Даже не шелохнувшись, Энди как будто возвел между ними невидимый барьер:
– Они могут догадаться, что без нас здесь не обошлось.
В первый раз за всю ночь на лице Карла отразилась затаенная боль. Он отвернулся, молча посматривал сквозь прозрачную крышу за пробегающими мимо высотными зданиями и небоскребами, мало напоминающими тот город, который он в детстве разглядывал на картинках в учебнике истории.
– В том-то и дело, – наконец откликнулся Кастанаверас. – Они догадаются, что без нас не обошлось, но, что именно мы сотворили, не узнают никогда.
На полпути к Комплексу запикал телефон. Карл обнаружил, что голокамера в аэромобиле оказалась выключенной, и щелкнул рычажком включения. На голубоватом моноэкране на контрольной панели засветилось изображение Малко.
– Карл?
– Привет, Малко. Как себя чувствуешь?
– Что? – Калхари сразу не понял. – А-а, это. Все в порядке. Что с Джерри?
– Он мертв.
Карл только теперь обратил внимание, что голос у старика чуть дрожал. От гнева?
– Мы только что получили сообщение из Бразилии. От Томаша.
– Что случилось?
– Алтея погибла.
– Боже мой! – не выдержав, воскликнул Энди.
– Как? – бесстрастно поинтересовался Карл.
– Пока не знаем. Они выполняли работу для «Сандоваль биокемикал» – прекрасная работа, манипуляции с малоразмерными объектами. Алтея и Томаш жили в одном номере. Он проснулся ночью и обнаружил, что ее нет рядом в постели. Оба охранника «Дабл-Си» спали. Он нашел ее на газоне возле дома. Говорят, что ее укусила змея.
– Два часа назад?
– Около того.
– Немедленно отдай приказ, чтобы все, кто сейчас на работе, сразу возвращались домой.
– Карл?
– Да?
– Может, не стоит спешить? Что ты задумал?
– Убить Карсона и Сандоваля.
– Карл, пожалуйста, ты нам очень нужен. Кастанаверас отвернулся, задумчиво наблюдал за ночным городом.
– Я же не сказал, – после долгого молчания ответил он, – что займусь этим немедленно. Пусть Карсон еще побегает.
* * *
– Что?! – исступленно заорал Карсон. – Как?! Мохаммед, одетый в черную с серебряными знаками отличия форму Элиты, стоял перед ним навытяжку. Кабинет у Карсона был громадный, на полу толстый ковер, покрывающий почти весь пол от порога до рабочего стола. На восточной стороне, возле прозрачной стены, в креслах сидели трое референтов Карсона. Ранний солнечный свет скрадывал их лица, очерчивая силуэты и бросая длинные уродливые тени на ковер. В то же время Вене, стоящий по стойке «смирно», в дополнительном освещении не нуждался.
Миротворец говорил по-английски с легким акцентом:
– Неужели, сэр, я невразумительно докладываю?
Карсон не мог сдержать гнева, его лицо налилось краской, однако голос звучал спокойно, и, если бы не неожиданная вспышка, создавалось впечатление, что он выслушал ошеломляющее известие с редкостным спокойствием. Прежде всего он попытался логически связать все, что докладывал Вене. Картина получилась вполне ясная, без провалов и неувязок, – пришли, обнаружили, провели следственные действия, ушли. Так стоит ли кипятиться? Всякой тайне найдется разгадка.
– Проблема не в том, что твой доклад невразумителен, – размеренно проговорил он. – Проблема в том, что тебя прислали из Франции, чтобы оказать мне поддержку. У тебя прекрасная репутация. Несмотря на молодость, в анкете специально отмечено, что ты прекрасно проявил себя в умении ориентироваться в сложных ситуациях.
Вене кивком подтвердил сказанное:
– Так точно.
– Я надеялся, – тем же ровным тоном продолжил Карсон, – что ты оправдаешь эту характеристику и сразу разберешься что к чему.
– Я служу Объединению, сэр. Как могу, сэр, – ответил Мохаммед Вене.
– Значит, из «идейных», – не удержавшись от замечания, чуть слышно буркнул Карсон. Он взглянул на Венса и уже во весь голос добавил: – Ты меня разочаровал. Убирайся и больше не попадайся мне на глаза! Вене повернулся через левое плечо и строевым шагом направился к выходу. Честь на прощание не отдал.
Дэррил Амньер без передышки вышагивал по своему кабинету в столице. В углу красовался флаг ООН, пол покрывал сероватый ковер с неясным рисунком. Ровно в семь утра на прием к Генеральному секретарю явился Шарль Эддор.
– Сэр?
– Слушаю, Шарль.
– Этим утром я получил послание от Малко Калхари и Карла Кастанавераса. Сожалею, что не подумал о том, чтобы записать разговор.
