Лаврентьевич, вы помилованы советской властью, – с пафосом объявил Руденко.
– А за что, собственно, миловать? Я не был осужден, да и следствие ничего против меня предъявить не смогло.
Лицо самого главного прокурора начало наливаться пунцовым цветом.
– Ладно, Роман, не заводись, – миролюбиво посмотрел на него Серов, – мы здесь все равно одни. – Потом глава КГБ зачитал решение политбюро ЦК КПСС о лишении воинского звания и всех боевых наград – от ордена Ленина до медали «За оборону Кавказа».
– Вы получите паспорт на имя Серго Алексеевича Гегечкори. Жить и работать будете в Свердловске. Работать будете инженером на оборонном предприятии согласно своему образованию. Отныне вы, как и прежде, допущены ко всем видам секретных работ [88].
А вот к Павлу Анатольевичу Судоплатову и его окружению, причем даже не к самому близкому, судьба не была столь благосклонна. Это не удивительно, ибо слишком могущественные силы стояли за вроде бы глуповатым, но чрезвычайно жестоким Хрущевым.
И эти силы были более всего заинтересованы если не в уничтожении, то хотя бы в ослаблении советской разведки. Кроме того, лично Павлу Анатольевичу эта сила не могла простить ликвидацию лидера украинских нацистов Евгения Коновальца и основателя идеи «левого» глобализма Льва Троцкого.
Не зря же по чьему-то указанию была полностью ликвидирована сеть нелегальных резидентур, так много сделавших во время советско-американской войны, более известной как война в Корее. Сокращения и увольнения коснулись как военной, так и политической разведки. Причем зачастую на «гражданку» отправляли самых лучших. Например, дважды Героя Советского Союза капитана второго ранга Виктора Николаевича Леонова. А ведь среди всех разведчиков, Героев Советского Союза и России, он единственный, кто был удостоен этого звания дважды.
Разгромив обе ветви советской разведки, команда Хрущева принялась за реформу Вооруженных сил. Здесь тоже все пошло по плану. Одних только боевых кораблей было уничтожено столько, сколько в Великую Отечественную войну не смогли уничтожить немцы, финны и итальянцы, вместе взятые. Не забыли и про Сухопутные войска – расформировывались прославленные боевые соединения, дивизии и корпуса. А офицеры, в основном участники Великой Отечественной, безжалостно отправлялись на «гражданку», где их никто не ждал.
Как верный идеалам коммунизма, Хрущев полностью уничтожил частный сектор в советской экономике. Многочисленные артели, работающие в сфере легкой промышленности, столь расцветающие при Сталине, были полностью ликвидированы. Ничего, этот народ обойдется без красивых женских платьев и кофточек.
Естественно, не могли забыть и про сельское хозяйство. Были ликвидированы районные МТС – очень много сделавшие для повышения урожайности машинно-тракторные станции. В немалой степени благодаря им удалось устранить голод и накормить страну после самой страшной в ее истории войны.
Колхозы реорганизовали в совхозы. А директора совхозов, в отличие от выбираемых на общем собрании председателей колхозов, назначались сверху. Естественно, каждый директор совхоза был обязан выполнять указания своего руководства, какими бы бредовыми они ни были. Указывалось, когда и какие культуры сеять, сколько и какую скотину можно держать в совхозном стаде. Везде, включая северные районы страны, принялись сеять кукурузу.
Это не удивительно. Побывав в США и погостив на ранчо президента Эйзенхауэра, Никита Сергеевич вернулся в страну горячим поклонником этой сельскохозяйственной культуры. А то, что климат и физико-географические условия другие… То, что Россия – это не Америка, это тоже ерунда…
Не забыли и о частном подворье в русской деревне. Налоги на фруктовые деревья, домашний скот и птицу стали такими, что их стало держать просто невыгодно. В стране началась нехватка продовольствия, и Советский Союз начал закупать пшеницу, оплачивая закупки золотом. Особенно тяжелой оказалась обстановка с продовольствием в городах, где начался форменный голод.
А когда в 1961 году рабочие города Новочеркасска вышли на улицы, требуя от властей дать им возможность накормить свои семьи, то из Москвы последовал жестокий приказ. В городе была устроена настоящая бойня – людей расстреливали из пулеметов и автоматов. Ишь чего, хлеба им для детей надо, понимаешь. Потом голодный бунт произошел в городе Муроме Владимирской области.
Никита Сергеевич никогда не любил этот непокорный народ и эту непонятную страну. Дистанцируясь от своего русского происхождения, он ходил в украинской «вышиванке». А его второй сын Сергей Хрущев вообще станет гражданином США. Начались и гонения на православную Церковь – аресты священников, закрытие и уничтожение церквей.
Так в СССР началось то, что многие в нашей стране до сих пор величают «хрущевской оттепелью».
Часть вторая
«Лайтинг Джо»
Глава 5
ОМСБОН своих не бросает
Солнце уже высоко встало над горизонтом, ярко освещая нанесенный сегодня ночью снег, который уже начал подтаивать. Снега-то, собственно, почти и не было, так, снежная пыль. Но вот ветер из степи дул холодный и сильный, порой даже пригибая верхушки карагачей [89], росших на въезде в поселок. Припорошило белой пылью и еще вчера ярко зеленеющую весеннюю травку. Такой уж у нас на Южном Урале климат, не зря же он резко континентальным величается. Зимой у нас до минус сорок может доходить, и если это еще с ветром… Хотя, что такое буран в степи под Оренбургом, великолепно описал Александр Сергеевич Пушкин в повести «Капитанская дочка». Если тебя внезапно настиг буран в степи, а он, как шторм на море, почти всегда приходит неожиданно, то спасение одно – зарыться в снег, делая себе глубокую нору.
Да и летом у нас часто до сорока доходит, только со знаком плюс. А ветер при этом несет сухую, обжигающую пыль. А вот апрель в этом году выдался просто великолепный. За первые две недели месяца яркое солнце почти полностью растопило снег, нанесенный мартовскими буранами, и дневная температура была около двадцати – двадцати пяти градусов. Уже через неделю после прихода тепла мы втроем – я, Айжан и сын Михаил – ходили в степь за первыми подснежниками. Мишке в этом году уже стукнуло четырнадцать, ведь родился он в том самом несчастливом для нас пятьдесят третьем году, и я его увидел только через пять лет.
Маше в этом году исполнится двадцать один. Дочь уже шестой год живет в Оренбурге. Два года назад она окончила медучилище, сейчас работает фельдшером на «Скорой помощи» и учится на вечернем факультете в мединституте. Почему именно на вечернем? Знающие люди, в том числе и Саня Пинкевич, объяснили, что шансы у моей дочери поступить после школы в институт были ничтожны. Те, кому положено просматривать анкеты абитуриентов, ее бы точно не пропустили. По слишком серьезной статье я отбывал срок. Сыну в будущей жизни тоже, видимо, несладко придется.
Это в Оренбурге таких, как я, немного, а
