Двигаясь по этой колее, я заметила вдали разрыв в линии деревьев, а еще через пять минут вышла из леса на старую гравийную дорогу. Судя по рытвинам и отсутствию следов от шин, ею уже некоторое время никто не пользовался. Через несколько метров насыпь немного снижалась справа.
Направившись туда, я обнаружила начало другой дороги, которая ответвлялась от главной. Выродок должен был прятать фургон где-то неподалеку от хижины, поэтому я решила идти по ней. Дорога эта была неширокой, и, если ехать мимо, ее можно было вообще не заметить. Через время она поворачивала и шла параллельно главной дороге на расстоянии примерно метров в шесть.
Чуть дальше по дороге я наткнулась на маленькую белую косточку, и ноги мой остановились вместе с сердцем. Я обследовала землю вокруг сантиметр за сантиметром и поняла, что эта кость слишком большая для моего ребенка, а через несколько метров чуть не упала, споткнувшись о скелет оленя.
Я шла по дороге, пока она не уперлась в стену из сухого кустарника и веток. За ней поблескивало что-то металлическое. Дрожащими руками я растащила завал. Передо мной была задняя дверца фургона.
При быстром осмотре бардачка я не нашла бумажник, документов на машину и даже карты. Взглянув между сиденьями в полумрак задней части фургона, я заметила свернутую в клубок ткань и схватила ее. Это было серое одеяло. То самое, которое он использовал; когда похищал меня.
Ощущение грубой шерстяной материи под пальцами в сочетании с запахом самого фургона освежили мои воспоминания. Я отшвырнула одеяло, словно обожглась, и развернулась на сиденье. Стараясь не думать, что произошло там, сзади, я сконцентрировалась на том, чтобы повернуть ключ зажигания. Но ничего не произошло.
Я затаила дыхание. «Пожалуйста, заведись, пожалуйста, заведись…» Я снова повернула ключ. Ничего. В душном фургоне тело мое обливалось потом, ноги в местах, где платье задралось, прилипали к обивке сидений. Упершись головой в горячий руль, я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и заглянула под капот. Там я заметила отсоединенный провод аккумулятора, поставила его на место и снова попробовала запустить двигатель. На этот раз он завелся с пол-оборота, и из радиоприемника загремела музыка кантри. Я так давно не слышала ничего подобного, что расхохоталась. Когда мелодия закончилась, я расслышала слова диджея: «…наступает час без рекламы». Никаких подсказок относительно того, где я нахожусь. А когда я попыталась поймать другую станцию, ручка настройки свободно прокручивалась в любую сторону.
Я включила заднюю скорость, проехала, сминая молодую поросль, по узкой дорожке и выскочила на главную дорогу. Ее давно не ремонтировали, и мне потребовалось какое-то время, чтобы спуститься с гор. Примерно через полчаса под колесами появилась мостовая, а еще через двадцать минут дорога выровнялась.
Наконец я почувствовала знакомый воздух океана с примесью запаха серы с местного целлюлозного завода и въехала в маленький городок. Остановившись под красный свет на перекрестке, я заметила слева от себя кафе. Через открытое окно машины доносился аромат жареного бекона, я вдыхала его с наслаждением и тоской. Выродок никогда не давал мне бекон, говоря, что от него я буду толстой.
Мой рот наполнился слюной, когда я увидела, как какой-то пожилой мужчина, сидевший в кафе у окна, сунул в рот аппетитный кусок мяса, быстро его прожевал и взял еще один. Я хотела бекон, полную тарелку, — ничего больше, только ломтики бекона. Я буду жевать каждый кусочек очень медленно, наслаждаясь его соленым и одновременно немного сладковатым соком. Большой кусок бекона назло тебе, Выродок!
Старик вытер жирные руки об рубашку. Голос Выродка у меня в голове тут же шепнул: «Ты же не хочешь выглядеть по-свински, верно, Энни?»
Я отвела глаза от кафе. На другой стороне улицы находился полицейский участок.
Сеанс девятнадцатый
— Надеюсь, док, что вам уже лучше. Думаю, что не очень подвела вас, отменив прошлый сеанс, особенно если учесть, что простуду вы подхватили, видимо, от меня. Сама я чувствую себя гораздо лучше, причем сразу по нескольким причинам. Начнем с того, что в начале этой недели мне позвонили из полиции и сказали, что они задержали парня, который совершал все эти набеги на дома, и что им действительно оказался подросток.