– Конечно, зачем думать, – кивнул Амньер. – Это лишнее в работе. Почему же они не связались непосредственно со мной?
– Понятия не имею, сэр. Звонили в мой офис.
– Знаю. Мне уже доложили. Чего хочет Калхари? Шарль Эддор нервно облизал губы:
– Они спрашивали насчет того журналиста.
– И что?
– Они спрашивают, зачем мы грохнули этого писаку? Зачем так?.. Калхари сказал, что Грег был прав и что он больше не допустит подобной ошибки. А Кастанаверас добавил... – Советник запнулся, не договорив фразу.
Амньер закрыл глаза.
– Шарль, тебе никогда не бывает стыдно за то, что ты здесь творишь?
– Нет... Нет, сэр. Не могу сказать, что испытываю что-то похожее на стыд. Скорее, наоборот.
– Я так и думал. Так что же все-таки сказал Кастанаверас?
– Это не так важно, – уклонился от ответа Эддор.
– Шарль!!
– Что-то насчет вашей любимой собачки Тото...
8
Джерольда Маккана похоронили в субботу 24 июня 2062 года. Присутствовали его родители и бывшая жена, а также несколько человек из «Электроник таймс», коллеги и редакторы.
В тот же самый день телепаты хоронили Алтею Кастанаверас. Опустили ее гроб в сырую землю прямо в садике в центре Комплекса. Здесь было тесно от детей, и места не хватало. Многим пришлось наблюдать за траурной церемонией из окон собственных блоков. Никто не плакал – их горе было слишком велико.
Над могилой возвели небольшой памятник. Ближе других стояли члены ее клана – те, кто был зачат и взращен вместе с ней, кого роднили с Алтеей каждая клеточка, каждый ген. У них совпадало направление мыслей и манера поведения, они одинаково ощущали запах, наблюдая, обращали внимание на одни и те же детали. Они и переживали одинаково, и одинаково влюблялись, и все равно даже в таком стерильном, выращенном из одной клетки выводке Алтею любили. Среди своих она была тем человеком, к кому несли горести, кому выкладывали то, что накипело на душе. Может, потому так тяжела оказалась утрата.
Карл старался отогнать любые посторонние мысли. К ним он относил холодную, ничем не замутненную ярость, а также размышления о будущем. О том, что ждет их в этом городе. Жажда мести постоянно впутывалась в его мысли. В садике собрались все старшие телепаты. Все они были единой личностью – Карл, Дженни, Джохан, Энди, Уилли, Эйри. Единственным нормальным человеком на церемонии являлся Малко Калхари. Ему не надо было обладать телепатическими способностями, чтобы понять, какие именно чувства Карл старался унять.
Спустя некоторое время этой же ночью: Карл?
Да, Дженни.
Как собираешься поступить?
Убить Карсона.
Каким образом?
Пока не знаю. Его хорошо охраняют.
А что насчет Сандоваля?
Его я тоже убью.
Понятно...
Ты говоришь так, будто не одобряешь.
Почему ты решил, что он виновен?
... Прошу прощения?
Карл, но ты же не знаешь наверняка!
Ну и что?
Карл?!
Я обязательно узнаю.
* * *
Образ, появившийся во вспыхнувшем голографическом объеме, мало напоминал человеческое лицо. Кошачьи глаза, непременные усики-вибрисы и приметные кошачьи скулы... Карл когда-то был влюблен в существо, похожее на нее. Выражение мордочки у Жаклин де Ностри было надменно-величавым.
– Прими мои соболезнования, Карл. Скажи, что хочешь от меня?
– Однажды Крис обмолвился, что ты можешь связаться с ним.
– Конечно.
– Мне необходима твоя и его помощь.
– Ты имеешь в виду Карсона и Генерального секретаря? Их очень прилично охраняют. – Ее ушки чуть дернулись. – Или тебя интересует Сандоваль?
– Прежде всего Сандоваль.
– Крис редко берется за такие дела без одобрения его хозяев, Карл. Я не уверена, что он согласится на встречу.
– Скажи ему, если он поможет нам, мы готовы отправиться в Японию.
– Мы?
– Телепаты, Жаклин. Но ты вправе решать сама, как, впрочем, и все остальные де Ностри.
Она некоторое время пристально наблюдала за Карлом.
– Хорошо, Карл. Мы снова сыграем в трех мушкетеров, да? Скажи, тебе это не кажется странным? Я считала, что к прошлому возврата нет, а оно тут как тут. – Далее она заговорила вполне по-деловому: – Где нам лучше встретиться?
– Бар «Сожонес» в Бразилии. Это опасное место, оденьтесь соответствующе.
– Когда?
– Завтра утром. Они открываются в девять.
– Я там буду. И, надеюсь, Кристиан.
– Хорошей скорости, Жаклин.
