это?
– Ммм… вкусный кофе? С корицей, карамелью и идеальной молочной пенкой.
Он делает еще один глоток.
– Ты сломала мне жизнь! Сломала, слышишь? Как мне жить дальше, когда здесь только кофе Эдит?
– Эммм… Прости? – извиняюсь, чувствуя легкое веселье. Я и не думала, что вызову у Гранта кофейный кризис вселенских масштабов.
Но потом шаловливые искорки у него в глазах гаснут, мы смотрим друг на друга и понимаем все без слов. Нам не нужны слова. Мы обмениваемся кивками и вздыхаем, думая о Рие, оплакивая ее. Гранту куда тяжелее, чем мне. Он провел с ней намного больше времени, часто ее видел, был рядом в трудное время…
Быстро обняв его, я говорю:
– Ладно, мне надо подготовиться, чтобы принять смену. Скоро увидимся.
– Ты же знаешь, что после четырех у тебя дежурство в скорой? А до этого – смена в стационаре.
У меня же сегодня дежурство, точно… Обычно экипаж скорой состоит из врачей и фельдшеров, но в Уайтстоун интернам дают больше возможностей набраться опыта. Думаю, это здорово.
– Отлично. Спасибо, что сказал. Теперь не придется смотреть расписание.
– Дежуришь ты с Нэшем, – добавляет Грант, одаривая меня приторно-сладкой улыбкой.
Чувствую, как при мысли о Нэше выражение моего лица меняется, и кажется, будто меня застали на месте преступления.
– Попалась. О господи, Лора!
– Увидимся позже! – Быстро отвернувшись, машу рукой, горячо надеясь, что Грант не заметил, как жар прилил к моим щекам.
Я не стыжусь, что Нэш мне нравится, но не хочу, чтобы все знали о моих чувствах. Мне важно, чтобы в больнице меня знали как хорошего врача и коллегу, а не «девчонку, которая втюрилась в Нэша». Чтобы меня уважали и ценили за то, как я работаю.
На скамейке перед шкафчиком стоит контейнер, к которому прикреплена записка с моим именем. Разворачиваю ее и улыбаюсь.
«Как и обещала, принесла тебе сладости – заесть стресс. Надеюсь, джалеби тебе понравится. Зина».
Как мило с ее стороны! Не в силах побороть искушение, открываю контейнер и пробую кусочек.
«Господи боже… Как вкусно… как сладко…» – проносится у меня в голове.
Роюсь в шкафчике, продолжая жевать. Кусочек за кусочком вытаскиваю джалеби из контейнера, пока переодеваюсь, и к тому времени, как заканчиваю, в контейнере почти ничего не остается. Зина права: джалеби настолько вкусный, что оторваться невозможно.
Убрав контейнер в шкафчик и заперев дверцу, быстро мою руки и иду в стационар, чувствуя, что моя потребность в сахаре полностью удовлетворена.
– Держи новеньких, – говорит Грант, протягивая мне несколько медкарт. – Нэш велел отдать тебе.
– А сам он где? – интересуюсь, просматривая первую медкарту.
– В операционной. Потом у него смена в отделении неотложки, пока не придет ваше время дежурить в скорой.
– Ясно. Можно оставить это у тебя? – Возвращаю Гранту все медкарты, кроме двух. – Я вернусь за ними, когда закончу с первыми двумя.
– Конечно.
– Спасибо! – Я иду к пациентам, по дороге помахав Эвелин и Изабелле, которые выходят из соседнего коридора.
«Нэш меня избегает», – проносится у меня в голове, но я торопливо заглушаю противный голосок. Нэшу просто нечего делать в стационаре, вот и все.
Первая медицинская карта принадлежит пациенту с миксомой предсердий – доброкачественной опухолью в левом предсердии. Перед операцией нужно сделать повторную эхокардиографию. У второго пациента подозрение на контузию миокарда. Проведем суточный мониторинг ЭКГ по Холтеру и мониторинг кровообращения.
Прокручиваю в голове отдельные процедуры, прикидывая, сколько на них понадобится времени и что еще нужно сделать, прежде чем заступить на дежурство в скорой… Не замечаю, как оказываюсь перед дверью в палату Рии. Там новая пациентка – пожилая женщина. Софи берет у нее кровь. Стоя перед приоткрытой дверью, я вижу не старушку, а маленькую девочку, с надеждой ожидающую новое сердце.
Здесь Рия спросила, верю ли я в рай. Я ответила, что нет. Я все еще не верю, но, если он вдруг существует, сейчас Рия там. Иначе быть не может.
Тихо повторяю выученные наизусть слова из детской книжки, которую читала Рия.
Сердце больно сжимается в груди.
Возвращаюсь в реальность только тогда, как Софи выходит из палаты и здоровается со мной. Стараюсь не показывать, как я напряжена. Впрочем, это не имеет значения, потому что Софи прекрасно знает, почему я здесь стою. Все знают. Все слышали, что случилось.
Софи сочувственно улыбается и, ободряюще потрепав меня по плечу, возвращается к работе – а я наконец приступаю к своей, чувствуя, что на душе стало легче.
Наше с Нэшем дежурство вот-вот начнется. Спускаюсь в отделение неотложки, здесь царит оживление, но нет ни суеты, ни беспорядка. Работы много, но, похоже, все под контролем. Медперсонал предельно сосредоточен, действует скоординированно, и я с восторгом наблюдаю, как четко все работает. Подобная слаженность возможна лишь у сплоченной команды.
С любопытством оглядываясь по сторонам, жду возле стойки регистратуры. Рядом несколько медсестер с медбратьями записывают пациентов, вводят данные в систему и делают все, чтобы обеспечить функционирование отделения. Весь персонал больницы – это одна большая команда, одиночкам здесь не место. Врачи не всемогущи и не всезнающи, даже если эго некоторых с трудом пролезает в дверь. Где бы мы были без остального медперсонала, тех, кто изо дня в день помогает нам и поддерживает? Далеко бы мы ушли?
Зачарованная атмосферой, так отличающейся от царящей в стационаре, я чуть не пропускаю Нэша, который, выйдя из дежурной, направляется в мою сторону. Он меня пока не заметил. Скользит взглядом по сторонам, отмечая, что происходит вокруг… а потом видит меня. Сбивается с шага, его лицо искажает странное выражение. Интересно, почему? Он меня не ждал? Может, я слишком рано? Или у меня что-то на лице?
– Лора, – говорит он, окидывая меня вопросительным взглядом. Слегка склоняю голову набок.
– Нэш, – отвечаю столь же неопределенно и жду, что будет дальше.
– У тебя возникли трудности с новыми пациентами?
– Вроде нет, – растерянно хмурю брови.
– Тогда чего ты хотела?
Быстро оглядываюсь – убедиться, что я действительно в отделении неотложки.
– Ничего. Я пришла потому, что у нас совместное дежурство.
Нэш поворачивается к медбрату, который сидит у компьютера, стуча по клавиатуре.
– Джордж, можешь, пожалуйста, открыть график дежурств в скорой?
Джордж кивает.
– Кто сейчас дежурит?
– Вы и… доктор Коллинз.
– Это я, здравствуйте, – широко улыбаясь, машу рукой.
Джордж смотрит на меня так, будто у меня не все дома. Отлично. Впрочем, все лучше, чем выражение лица Нэша, которое ясно дает понять, в каком он «восторге» от услышанного.
– Ты не знал, – констатирую очевидное, – и ты не собирался со мной дежурить.
Словно почуяв