Вам также приятно будет услышать, что со времени нашей последней с вами встречи я ни разу не спала в шкафу и перестала принимать ванну по ночам. Теперь я могу побрить ноги просто под душем, и мне больше не требуется по два раза мыть волосы и полоскать их кондиционером. Более чем в половине случаев я могу мочиться без всяких глубоких вдохов-выдохов и есть, когда мне этого хочется. Иногда я даже не слышу укоряющего голоса Выродка, когда нарушаю эти его правила.
Единственная вещь, которая продолжает изводить меня, — это та глупая фотография, которая была у Выродка, мой старый снимок. Я не думала о ней с момента возвращения домой, но, после того как рассказала о ней вам, на следующий день во время одного из многочисленных обследований дома в поисках того, что мог украсть этот мерзавец, я случайно наткнулась на нее в маленькой коробке, где держу вещи, которые привезла с собой с гор.
В агентстве по торговле недвижимостью, где я работала, были отгороженные кабинки для сотрудников, и над моим письменным столом висела пробковая доска, на которой было приколото много всяких фотографий, и я думаю, что, возможно, Выродок взял ее оттуда. Если он действительно подбирал себе дом, как говорил, то, возможно, заходил в офис, чтобы встретиться с риэлтором. Насколько я понимаю, тогда он и мог увидеть меня. Но зачем мне вешать собственное фото у себя в офисе? И почему я морочу себе голову, пытаясь это выяснить? Ведь, похоже, это больше не имеет ни малейшего значения. Черт, иногда мне кажется, что мозг мой специально выискивает всякий бред, чтобы превратить его в навязчивую идею. Это напоминает попытку заставить спать одновременно нескольких детей: только уложил одного, как другой уже вскочил и норовит сбежать.
На этой неделе я вспоминала о том, как мы с Кристиной раньше разбирали каждый визит Люка, минуту за минутой, анализировали эпизод за эпизодом, и на меня накатила тоска по ней — я соскучилась. Напомнив себе, какое облегчение я испытала, когда составила свой список, и как я гордилась тем, что в конце концов встретилась с Люком один на один, я быстро набрала номер ее мобильного, чтобы не передумать.
— Кристина у телефона.
— Привет, это я.
— Энни! Подожди секунду… — Я услышала приглушенный голос Кристины, которая говорила с кем-то еще, потом она снова вернулась на линию. — Прости, Энни, совершенно безумное утро, но я ужасно рада, что ты позвонила.
— Блин, у тебя ведь сегодня день разъездов. Может, перезвонить позже?
— Ну уж нет, мадам, так просто я вас не отпущу. Я слишком долго ждала, чтобы ты взяла в руки трубку.
Повисла пауза.
Не зная, как объяснить то, что я столько времени избегала и ее, и всех остальных, я сказала:
— Ну… как ты поживаешь?
— Я? Да все по-старому… по-старому.
— А Дрю?
— У него все нормально… нормально. Ты же нас знаешь, у нас никогда ничего не меняется. Расскажи лучше, как ты поживаешь.
— Думаю, неплохо… — Я задумалась в поисках чего-нибудь интересного в своей жизни, чем можно было бы с ней поделиться. — Я немного помогаю Люку по бухгалтерии.
— Так вы, ребята, снова общаетесь? — Это было сказано с наигранным русским акцентом. — Все темните, но это хорошие новости.
— Совсем не в этом смысле, просто деловые отношения, — сказала я несколько поспешнее, чем требовала ситуация.
Она засмеялась — ох, знаю я ваши деловые отношения! — а потом сказала:
— Ну, если ты говоришь… Кстати, а как поживает твоя мама? Я накануне видела их с Уэйном в центре города, и она выглядела как-то… хм…
— Выпивши, что ли? В последнее время это серьезная тема. Правда, пару недель назад она вдруг приехала ко мне, чтобы отдать альбом с фотографиями и еще несколько снимков отца и Дэйзи, которых я раньше никогда не видела. Я была просто в шоке.
— Она думала, что потеряла тебя, и, вероятно, просто пытается привыкнуть к тому, что это не так.
— Да. — Мне не хотелось углубляться в этот разговор, поэтому я спросила: — Интересно, сколько может сегодня стоить мой дом.
— Зачем тебе это? Ты ведь не собираешься его продавать?
Не желая рассказывать о взломщике, я сказала:
— Просто он уже не такой, каким был до того, как мама сдала его в аренду, — в нем даже не осталось моих запахов.
— Думаю, тебе нужно переждать какое-то время, прежде чем… — В трубке послышался приглушенный голос, что-то говоривший Кристине. — Черт подери, только что подъехали мои клиенты! Мы уже задержались, так что мне нужно бежать. Но ты обязательно позвони вечером, о’кей? Я правда очень хочу с тобой поболтать.
