанов. Люди при дворе Алтанара смеялись, выражали одобрение и удивление через силу. Воздух был пронизан фальшью. Сейчас же тут собрались друзья.
Вдруг Сайла напряглась, насторожилась, как олень, почуявший охотника. Здравый смысл подсказывал, что ей нечего опасаться среди этих празднично настроенных людей, что ей нечего учуять среди ароматов яств и питья.
Ее внимание привлекло какое-то движение. Со своего места в противоположном конце зала поднялась настоятельница Фиалок. Зеленая подкладка ее откинутого капюшона сверкала в свете огней, как драгоценный камень. Будто почувствовав на себе взгляд Сайлы, женщина остановилась. Стоя позади сидевших за столом людей, которые ничего не замечали, она медленно повернулась и посмотрела Сайле прямо в глаза.
