— Прошу вас! — Я отошел, пропуская его. И ему ничего не оставалось, как войти.
— Командир Сифорт, простите мне мой дурацкий протест, который я потребовал записать в журнал. Вы были абсолютно правы. Вот уже две недели я места себе не нахожу. Столько лет прослужить в Военно-Космическом Флоте и нарушить субординацию!
— Вы имели полное право на протест.
— Я не имел такого права, черт возьми, прошу прощения, сэр, но за корабль отвечаете вы, и вы знаете, что делать. Не мне вас судить. Я стыжусь своего поступка.
Я вздохнул:
— Мне повезло, шеф.
Он скептически посмотрел на меня.
— Ладно, обменялись извинениями и хватит. Раз уж пришли, оставайтесь и помогите мне исследовать эту штуку в сейфе.
— Я, честно, не хотел, я имею в виду, позже…
— Оставайтесь. — Я набрал код сейфа. Иногда неплохо быть старшим по рангу.
17
Кошмары ушли, но одиночество осталось. Однажды вечером после ужина я обнаружил, что спустился на второй уровень и направляюсь по восточному коридору к каюте Аманды Фрауэл. Нерешительно постучал в люк. Внутри звучал головид.
Она открыла дверь, и мы неожиданно оказались лицом к лицу.
— В чем дело, командир Сифорт? — Холодный тон больно ранил меня.
— Хотелось бы поговорить.
Она помедлила:
— Я не могу запретить вам войти, командир, но говорить с вами не имею ни малейшего желания.
— Если не хочешь, я не буду входить, Аманда.
— Почему же? Сила — главный ресурс Военно-Космического Флота.
Я вздохнул. Мне и без того было тяжело.
— Не пора ли забыть о случившемся? Я хотел… Мне надо с кем-нибудь поговорить.
— Я никогда не забуду о случившемся, командир. Пока жива. — В ее голосе появились металлические нотки.
— Ты так уверена, что я поступил неправильно?
— Уверена! И вы тоже можете в этом не сомневаться. Извините, я закрою дверь.
Люк захлопнулся у меня перед носом. Я постоял немного и, ошеломленный, ушел. Не желая возвращаться на мостик и боясь одиночества в каюте, я побрел дальше по коридору. Словно по наитию спустился на третий уровень со смутным желанием увидеть шефа, услышать его голос, который всегда меня успокаивал.
Идя по круговому коридору третьего уровня, я услышал впереди смех. Из-за поворота несся мяч. Матросы иногда собирались по вечерам поиграть в футбол, хотя это считалось нарушением правил. Я инстинктивно отбил мяч и пошел за ним.
— Давай, врежь, Мори! Представь, что это голова командира Кида! — Послышался смех.
— Молчи, пока он и тебя не достал, — раздался чей-то насмешливый голос.
— Смирно! — крикнул кто-то. Мяч ударился о стенку и, отскочив, покатился ко мне. Я поставил на него ногу.
— Продолжайте. — Матросы больше не стояли по стойке «смирно», но ждали, когда я уйду. Я кожей ощущал их враждебность. Не следовало им мешать. Пойди я в другую сторону, не наткнулся бы на них.
— Когда-то я тоже играл в футбол. — Жаль, что ни у кого не хватало храбрости пригласить меня погонять мяч. В наступившей тишине кто-то вежливо спросил:
— Правда, командир?
— Это было давно. Можете продолжать, — сказал я и ушел так быстро, как позволяло мне мое положение. По пути к машинному отделению я не услышал больше ни звука. Макэндрюс находился внизу, в шахте синтеза, контролируя процедуру профилактического обслуживания клапана. Пришлось вернуться на первый уровень. Но на сей раз я выбрал западный коридор, минуя кубрики матросов.
Пройдя мимо мостика, я направился в сторону пустующих лейтенантских кают и кубрика гардемаринов. Я не решался постучать и стоял перед дверью, когда вдруг она распахнулась и появился улыбающийся Сэнди. Увидев меня, он невольно попятился и, перестав улыбаться, замер по стойке «смирно». Алекс вскочил с койки и тоже встал «смирно».
Дерек, скрестив ноги, сидел на палубе, держа в руках пару башмаков. Своей очереди ждали еще три пары. Он отложил в сторону крем и щетку и ловко поднялся.
— Вольно! — скомандовал я. Все вернулись к своим занятиям. — Как дела, ребята?
— Отлично, сэр. — Так хотелось, чтобы Алекс по-прежнему назвал меня мистером Сифортом.
— Где Вакс? — спросил я просто так, чтобы поддержать разговор.
— Мистер Хольцер ушел в кают-компанию пассажиров, сэр, — ответил Сэнди почти дружески, не то что Алекс, который не мог расслабиться.
