появилась ты».
3. Дырки
Палка заблокировала дверь лифта – в этом и заключался смысл их занятия. Заверещал аварийный сигнал. Вся троица с криками и смехом понеслись вниз по лестнице, потом вверх по склону и дальше через пограничную стену, чтобы усесться на тротуаре на другой стороне. Натан Богл подтянул колени к подбородку, обхватил их руками. «Сколько у вас дырок?» – спросил он. Обе девочки молчали. «Что?» – сказала наконец Ли. «Вон там…» – Он показал пальцем на пах Кейши, чтобы не оставалось сомнений. «Сколько? Вы даже не знаете». Кейша отважилась оторвать глаза от дороги и посмотреть на подругу. Лицо Ли безнадежно покраснело. «Это все знают, – возразила Кейша Блейк, пытаясь напустить на себя смелость, которая, как ей казалось, от нее требовалась. – Если тебе интересно, иди отсюда в жопу и выясни». – «Ты даже не знаешь», – подытожил Натан, а Ли внезапно вскочила на ноги, лягнула его по лодыжке и крикнула: «Прекрасно она знает!» Она схватила Кейшу за руку, и они побежали назад в квартиру, держась всю дорогу за руки, потому что были лучшими подругами, связанными на всю жизнь драматическим событием, и всем в Колдвелле следовало об этом знать.
4. Неопределенность
Они нашли Черил: она смотрела телевизор и заплетала косу, начав от затылка и продвигаясь ко лбу. Кейша Блейк с порога ошарашила старшую сестру вопросом: сколько всего дырок. Если Черил над тобой смеялась, никакой радости тебе в этом не было. Она смеялась громким безжалостным хохотом, а ужас того, над кем она смеялась, лишь подпитывал ее смех.
5. Философские расхождения
Кейша Блейк жаждала повторить некоторые вещи, которые видела у Ханвеллов. Чашка, пакетик с чаем, потом вода, потом – только потом – молоко. На чайном подносе. Ее мать придерживалась мнения, что если кто-то бывает в чужом доме так часто, как Ли Ханвелл появлялась в квартире Блейков, то он теряет право называться гостем и к нему следует относиться как к члену семьи со всеми вытекающими правами и обязанностями. Черил придерживалась третьей точки зрения: «Она вечно здесь ошивается. Неужели ей не нравится собственный дом? Почему она вечно роется в моей косметике? Что она вообще о себе думает?»
– Ма, у тебя есть чайный поднос?
– Да возьми и отнеси уже ей. Господи ты боже мой!
6. Некоторые ответы
7. Филе-о-фиш, большая порция картошки фри, яблочный пирог
В Колдвелле считалось, что сантехники хорошо зарабатывают. Кейша не находила этому подтверждения. Либо личное благосостояние сантехников было мифом, либо ее отец был неумехой. В прошлом она молилась о работе для Огастаса Блейка, но безрезультатно. Сейчас суббота уже переходила на вторую свою половину, а никаких новостей о протечке водопровода или засорении туалета так пока и не поступало. В периоды тревоги Огастас Блейк стоял на балконе и курил «Ламберт энд Батлерс», чем и занимался в этот момент. Кейша не могла сказать, беспокоится подруга как все они, или нет от того, что телефон не звонит. Девочки лежали на животах перед телевизором. Они просмотрели четыре часа утренних шоу и мультики. Все увиденное они по очереди высмеивали и пересказывали Джейдену содержание заранее, но иного способа объяснить друг дружке, почему они должны смотреть то же, что смотрит шестилетний мальчик, у них не было. Когда начались двенадцатичасовые новости, вошел Гас и спросил, где Черил.
– Ушла.
– Ну и дура.
Визги и короткий танец – они пляшут, держась за руки. Хотя Марсия выливает на них ушат холодной воды – «Нужно еще посмотреть, как быстро вы все собираетесь, когда идете туда, где вам нравится», – радость не знает границ, и всё сходится, чтобы усилить ликование; по пути Марсия не заставляла их говорить с каждой идущей в церковь дамой, а Гас называл Кейшу «мадам номер один», а Ли – «мадам номер два» и не рассердился, когда Джейден побежал вперед к двойным аркам золотистых М.
8. Радиография
Но, возвращаясь домой, они столкнулись с Полин Ханвелл, которая катила из магазина хозяйственную сумку на колесиках. Она и правда напоминала актера Джорджа Пеппарда. Джейден поднял игрушку, прилагавшуюся к «Хэппи Мил», чтобы показать миссис Ханвелл. Миссис Ханвелл игрушку не видела – она смотрела на Ли. Кейша Блейк посмотрела на свою подругу Ли Ханвелл и увидела, как краснота ползет вверх по ее шее. Миссис Блейк спросила миссис Ханвелл, как у нее дела, и миссис Ханвелл сказала, что все прекрасно, после чего переадресовала миссис Блейк ее вопрос, а та ответила ответом миссис Ханвелл. Миссис Ханвелл работала медсестрой общей практики в Королевской бесплатной больнице, а миссис Блейк – патронажной сестрой от больницы Святой Девы Марии в Паддингтоне. Ни одна из них ни в каком смысле не принадлежала к буржуазии, но обе определенно не считали, что принадлежат к рабочему классу. Со смесью недовольства и гордости они немного поговорили о национальной системе здравоохранения. Миссис Ханвелл похвасталась Блейкам, что проходит переподготовку, после чего будет работать лаборантом-рентгенологом, и Кейша не могла сказать, отдает ли миссис Ханвелл себе отчет в том, что уже говорила об этом несколькими днями ранее, когда они стояли перед мусорными баками. «Да, кстати, Огастас, Колин говорит, что, если вам все еще нужны парковочные талоны для вашего фургона, то он вам поможет». Мистер Колин Ханвелл работал в совете. Его основной зоной ответственности была мотоциклетная безопасность, но у него имелись и некоторые возможности в вопросах парковки. Кейша подумала: сейчас миссис Ханвелл скажет, что идет в «Маркс энд Спаркс», а когда именно это она и сказала, Кейша ощутила незабываемый прилив ощущения собственного всемогущества. Может быть, она и в самом деле могла управлять миром. «Ли, – спросила миссис Ханвелл, – ты идешь?» Время между этим вопросом и ответом воспринималось Кейшей Блейк как время невыносимого напряжения, превосходящее ее способность его вынести и почти бесконечное.
9. Брошенная
Довольно рано стало ясно, что Кейша Блейк не могла начать что-то и не закончить. Если она забиралась на пограничную стену Колдвелла, то должна была пройти по всей границе, какие бы препятствия ни встречались на ее пути (банки из-под пива, ветки). Это компульсивное побуждение распространялось и на другие области, проявляя себя как «интеллект». Каждое неизвестное слово заставляло ее открывать словарь – в поисках чего-нибудь вроде «пролонгации», – а каждая книга приводила к другой книге, и этот процесс, естественно, не имел завершения. Такие свойства характера ожидаемо приносили ей немало радости, и поначалу и в самом деле казалось, что ее желания и способности в целом соответствуют друг другу. Она хотела читать – не могла противиться этому
