Я знала, что это испытание. Но это было легко. Я уже давала ему свою кровь, заставила его взять. Я не испытывала никаких брезгливых колебаний. По правде говоря, когда он взял кровь из пореза, который я сделала на своей плоти, ощущение было тревожно эротичным. Я хотела, чтобы он сделал это снова.
Он рукой скользнул между нами и задрал юбку до моих бёдер.
— Чёрт, — снова пробормотал он, наткнувшись на нижнее бельё.
А потом трусики исчезли, соскользнув с моих ног и пролетев через комнату, приземлились на выброшенную дверцу холодильника с гораздо меньшим шумом.
Мне хотелось прикоснуться к нему. Я хотела поцеловать его, пососать, попробовать на вкус, но всё происходило слишком быстро, и когда он прикасался ко мне, я горела, горячая и сладкая, нуждаясь в большем.
— Господи, — выругался он, когда я выгнулась навстречу ему, и я ощутила ошеломление.
Христианство, казалось, не имело ничего общего с Падшими или странными мирами, в которые я была изгнана, но затем всё это покинуло меня, когда он скользнул своими длинными пальцами внутрь меня.
Я разлетелась на куски, издав низкий, пронзительный вопль, и он поймал крик с моих губ, впитывая его. Издалека я услышала лязг пряжки его ремня и скрежет молнии, а затем он оказался внутри меня, скользнув глубоко, обхватив мои ноги вокруг своих узких бёдер. Я уже была влажной, возбуждённой, моё тело принимало её, и я вцепилась в него, потрясённая. Я чувствовала себя лодкой в бурном океане, дрейфующей в буре ощущений, настолько сильных, что я могла сосредоточиться только на его теле и на том, что оно делало со мной. Я чувствовала, как мои соски сжимаются, почти болезненно, когда он входил в меня снова и снова, и у меня перехватывало дыхание, всё моё существо сжималось в пучок всепоглощающих ощущений.
Моя голова ударилась о шкаф над моей головой, а затем все накренилось. Он поднял меня, отодвинув от гарнитура, и полностью поддерживал меня в своих сильных руках. Теперь я могла двигаться, насаживаясь на его член, и, обхватив его плечи, скользить вниз. Я двигалась с нарочитой медлительностью, дразня его, наслаждаясь им теперь, когда первый порыв оргазма прошёл.
Он ругался низкими, гортанными звуками, которые были ещё более возбуждающими, и я сжала свои ноги вокруг него, сжала свою суть вокруг него, и он снова повернулся, прижавшись спиной к противоположной стойке, собираясь с силами.
Я чувствовала, как волны удовольствия нарастают, нарастают, и я почувствовала вспышку страха. Это было уже слишком, я отдавала слишком много силы. Я потеряю всё, я умру. Я не могу…
Он поднял голову, его чёрные глаза впились в мои, и я поняла, что ему нужно, что мне нужно, но он отказывает нам обоим. Всё слилось воедино, и страх исчез. Я откинула голову назад, подставляя шею к его губам.
— Возьми мою кровь.
На этот раз он не колебался. Острый, сладкий укус пронзил кожу. "И это был триумф", — это была моя последняя сознательная мысль, когда я разлетелась вдребезги, и он последовал за мной, его семя наполняло меня, моя кровь наполняла его, давая, забирая, жизнь и смерть, кульминация была настолько мощной, что мир, казалось, затуманился. Следующее, что я помню, это то, что мы оба лежим в клубке на линолеуме ужасной кухни, которую я пыталась уничтожить, кухни, которую я внезапно полюбила.
Я лежала, растянувшись на теле Михаила, моё сердце бешено билось, Бог знает как долго. Где-то по дороге я потеряла юбку, а футболка была задрана до подмышек. Должно быть, в какой-то момент он сбросил свою одежду цвета хаки, и я слышала, как его сердце так же бешено колотится у меня под головой.
Я не знала, что делать. Чего я хотела, так это разразиться громкими рыданиями и сказать ему, что люблю его. Насколько я знала, в последние несколько минут я делала именно это, но у меня была блаженная амнезия. Я просто позволила себе дрейфовать в перистом мягком коконе его крыльев, обёрнутых вокруг нас.