— А чем занимается кадет?
Наступило неловкое молчание. По традиции офицеры не замечают кадетов. В разговор вмешался Сэнди.
— Мистер Хольцер сказал, что его туфли не блестят, как положено. Вот он и тренируется на наших. — Все было в пределах нормы.
— Хорошо. — Я осмотрелся. После капитанской каюты кубрик казался совсем маленьким. Я с трудом сдержался, чтобы не приказать заправить мою собственную койку.
Алекс бросил взгляд на свое плохо заправленное одеяло и отвел глаза.
— Спокойно, мистер Тамаров, это не проверка. — Я был очень обязан ему, поэтому добавил: — В последнее время я доволен вами, мистер Тамаров, впрочем, как и остальными.
— Благодарю вас, сэр, — последовал быстрый и вежливый ответ Алекса.
Надо было поощрить и Дерека.
— Вас это тоже касается, мистер Кэрр.
Он быстро поднял глаза, убедился, что я не шучу, и, успокоившись, ответил:
— Благодарю вас, сэр. — Это прозвучало вполне искренне.
Пора было уходить. Заводить разговор или обмениваться мнениями не положено. Только любезностями.
— Возвращайтесь к своим занятиям. — Я открыл люк.
— Благодарим за визит, — выпалил Алекс. Это уже было кое-что.
— Последний. — Я просматривал список параметров со всеми отметками о проверке и замечаниями. Пилот кивнул:
— Да, сэр. На тысячу четыреста параметров всего девять «клопов».
Я поежился, вспомнив о воздухообменниках. Дарла вполне могла всех нас угробить.
— Хорошо, мы исправим их завтра.
Я снял с ночного дежурства пилота и главного инженера и сам тоже ушел, чтобы утром на свежую голову проверить каждую напечатанную команду.
В тот вечер я едва поборол искушение зайти в лазарет за очередной таблеткой. Я приказал бы дать ее мне, если бы даже доктор Убуру заколебалась. При одной мысли об этом я уснул как убитый.
Когда Рики принес завтрак, я сказал ему:
— Как только закончим с ремонтом, вы сможете принять присягу, мистер Фуэнтес.
Он просиял, широко улыбнулся:
— Ну, я просто тащусь! Благодарю, командир! А скоро это будет?
— Завтра станете кадетом, как мистер Кэрр. А через месяц, надеюсь, дослужитесь до офицера!
Он понимал, что я шучу, и сказал:
— Так быстро не бывает, сэр. Но я буду изо всех сил стараться. И через несколько месяцев, может, стану соответствовать. — Он помолчал. — А что, сэр, обязательно надо плакать?
Он меня озадачил.
— Что ты имеешь в виду, Рики?
— Ну, как Дерек. Когда он идет на склад, то всегда плачет. Мне тоже надо будет плакать?
— Да нет, по-моему, не надо. Ты слишком счастлив, чтобы плакать.
В голове у меня замелькали разные мысли.
— А откуда ты знаешь о Дереке?
— Я видел его, сэр, и слышал, как он плачет. Но ничего не сказал ему об этом.
— И не говори. Это приказ. Вы свободны, мистер Фуэнтес. Идите и учите присягу. Не выучите — не назначу вас.
— Есть, сэр! — Он выбежал почти вприпрыжку. Ах, если бы все проблемы решались так же легко!
Мы с главным инженером и пилотом заперлись на мостике, перевели Дарлу на ввод команд с клавиатуры, отключили системы безопасности, которые ранее восстановили, и приступили к работе. Я печатал на клавиатуре очередное исправление, главный инженер и пилот проверяли, и лишь после этого я нажимал клавишу ввода. Нам предстояло заменить всего девять параметров, но на это ушло около часа. Я хотел быть абсолютно уверен в том, что не допущена ошибка.
И вот мы закончили. На всякий случай я сделал новую копию входных параметров, и мы проверили каждый пункт, в который внесли поправки. Исправленные цифры появились на экране головида.
— Как вы считаете, джентльмены, можно включить ее «в линию»?
Пилот и главный инженер переглянулись.
— Мы выполнили все пункты инструкции, — заметил мистер Хейнц. Главный инженер кивнул.
— Отлично.
Шаг за шагом мы восстановили Дарлу, реактивировав механизмы защиты и безопасности. Теперь оставалось вернуть ей индивидуальность. Я напечатал на клавиатуре:
«Восстановить сегмент речевого общения».
«Подтверждение: сегмент речевого общения восстановлен».
«Отменить выдачу ответов только в символьно-цифровой форме».
«Наконец-то! Подтверждаю: выдача ответов только в символьно-цифровой форме отменена».
Я напечатал:
«Отменить вывод ответов только на экран. Восстановить речевые функции».
