Руки циклопа, демонстрируя сказанное, потянулись к шее двойника.
— Я чувствовал, как его теплая плоть слабеет под моими пальцами. — У фальшивого Малабалы вывалился язык, когда сильные руки чудовища свернули ему шею. — И я душил его, душил, душил! — Фальшивая голова моталась так, что, казалось, вот-вот отвалится. — И я тряс его, и тряс, и тряс. — Монстр проделал все в точности, и конечности фальшивого Малабалы задергались, как у куклы; куклы, в которой вовсе не осталось жизни. — И рот мой открывался все шире, шире и шире. — Правая голова так и сделала, в то время как левая продолжала рассказывать: — И я проглотил его, не задумавшись ни на минуту! — С этими словами он засунул двойника в рот и шумно пожевал, прежде чем проглотить.
Циклоп подождал и нахмурился:
— В желудке у меня почти так же пусто, как и прежде. Почему-то ни от одного из вас не возникает чувства сытости. — Он оглядел жмущуюся у дальней решетки толпу. — Пожалуй, придется продолжить наши развлечения.
Малабала быстро выкрикнул очередное заклинание, и циклоп выхватил из нашей группы якобы Джафара.
— Теперь скорее, — тихо обратился маг к остальным, включая настоящего Джафара, — мы должны согласовать наши действия, если хотим спастись. Возможно, я сумею создать что-нибудь необходимого размера и отвлечь внимание монстра достаточно надолго, чтобы настоящие пленники успели бежать. Но бежать куда? И как сделать так, чтобы циклоп не погнался за нами?
— Почему бы тебе не грохнуть его? — поинтересовался Шрам.
— Циклоп продолжает развлекаться, — ответил Малабала, криво усмехнувшись.
Маг и в самом деле поднял важный вопрос и высказал очень серьезное опасение. Но как, хотел бы я знать, сможем мы согласовать наши действия, если не можем согласовать даже наш разговор?
— Как мне было справиться со своим горем? — театрально возопил циклоп. Он, казалось, был безмерно доволен собой. — Но тут, когда я был в столь расстроенных чувствах, мне повстречался другой человек.
— Что? — переспросил Малабала с неподдельным возмущением. — О нет. Я не из тех магов, что убивают кого бы то ни было напрямую. Конечно, если мы сумеем сделать так, что циклоп, скажем, погибнет в результате своих собственных действий, это будет совсем другое дело.
Иначе говоря, простого выхода из этой неприятности не было. Я, в свою очередь, тоже задал вопрос:
— Есть ли на этом острове такое место, где циклопу до нас не добраться? Может, какая-нибудь пещера, слишком маленькая, чтобы он смог пролезть в нее?
Тем временем циклоп по ту сторону решетки продолжал свой рассказ:
— «О, что печалит тебя?» — спросил меня этот человек с похвальным участием. И тогда я поведал ему, как обидел меня один из его сородичей. И этот человек сочувствовал мне и удивлялся, как его соплеменник мог быть столь жестоким. Потом я рассказал ему, что тот, кого я убил, говорил, что приехал из самого большого на свете города и что именно там он, несомненно, набрался жестокосердия. «Но я тоже приехал из великого города!» — вскричал с удивлением мой новый знакомец. Что же это мог быть за город?
— Ничего подобного я не заметил во время первого посещения этого острова, — с величайшим сожалением ответил Синдбад Мореход. — Ни единого места, недоступного для циклопа.
— Но такое место все-таки может быть? — настаивал Кинжал, продолжая следить за драмой с участием циклопа и мнимого Джафара.
Торговец нехотя согласился, что, возможно, они что-нибудь упустили.
— А если нам удастся отвлечь монстра на некоторое время, чтобы отправить мальчишку поискать укромное местечко? — предложил Кинжал.
— И что же это за великий город? — Циклоп разочарованно отвернулся от фальшивого Джафара. — Неужто никто не скажет мне?
— Надо послать Ахмеда, — прошептал настоящий Джафар. — Это наш единственный шанс вернуться в Багдад.
— Багдад! — завопил циклоп. — Медленно я повернулся и начал осторожно красться к этому подлому человеческому существу, шаг за шагом, дюйм за дюймом… — Остальная речь чудовища и сопровождающие ее жесты были совершенно предсказуемы, и он схватил ту штуку, похожую на Джафара, и начал душить ее, и тряс, пока та совершенно не обмякла, и снова отправил ее в принадлежащий правой голове рот.