Постепенно его сердцебиение пришло в норму, немного раньше моего, а крылья втянулись и исчезли. Я чувствовала себя холодной, беззащитной. Мне нужно было взять себя в руки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Итак, — сказала я, и я ничего не могла поделать с тем, каким грубым был мой голос, — мы лежим на осколках разбитого фарфора?
Какое-то время он, казалось, задерживал дыхание, а потом выдохнул, и я сказала себе, что почувствовала облегчение.
— Ты просто засранка, — сказал он.
— Да.
Он поднял меня, и я прижалась мокрым от слёз лицом к его груди.
— Куда мы идём?
Мне всегда казалось, что я задаю этот вопрос.
Но на этот раз Архангел Михаил ответил:
— Искать кровать.
ГЛАВА 26
МАРТА НЕНАВИДЕЛА ХАОС. ДО ЕЁ ПРИХОДА В ШЕОЛ, её жизнь была полна драм и катастроф. Мать-алкоголичка, младшие братья и сёстры, которые нуждались в постоянном присмотре, и так много обязанностей, что к шестнадцати годам она уже чувствовала себя полной старухой. Неудивительно, что, взглянув на доброе лицо Томаса, она упала в его объятия.
Сейчас в Шеоле царил хаос. Источник страдал от недомогания, которое никто не хотел называть, хотя Марта не хуже Рейчел знала, что беспокоит Элли. Она была переполнена печалью и тоской по ребёнку, которого не произвёл на свет ни один Падший, и кровь, которую она давала ангелам, вынуждала их так же скорбеть. Поэтому она оставалась в постели и плакала, когда никто не видел.
Марта принесла ей имбирный чай, чтобы успокоить беспокойный желудок, и Элли умудрилась выпить половину чашки, хотя и под давлением. В другой комнате Разиэль встречался с некоторыми своими главными советниками, и его сердитый голос донёсся до спальни, где сидели Марта и Рейчел, составляя компанию Элли.
— Марта, сходи, скажи им, чтобы они заткнулись, — рассеянно спросила Рейчел, держа Элли за руки. — Я кое над чем работаю.
Марта хотела возразить. Она ненавидела гнев и конфронтацию, а лидеры Падших сейчас состояли исключительно из гнева. Но таинственные дары Рейчел были слишком благотворны. Марта могла предложить убитому горем Источнику имбирный чай. Рейчел могла предложить исцеление.
Она закрыла за собой дверь спальни и вошла в красочную гостиную. Она глубоко вздохнула, но никто её не заметил. Метатрон и Азазель свирепо смотрели друг на друга. В отсутствие Михаила Метатрон занял его место, и его методы обучения смогли оскорбить не одного воина. Асбел тоже был там, что очень удивляло, ведь он обычно был таким скромным, но Марта была рада этому. Асбел был спокойным, сдержанным среди стольких горячих голов. Он мог держать всё в узде.
Разиэль был глубоко погружен в разговор с Тамлелом, но Альфа поднял голову, сосредоточив свой пристальный взгляд на лице Марты.
— С моей женой всё в порядке? — потребовал он ответа грубым голосом.
— Да, милорд, — поспешно ответила она. — Рейчел работает с ней, помогает ей почувствовать себя лучше. Её желудок неспокоен.
— У неё тревожное сердце, — тихо сказал Асбел, и Марта нахмурилась.
У Разиэля и без того хватало забот. Он не нуждался в том, чтобы чувство вины и беспокойство усугубляли ситуацию.
— С ней всё будет в порядке, — твёрдо сказала она. — Просто дай ей немного времени, и всё уладится само собой.
Разиэль кивнул, не выглядя убежденным, и она развернулась, уверенная, что теперь мужчины понизят голоса, когда они вспомнили, что Элли была рядом, но голос Разиэля остановил её.
— У тебя были хорошие видения в последнее время? — спросил он своим холодным, циничным тоном.
Она покачала головой и потянулась к дверной ручке.
— Нам нужно знать, где, чёрт возьми, Михаил и его жена, — его голос был полон разочарования. — У нас осталось две недели до нападения Небесных Армий, если верить твоему предыдущему видению, а самые важные люди на нашей стороне исчезли. Нам просто повезло, что Михаил считает, что люди лучше работают сами по себе, иначе мы были бы в глубоком дерьме. Я не уверен, что это не так. Каковы наши шансы выжить, если Михаил и Виктория Беллона не вернутся вовремя?