— Значит, вы хотите послать Ахмеда? — нахмурившись, переспросил Малабала. — Дайте подумать, какие заклинания могут мне понадобиться…
— Я по-прежнему голоден! — вскричал монстр со смесью гнева и досады. И с поразительной для столь большого существа быстротой он выхватил меня из толпы прежде, чем Малабала успел хотя бы сообразить, что нужно произнести очередное заклинание!
Я ощутил жаркое дыхание монстра, подтащившего меня к своим двум ртам.
— Откуда явился человек, заставивший меня так страдать? — спросил он. Явно голод его был теперь настолько силен, что циклоп опустил все другие части своего рассказа.
Что я мог сказать? Видения тел, которых то душат, то трясут, мелькали в моем мозгу.
— Отвечай, — потребовал монстр, — или я съем тебя немедленно!
Отвечать? Я знал, что произойдет, если я назову ему то слово, которое он хочет услышать. Но разум мой сковало страхом. Какой ответ будет безопаснее?
Циклоп потащил меня к разинутой пасти.
— Откуда угодно, кроме Багдада! — завопил я.
— Очень хорошо, — спокойно заметил циклоп, ставя меня на тот же самый валун, на котором стояли магические подобия Ахмеда и Джафара. Наверное, подумалось мне, я дал правильный ответ. Циклоп глубоко вздохнул.
— Багдад! — воскликнули оба циклопьих голоса разом. — Медленно я повернулся…
Я понял, что на этот раз мне точно конец.
Глава двадцать третья,
в которой мы узнаем, что серьезность проблемы не обязательно зависит от ее величины
— Шаг за шагом, — нараспев продолжал циклоп.
Я отчаянно озирался, ища, где бы спрятаться, но не увидел ничего, за исключением малыша Ахмеда, который крадучись удалялся от лагеря.
— Дюйм за дюймом, — произнес циклоп, протягивая руки, чтобы схватить меня.
Я видел среди других Малабалу, но он, как всегда, выглядел рассеянным и недоумевающим. Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы сообразить, что циклоп схватил меня, а не одно из существ, порожденных его магией? И буду ли я еще жив, когда он это сообразит?
Не придумав ничего лучшего, я закричал.
— Синдбад, — произнес чей-то голос.
— Это мое имя! — сорвалось с моих губ.
Циклоп замер с протянутыми руками:
— Кто осмеливается мешать мне во время обеда?
— Меня зовут Оззи, — ответил другой голос. — И те, кого я ищу, редко называют меня помехой — по крайней мере в лицо.
— Оззи? — разом переспросили обе головы, глядя в небо, на светящееся зеленое лицо, висящее в воздухе. — Что такое Оззи?
— Лучше тебе этого не знать, — свирепо уставившись на него, ответил джинн. — Тех, кто становится слишком любопытен, не назовешь счастливейшими из смертных.
Циклоп помедлил и насупился.
— Откуда ты взялось, о сверкающее лицо в небе? — спросил он с исключительной вежливостью. Если циклоп и не испугался угроз джинна, то по меньшей мере решил вести себя в этой ситуации осторожнее.
Оззи улыбнулся. Он был явно в восторге, что ему задали именно этот вопрос.
— В самом деле, откуда берутся джинны? Отовсюду и ниоткуда. Из ослепительнейшего солнца и темнейшего облака в безлунную ночь. Из твоих глубочайших грез и необузданнейших фантазий. Из…
— Так ты джинн? — перебил циклоп, видимо не настолько напуганный, как мне сперва показалось. Возможно, монстр, благодаря привычке поедать прибившихся к его острову путешественников со всех концов земли, был много опытнее нас.
Но джинн лишь кивнул.
— Я ищу моих шаловливых Синдбадов.
— Это мое имя! — во всю глотку завопили мы с торговцем.
— Синдбад? — взревел циклоп, словно имя это вызвало в нем такую же ярость, как и упоминание о Багдаде. — Так звали того торговца, который продал мне эту одежду много лет назад!
Обе головы ненадолго уставились на меня, прежде чем перевести взгляд на оставшихся в клетке.
— Но молодой слишком тощий, — размышлял циклоп, гнев которого отчасти поутих, сменившись замешательством, — а толстый слишком стар. Хотя… — Два широко, очень широко раскрывшихся глаза подозрительно посмотрели разом на торговца и на меня. — Циклопы старятся не так, как люди, знаете ли. Неужели этот старый плут и есть тот самый негодяй, что одурачил меня столько лет назад?
Обе головы повернулись к торговцу, который вжался в дальний угол клетки в явно тщетной попытке сделаться менее заметным.
— Этот костюм? — выдавил он, когда стало ясно, что циклоп, не отрываясь, смотрит на него. — Ну, может, я и продал его вам. Сделок было так много, знаете ли. Трудно припомнить точно…
